Геннадий Марченко - Музыкант-3
Но все же меня больше волновала судьба Лисенка. Для начала в течение месяца я подбирался к нашему сыну — Алексею Мальцеву. Узнал про него все, что можно, включая домашний адрес. А уже от соседей Лешки выяснил, что, оказывается, когда он женился — они разменялись, сын с невесткой перебрались в эту 'двушку', а мама — в однокомнатную квартиру в соседнем доме.
В общем, установил я скрытое наблюдение за этой квартирой, посиживая напротив дома в салоне своего 'Москвича'. Любопытно, что дверь подъезда не была оборудована домофоном — это поветрие здесь начало набирать популярность лишь в последнее время. Периодически туда-сюда сновали какие-то люди, пожилые в том числе, но узнать среди них любимую было нереально. Тем более что весь день моросил противный дождь конца октября, и люди прикрывались зонтами, капюшонами и поднятыми воротниками.
С наступлением сумерек на кухне ее квартиры загорелся свет, и вскоре на фоне прозрачных занавесок я увидел хорошо мне знакомый точеный силуэт. Не видя лица, я мог бы предположить, что она совершенно не изменилась, хотя прошло добрых полвека. Захотелось ринуться наверх по лестнице, на третий этаж, нажать кнопку звонка и заключить открывшую мне дверь женщину в крепкие объятия. Но я все же сдержал первый позыв, здраво рассудив, что буду в ее глазах выглядеть ненормальным, пусть даже и Народным артистом СССР. А может быть, не стоит ворошить прошлое, не стоит пытаться увидеть ее лицо? Все равно уже ничего не изменишь, ничего никому не докажешь, только в 'дурку' положат, пусть даже и элитную.
Тоска… Тоска по тем временам, куда меня, мое сознание занесло по иронии судьбы. Возможно ли это повторить?
Сейчас, когда я пишу эти строки, за окном занимается рассвет. Возможно, последний рассвет в моей жизни. А возможно — что и не последний. Проверить это довольно легко: стоит всего лишь прикоснуться к оголенному проводу.
