Физрук - Валерий Александрович Гуров
В это время прозвенел звонок. Конопатый с чистой совестью покинул место экзекуции. А рыжего я слегка попридержал.
— Слушай сюда, Сеня…. Нравится тебе или нет, но я буду с тобой и твоими дружками еще долго. Я вас всех срисовал в спортзале… Абрикосова оставишь в покое. Узнаю о других твоих делишках — пеняй на себя!
И я отпустил его. Он кинулся к двери, но на ходу обернулся и, сияя малиновым ухом, крикнул:
— Ничё, мы с тобой еще посчитаемся!
— Свисток нормальный принеси! — крикнул я ему вслед.
Сделав свои дела, я вышел из сортира и продолжил путь. Неплохо я здесь устроился! Второй день в прошлом, а уже приобрел не менее трех врагов… Военрука Гришу, Шапокляк и еще этого, рыжего, ментовского сынка… А ну как папаша к нему присоединится⁈. И опять я не добрался до Пионерской без помех.
— Александр Сергеевич! — окликнул меня грудной женский голос.
Я обернулся. Возле открытой двери одного из кабинетов стояла дама в розовой кофточке — та самая, пухлогубая, которая на пару с биологичкой конвоировала меня на торжественной линейке. Фрекен Бок, то бишь…
— Вы никуда не торопитесь? — спросила она тоном девицы из «Брильянтовой руки».
Цигель, цигель, ай лю-лю…
— Вообще-то не очень, — промямлил я.
— Тогда прошу вас зайти.
И она поманила меня в класс. Судя по пробиркам на столе и таблице Менделеева, что висела рядом с доской — это был кабинет химии. За партами никого не было. Следовательно, у химички тоже было «окно».
— Мы с вами еще не познакомились, — продолжала она, протягивая наманикюренную руку с золотым обручальным кольцом на безымянном пальце. — Екатерина Семеновна!
— Данилов! — отрекомендовался я, пожимая ее чуть влажные пальчики.
— Помогите мне, — выдохнула она, маня в сторону другой открытой двери, в проеме которой виднелись полки, заставленные химической посудой. — Здесь требуется мужская сила.
Похоже, эта окольцованная милфа меня откровенно клеила. Не то чтобы у меня были весомые аргументы против адюльтера на работе, но и в прежней жизни я предпочитал не связываться с замужними, если минусы преобладали над плюсами. Для оценки рисков, которые могут проистечь из интимной связи с Фрекен Бок, у меня не хватало данных. Впрочем, инициативы она не проявила. И моя мужская сила ей потребовалась для того, чтобы открыть прикипевшую крышку банки с какой-то химической дрянью. На этом мы и расстались.
Теперь я рванул к Пионерской, уже напрямую, благо до него оставалось шагов двадцать, не более. Протянул руку к двери, дернул. Заперто. Хотел было развернуться и уйти, как вдруг из-за тонкой филенки послышался слабый голос, который произнес:
— Григорий Емельяныч, пустите!.. Что вы себе позволяете? Я на помощь позову!
Глава 7
Помощь уже пришла. Я не стал долго раздумывать. Рванул дверь на себя. Запор оказался хлипким, особенно — для тренированных мышц Шурика Данилова. Когда я ворвался в Пионерскую, там уже было вполне все пристойно. Военрук недоуменно взирал на дверь (я не я, и хата не моя), а старшая пионервожатая стояла на максимальном от него расстоянии, под большим портретом Ленина, поправляя юбку и хмуро одергивая белую блузку. Не знаю, может быть они оба надеялись, что я сделаю вид, будто ничего не замечаю, однако — не на того напали.
— Григорий Емельяныч, — проговорил я, обращаясь к донжуану местного разлива. — Мне бы вас на пару слов.
— Хоть на две пары, — не моргнув глазом, отозвался тот, зыркая на меня недобро, как пролетарий на буржуина.
Мужик он, конечно, крепкий и уверенный в себе, так что мое появление его точно не испугало. И, наверняка, разозлило, хотя виду он не подал. Я шагнул к нему и в этот момент мимо нас вихрем пронеслась Симочка и выскочила в коридор. Такая диспозиция меня более чем устраивала, моего оппонента — тоже. Он даже аккуратно притворил за девчонкой дверь. Будь у него такая возможность, военрук ее бы и запер, но я, похоже, сломал замок. Оставшись с противником лицом к лицу, я не стал тратить время на лишние реверансы, а сразу перешел к сути вопроса.
— Ты что же, гнида, — говорю, — решил пионервожатой прямо под портретом вождя попользоваться?..
— На спортивных матах в спортзале, конечно, удобнее, — осклабился тот, — но я не привередлив…
Ага… Он похоже он узнал о легкомысленном поведении Симы в спортзале с молодым физруком и подумал, а чем он хуже… Решил взять коня, то есть кобылку, а точнее пионервожатую, под уздцы.
— Че сказал? — я придвинулся ближе, пытаясь нависнуть над противником широкой комсомольской грудью.
Но военрук в плечах не уже меня оказался.
— Че слышал! — оскалился он. — Ты мою Людмилу Прокофьевну в койку тащишь, а я с твоей девкой помилуюсь. Все по чесноку, студент! Сима-то не против… Настоящих мужиков днем с огнем не сыщешь. Студентики, что бороды не бреют не чета нам.
На этом словесные аргументы у меня закончились. Не буду же я объяснять этому павлину, что ни с красавицей математичкой, ни с «отличницей» Симой у меня ничего не было и не будет. Или будет? А даже если и будет, то какое его псовое дело?
Его обманул мой относительно мирный тон и первый удар он пропустил. Ба-бах! Собрав расставленные вдоль стены стулья, он пролетел через весь кабинет. И, видимо, удар мой его ошеломил. Меня — тоже. Я не ожидал, что у Сашка вместо правой руки кувалда. Надо бы поаккуратнее в следующий раз, все-таки учитель блин… В смысле, я учитель.
Однако сдаваться мой супротивник не собирался. Живуч, зараза, как блоха на собаке. Он вскочил и первым подвернувшимся под руку стулом запустил в мою голову. Хорошо, что у кандидата в мастера спорта Данилова и реакция под стать силушке оказалась. От стула я уклонился. Тот врезался в дверь, раскинув по сторонам ножки. Дверь вдруг начала открываться.
— Отставить! — рявкнул бывший батальонный разведчик, а ныне директор школы, входя в помещение. — Что тут происходит⁈
— Простите, Пал Палыч, — откликнулся я. — Это целиком моя вина… Решил показать Григорию Емельянычу пару приемов самбо, но не рассчитал силу броска…
— Это так, товарищ Петров? — осведомился директор, шевеля усами
