Связь без брака - Дмитрий Викторович Распопов
— Давай я сам встану, — тот подвинул его в сторону и достал серебристый секундомер, обратившись к нам, — хватить ныть, вы спортсмены или нет?
Мы вернулись на старт, и я снова занял позицию, хоть и без колодок, но на нижнем старте, хотя конечно школьные брюки и башмаки сильно мешали бегу.
Хлопнувший выстрел опять пришпорил меня, и я словно метеор тут же рванул в сторону финиша, снова прибежав первым. На дорожке настала тишина, поскольку к тренеру с секундомером, подошли другие взрослые и они о чём-то шушукались, тихо обсуждая. Закончив, один подошёл ко мне, протянув руку.
— Познакомимся? Меня зовут Артём Викторович.
— Иван Добряшов, школа-интернат № 3.
— Я раньше никогда не видел тебя Иван на соревнованиях по бегу, — он отвёл меня к трибунам и предложил присесть.
— А я раньше и не бегал, — улыбнулся я, — начал этим летом.
— Этим летом? — искренне изумился он, — не может быть!
Я лишь пожал плечами, предоставив верить или нет мне, ему самому.
— Почему ты не в спортивной форме?
— У меня её нет.
Он снова удивился.
— Как же ты тренируешься тогда?
— В майке и трусах, босиком.
— Босиком? — его глаза едва не выпали из глазниц.
— Пробовал в ботинках, быстро изнашиваются, — словно младенцу объяснил ему я, — новых нам не выдают просто так.
— Ясно, — он задумался.
— Слушай, давай баш на баш? — неожиданно предложил он.
Теперь настала моя очередь удивляться.
— Что вы предлагаете?
— Я дам тебе нормальную форму и кроссовки, а ты пробежишь ещё сто и двести метров. Согласен?
Я забеспокоился.
— Мне нужно выиграть только шестьдесят, я об этом с директором договорился.
— Если ты будешь в форме, то тебе будет проще бежать. Не думаешь?
Я был вынужден признать его правоту.
— Хорошо, я согласен, — я протянул ему руку, которую он тут же пожал и встав, повёл меня в другой трибуне, где сидели побитые мной мальчики и та приставучая школьница, из-за которой это всё произошло.
— Дим, дай пожалуйста свою тренировочную форму, — попросил он у одного из тех, кого я ударил.
Тот без споров покопался в небольшой брезентовой сумке и протянул взрослому весьма замызганный комплект из майки и шорт.
— Олег, и твои шиповки пожалуйста, — попросил он у второго.
— Зачем? — тот уже удивился, — вы же знаете, мне их мама из Москвы привезла, они югославские.
— Я прошу, только на сегодня, — попросил он и подросток нехотя, достал бережно перемотанные тканью отличные беговые шиповки и протянул их тренеру.
Тот на глазах изумлённых подростков, мгновенно ставших возмущаться, что они не хотят, чтобы я надевал их вещи, заставил меня переодеться.
— Доча подержи пожалуйста его вещи, — он протянул возмущённой школьнице мою форму, галстук и башками, и она нехотя взяла их.
— Идём, сейчас старты на стометровку начнутся, — повёл он меня за собой, сначала подведя к столу, сделал какие-то записи и затем дал мне в них расписаться. Не понимая зачем это ему надо, я молча всё сделал, ведь свою часть сделки он выполнил, и особенно мне нравились кроссовки. Они явно были дорогие и использовались парнем только на финальных забегах, ведь сейчас он был одет в обычные кеды, как и у большинства тут присутствующих.
— Петрович, Олег, встаньте напротив со своими секундомерами, — попросил он коллег, с которыми шушукался раньше, а меня подтолкнул в спину, где на старте собирались ребята чуть старше меня, — беги так быстро, как можешь.
Я подошёл к парням и под их удивлёнными взглядами приготовился стартовать. Они же стартовали стоя, просто чуть согнувшись.
Выстрел! Тело, только недавно заряженное и размявшееся словно паровой двигатель, отдало всё энергию в мышцы и словно два поршня, ноги вдавились сначала в грунт, а шиповки обеспечили мне отличную сцепляемость с землёй, не виданную мной никогда прежде, и я сорвался с места, распрямляясь и наращиваясь скорость всё сильнее. Ближе к восьмидесяти метрам я с удивлением скосил взгляд, но ни справа, ни слева никого не было, поэтому я финишировал один, пробежав ещё метров десять, гася ускорение.
Тренера снова собрались и тихо переговаривались, и Артём Викторович вскоре подошёл ко мне, показывая мне первую стрелку на секундомере. Я непонимающе на него посмотрел.
— Одиннадцать секунд, — пояснил он, но видя моё непонимание, добавил.
— Ты выполнил первый юношеский разряд.
— Это хорошо или плохо? — поскольку и правда, не помнил уже юношеские нормативы.
— Ну как тебе сказать, — ненадолго задумался он, — сегодня мы рассчитывали увидеть хотя бы третий, и точно не от подростка четырнадцати лет.
— То есть это хорошо?
— Идём, посидишь пока с моими подопечными, пока идут квалификационные забеги, мы тебя поставили сразу в финал с таким временем.
— А шестьдесят метров?! — тут же запереживал я.
— И туда тоже, — успокоил он меня, — пробежишь в квалификацию ещё только двести, чтобы мы узнали твоё время.
— Вы держите своё слово, — я показал рукой на форму и шиповки, — я держу своё.
Мы вернулись к его подопечным, которые тоже участвовали в забегах, и среди них царило уныние, слухи о том, что кто-то на контрольных забегах пробежал на первый юношеский, подкосил их боевой дух.
Чтобы не портить шиповки, я снял их, аккуратно протёр и одел свои башмаки, и всё это под удовлетворённым взглядом хозяина.
— Слушай, ты же бежал в том забеге, с перворазрядником? — обратился ко мне он, — помогли тебе шиповки?
— Да, — я не стал выёживаться, поскольку был ему благодарен за обувь, — отличное сцепление, просто зависть берёт.
— А то, — довольно сказал он, подойдя ближе и погладил свою обувь, — мама из Москвы привезла.
— Олег, — он протянул руку, и я пожал её.
— Иван.
— Ты правда детдомовский? — поинтересовался с любопытством он.
— Да.
— А где твои папа с мамой?
На наш разговор стали подтягиваться и остальные, особенно горели азартом глаза у пионерки, которая старательно делала вид, что это всё её не интересует, но вот подвигалась она к нам всё ближе и ближе на скамейке.
— Папа умер, мама…, - тут я споткнулся, но продолжил, — тоже умерла.
Такие новости заставили подростков задуматься.
— Зря ты Лильку обидел, — он кивнул в сторону девушки, — она хорошая, только приставучая.
— Извини, — напряжение, которое всегда поддерживало меня в тонусе в интернате, поскольку там всегда ожидаешь либо нападения, либо подлянки, меня впервые за эти месяцы отпустило. Я наконец понял, что передо мной простые ребята, которые не собираются меня бить или унижать.
— И ты пионерка извини, под горячую руку попалась, — обратился я к ней, но девочка фыркнула и гордо отвернулась.
— Отойдёт, она добрая, — заверил меня Олег и поняв, что мир между нами налажен, стал болтать