Иркутск – Москва - Александр Борисович Чернов
В Вашингтоне такие настроения парижан были замечены, что нашло отражение в интервью, данном русским премьером «Уолл-стрит Джорнал», опубликованном незадолго до завершения визита. Отвечая на поставленные журналом вопросы, Петр Аркадьевич в обычной для него твердой, решительной манере, которая заставляла даже маститых его собеседников сравнивать нового Главу российского кабмина с Императором Александром III, четко и ясно обозначил приоритеты внешней политики и экономического развития, которым его правительство намеревалось следовать.
В частности, он заявил, что "…изменения в деятельности иностранных инвесторов в Российской империи касаются всех без исключения нерезидентов, а не только лишь французов. И что необходимость контроля со стороны правительства за деятельностью предприятий, выпускающих военную технику и продукцию военно-стратегического назначения, прямо вытекает из кровавого опыта войны с Японией. Войны, для РИ неожиданно тяжелой и затратной, преподавшей нам массу серьезных и предметных уроков. В первую очередь эти изменения будут касаться таких отраслей, как энергетика, металлургия, машиностроение, судостроение и транспорт.
Правительство понимает, что для обширной программы задуманных Императором реформ в социальной сфере, сельском хозяйстве, промышленности, в армии и на флоте, стране потребуются крупные зарубежные кредиты и инвестиции. Но Россия, как Великая держава, а не чей-нибудь протекторат или безвольный сателлит, ни при каких условиях не пойдет на связные займы. Такова воля Государя.
То же, что часть недавно полученных в долг французских денег было решено использовать в совместных проектах с североамериканцами, парижских политиков менее всего должно задевать: в конце концов, САСШ такая же республика, как и Франция. Да и география наука немаловажная, особенно если речь о поиске партнера для промышленных проектов в Восточной Сибири, Златороссии и на Дальнем Востоке.
Что же касается инвестиций, то процедура конкурсов и тендеров вскоре станет более открытой. Тем более, что уже в самом ближайшем будущем предусматривается введение согласования бюджетной росписи Государственной Думой. А в уголовном уложении, в части борьбы с покровительством и взятками, грядут серьезные ужесточения.
Короче говоря, новые правила игры — общие для всех. И напрасно господа французы нервничают. Никто не собирается наглухо закрывать для Парижа русский рынок. Просто конкурировать на нем отныне предстоит честно. Всем…"
Интервью это вызвало живой отклик по обе стороны, как Атлантики, так и Тихого океана. По мнению же самого Петра Аркадьевича, наиболее интересный заголовок на эту тему он прочел в передовице японского официоза «Токио Симбун». На русский его можно было перевести так: «Готовы ли мы к встрече? Столыпин покидает Америку, так ни слова и не сказав про Германию…»
* * *Программа первого официального визита главы правительства Российской империи в САСШ завершилась в Сиэттле, где дороги членов его делегации разошлись. Сам Петр Аркадьевич и большинство сопровождающих лиц поднялись на борт лайнера «Крунланд», который должен был доставить их в Японию. Дубасов с Русиным оставались в Америке. Сначала им предстояло посетить сталелитейные заводы в Питтсбурге, а затем Военно-морскую академию в Аннаполисе, базы, верфи и арсеналы в Норфолке, Портсмуте и Ньюпорте. После чего, в сопровождении морского агента Бутакова, отправиться в Чили и Аргентину, где их ждали некоторые неотложные дела…
Крамп азартно вложился в создание тихоокеанской пароходной компании «Виолет лайн», причем даже успел заложить для нее в Филадельфии пару быстроходных лайнеров. Но, вдосталь поторговавшись, решил «для комплекта» выкупить у «Рэд Стар лайн» еще и «Крунланд», спущенный с его же верфи всего три года назад. И тем временем, пока добротный и комфортабельный пароход наматывал на лаге бесконечные тихоокеанские мили в первом своем рейсе во Владивосток, Столыпин мог позволить себе немножко отдохнуть.
Хотя, как сказать «отдохнуть»? Скорее, спокойно поразмыслить о том, что было сделано, и о том, что еще предстоит сделать. Да и спокойствие это было временным: лишь по требованию капитана американские бизнесмены вынуждены были перестать досаждать членам русской правительственной делегации в послеобеденные часы.
Деловые янки отличались некоторой беспардонностью от своих европейских коллег, а ведь именно они составляли две трети пассажиров первого и второго классов. Что не удивительно: если уж Россия решила открыться американскому доллару, то нужно было спешить ковать железо, пока оно горячо. Лишь благодаря решительному вмешательству кэпа, мистера Тиллерсона, с трех часов пополудни и до восьми вечера Петр Аркадьевич был относительно свободен.
На верхней прогулочной палубе, целиком укрытой от солнца белым парусиновым тентом, уютно устроившись в шезлонге, Премьер-министр Российской империи подводил итоги своего турне по Америке. Приводил в порядок впечатления и расставлял акценты, в который раз тщательно ранжируя по важности достигнутые результаты. Среди которых на первых позициях оказались итоги переговоров, о которых даже вездесущим американским газетчикам либо вообще не удалось ничего пронюхать, либо оставалось строить догадки о предметах дискуссий и их подробностях, если к пишущей братии каким-то образом просачивались сведения о том, с кем именно Петр Аркадьевич встречался.
Ясное дело, среди негласных тем на первом месте по важности стоял «еврейский вопрос». И здесь надо отдать должное Рузвельту и его администрации: подготовили они встречу Столыпина с элитой американского семитского капитала блестяще. Так, что даже о самом факте означенного саммита в печать не просочилось ни строчки. Правда, князь Хилков посчитал это «очередным свидетельством того, кому в Америке принадлежит „свободная“ пресса на самом деле…»
В ходе оживленных прений, Столыпин продемонстрировал мистеру Шиффу и пяти его коллегам по банковскому бизнесу доказательства из уголовного дела об организации и провоцировании еврейских погромов в России на… средства, полученные от еврейских кругов Америки. В том числе прелюбопытные бумаги, имеющие прямое отношение к некоторым присутствовавшим персонам. В том числе по финскому мятежу, Бунду и «его» идеям построения еврейского государства в границах той самой «черты оседлости»…
Зашло знатно! И в итоге, стороны достигли неких договоренностей, подробностей которых история для потомков не сохранила. Тем более, что вскоре реальность не только превзошла самые смелые чаяния американской стороны, но и самого Петра Аркадьевича повергла в изрядное замешательство. Поскольку царь внезапно принял куда дальше
