Связь без брака - Дмитрий Викторович Распопов
— Спасибо Никанор Филиппович.
— Ну бывай, — он махнул рукой мне в сторону школы, а сам пошёл в другую.
Избавившись от провожатого, я только обрадовался. Деньги жгли карман, а это значило, что можно было зайти в магазин, пока он не закрылся. Сорвавшись с места, я побежал туда, где знал, что продавались спортивные товары. До закрытия оставалось ещё десять минут, но продавщица уже закрывала магазин.
— Тётенька, — жалобно заныл я, показывая ей медаль и грамоту, — продайте майку и шорты, завтра соревнования опять, а у меня всё украли.
Она открыла было рот, отбрить меня, поскольку лень было возиться опять, но медаль спасла положение.
— Ладно, только быстро, — смиловалась надо мной богиня торговли и открыла дверь, пропуская внутрь.
— Спасибо! — я сразу бросился к одежде и с ужасом понял, что денег хватает только на что-то одно.
«Тогда шорты, — решил я, хватая и меряя их прямо на школьные брюки, — побегаю в майке, ничего страшного».
Заодно глянув сколько стоят кеды, я покачал головой и бегом бросился к кассе.
— Ты же майку ещё хотел, — удивилась она, пробивая мне товар.
— Не хватает, — я расстроено развёл руками.
— Как же ты бегать будешь?
— Главное шорты есть, а там что-то придумаю, всё равно спасибо вам! Что помогли!
— Не за что, — отмахнулась она от благодарности.
После дорогостоящей покупки у меня осталось почти семьдесят копеек из которых пятьдесят я отложил Губе, а на двадцать успел урвать сосачек «Дюшес». Конфета расплылась во рту давно забытым сладким вкусом, так что я даже блаженно зажмурился, в интернате конфет не было, изредка лишь давали булочки или же песочные пирожные с джемом между слоями. Но они редко кому доставались из нас, старшаки целыми подносами уносили их себе в крыло, чтобы было с чем пить чай целую неделю, а потом также подносами и выкидывали, когда привозили новые.
В весьма приподнятом настроении я отправился в интернат, вот только чем ближе я к нему подходил, тем быстрее уходила нега и расслабленность, а тело собиралось снова в сжатую пружину. Поскольку свобода закончилась. Время было уже довольно позднее, но вахтёр был предупреждён о моём появлении, так что просто пропустил, и я направился к себе, своим появлением вызвав фурор среди соседей. Во-первых, я разделил между нами поровну конфеты, введя их в священный экстаз этим, и они сразу по три штуки, жадно запихали в рот, во-вторых мои медаль и грамота им тоже понравились, ну и в-третьих мои шорты долго рассматривали и цокали языками.
— Что за шум, а драки нет, — дверь открылась и на пороге появилась неизменная парочка. Настроение окончательно испортилось.
— Ты смотри Губа, они тут конфеты жрут! — изумился Бык, забирая у всех «Дюшес», кроме тех, что были во рту.
— Ты принёс? — семнадцатилетка повернулся ко мне.
— Да, — признал я очевидное.
— Деньги принёс?
Я опустил руку в карман и высыпал пятьдесят копеек на тумбочку, а не в протянутую руку.
— О, можешь же когда хочешь, — удивился он, сгребая всё себе, — следующий раз принесёшь рубль, если ещё и на конфеты хватило.
— Что это у тебя, — открыл рот молчавший до этого Губа, показывая на мою кровать.
«Б…ть, — выругался я про себя, ругая, что не додумался спрятать шорты под матрас, как раньше это сделал с медалью и грамотой».
— Спортивные шорты, они нужны мне для бега.
— Лучше отдай мне, — он протянул руку.
— Нет, — я встал спиной к кровати, поскольку отдавать первую вещь, которую купил себе сам, мне не хотелось.
В комнате настала тишина, затем мои соседи сами встали и вышли из комнаты. Бык закрыл за ними дверь, подойдя к товарищу.
— Я думаю, ты стал себе слишком много позволять последнее время, — оповестил он меня, — давно в больничку не попадал? Так это мы сейчас обеспечим.
— Немой, лучше отдай тряпку и всё, — Губа покачал головой, — ты знаешь правила.
Я бросился к кровати и рывком вытащил дужку, которую заранее ослабил и держал для подобного случая, когда нужно будет защищать свою жизнь.
— Ты сам подписал себе приговор, — они оба отодвинулись от меня, а Губа сказал, — позови Бык ещё троих, нам понадобится помощь.
Тот кивнул и бросился бежать, а я пошарив рукой за спиной, взял шорты в руку, затем наступил на них ногой и разорвал почти на две половинки, бросив их ему.
— Надеюсь тебе они будут в самый раз.
Губа оскалил зубы, и готов был броситься на меня, но кусок металла в моей руке заставил его быть осторожным, и он дождался товарищей. Они пришли, кто с ножом, кто с такой же дужкой и окружая меня в не сильно широкой комнате, радостно улыбались.
Чтобы ко мне не зашли со спины, пришлось отступать к окну и когда спиной я упёрся в подоконник, а они поняли, что у меня другого выхода нет, то бросились на меня все вчетвером. Всё что я успел, это два раза отмахнуться, прежде чем дужка такая же как и моя, не опустилась мне сначала на руку, а затем табурет не прилетел в голову. Сознание мгновенно поплыло, и я уже не чувствовал, как меня повалили на пол и стали жестоко избивать, зато последнее, что я заполнил, это свёрнутый набок нос Губы, из которого хлестала кровь.
Глава 8
— Иван! Иван! — голос доносился до меня словно издалека, но он был настойчив и никак от него было не отвязаться. Я с трудом, попытался открыть глаза. Картинка у меня разъехалась, но затем с трудом собралась в обеспокоенно лицо директора, сидевшего рядом на табурете.
Я попробовал пошевелиться, но это не удалось, всё тело было словно один большой синяк, к тому же, на груди виднелись бинты. Всё что я смог, это оглядеться в поле своего зрения, чтобы понять, что я нахожусь непросто в больнице, а скорее всего в реанимации.
— Иван! Ты слышишь меня! — продолжал бубнить директор, так что чтобы он заткнулся, пришлось кивнуть головой.
— Сейчас тебя будет опрашивать милиция, не вздумай им что-то сказать, — угрожающе сжал он мне загипсованную руку и боль прострелила меня по всему телу, — если будешь молчать, то я тебя награжу! Слышишь?!
Я лишь кивнул, не в силах ничего сказать, а он удовлетворённый, вышел из палаты.
Через час, вошедшая медсестра поставила мне капельницу, с жалостью глядя на меня, а ещё через час, когда я наконец полностью пришёл
