Ронин - Роман Феликсович Путилов
— Не бойся, немного пощиплет, зато завтра таким опухшим не будет — Софья еще ближе придвинулась ко мне, холодная ткань коснулась, горящего огнем, уха, тонкие прохладные пальчики пробежались по щеке.
Как мои руки оказались на попе адвоката, я сам не понял.
— Ты что делаешь? — очень тихо прошептала Софа.
— Сам не знаю, но процесс мне нравиться. — мои руки сжали упругое содержимое, скрытое толстой тканью зимней юбки. Я поплотнее прижал к себе ойкнувшего адвоката, и встал, не отпуская девушку, что уронив примочку или что-том у нее было, уперлась мне в грудь. Чудом не ударив, удерживаемую мной девушку головой о висящую на потолке люстру, я развернулся и, медленно опустив свою добычу на диван, упал сверху, снова ткнувшись лицом в грудь и замер на мгновение, глядя в широко раскрытые глаза адвоката.
Пару мгновений мы не двигались и, казалось, не дышали, и я понял, что, если сказал «А», то надо говорить «Б». Остальное я помню урывками — Софья рычала и пыталась вывернуться, задранная на бедра темная юбка грубой шерстью колола мне живот, а руки мои, сорвав лифчик со всем оборочкамм и рюшечками, жадно мяли честную «троечку» груди юриста
— Козел, сука, гад. — сидя у меня на спине, госпожа Прохорова, то колотила меня по плечам кулачками, то начинала с рычанием царапать плечи, то упав не меня всем телом, исступлённо целовала мою шею. Судя по мелкому тремору ее ножек, который я ощущал, мы оба получили то, что хотели. Я лежал, бездумно уткнувшись лицом в подушку и думал, что вот оно то, что нужно человеку — полная нирвана и души и тела. И не надо никуда идти, зачем-то спешить и куда-то бежать… Правда завтра надо разобраться с торговыми тетками, по наводки которым меня сегодня колотили и пытались посадить. В голову прилетела картинка, как заведующая магазином и эта, как ее там, старший кассир, стоят передо мной в колено-локтевой позе, в которой еще совсем недавно стояла, оседлавшая меня, Соня, только всаживать я в этих теток буду… мои мысли замерли на перепутье, чего же эти воровки заслуживают больше — резиновую милицейскую дубинку или раскаленный кол…
— Ты меня вообще слушаешь? — меня ударили, для разнообразия двумя кулаками, но слабо, уже на гране полного бессилия.
— Конечно, слушаю. Я гад, сволочь и два раза мерзавец, ты этого не хотела и это было один раз и больше никогда, никогда не будет. И это неправильно. — я, удерживая девушку за бедра, перевернулся и теперь смотрел снизу-вверх в шальные глаза адвоката, ну и немножко на грудь, тем более, она тоже на меня смотрела.
— Предлагаю повторить, ну, на прощание, так сказать… — мои ладони скользнули вверх, по поверхности бедер, к животику.
— Нет. — Соня вырвалась и, зачем-то прикрывшись юбкой, которая до этого, прекрасно лежала на полу, отскочила в противоположную часть комнаты: — Нельзя так резко, у меня уже живот болит. Полгода ничего не было…
— Это ты что, в последний раз на обмывании диплома с кем-то любовью занималась? — подсчитал я на пальцах.
— Дурак. — адвокат покраснела, кинула в меня юбку и побежала в сторону ванной комнаты, а я двинулся в сторону кухни — хотелось продолжить удовлетворять базовые потребности человека, а именно — чего-нибудь пожрать.
— А ты что еще голый? — Софья намывалась в душе довольно долго, и я успел превратить три сморщенные картофелины, полторы сосиски из морозильника (что должно произойти, чтобы я оставил в морозильнике половинку сосиски — я не представлял), луковицу, две ложки постного масла и два яйца в удивительно вредное, но очень вкусное блюдо.
— Я не голый, а в твоем фартуке. — я последний раз помешал жаренную картошку в сковороде, выбил туда яйца и, посолив, закрыл крышкой.
— Ты такой смешной. — Соня, преодолев мое слабое сопротивление, подтащила меня к зеркалу. Ну да, голый мужик, одетый в розовый фартук в красных розах, и малиновым, распухшим ухом, действительно выглядит забавно.
— Все-таки, хорошо, что ты примочку мне не успела поставить. — я осторожно дотронулся пальцем до мочки.
— Почему? — удивилась девушка.
— Удивляюсь я вам, сударыня. — я обличающе ткнул пальцем в мягкую грудь моего юриста, которую она, к сожалению, она успела прикрыть, облачившись в теплый халат: — Или вы в своей похоти и распутстве забыли о своей роли моего юриста? Если бы твоя примочка меня вылечила, что мы завтра предъявим, когда будем писать заявление прокурору? А так завтра заеду в свою поликлинику, получу справку, которую можно будет предъявить эксперту, что телесные повреждения моему организму, действительно, причинили…
Софья нагнулась и осторожно прихватила мой вытянутый указательный палец белыми, ровными зубами и замерла, не отводя смеющегося взгляда.
— Софья Игоревна, или мы сейчас идем обратно в койку или на кухню, а то картошка с сосисками сгорит. Выбор за вами, потому что я выбираю постель…
— Паша, ты конечно показал сегодня был хорош, но я женщина слабая и хочу кушать. — мой палец отпустили, после чего. Со смешком, Софья выскользнула из моих рук, и убежала на кухню, где сразу же, загремела тарелками.
Поняв, что «кино больше не будет», я вздохнул и пошел одеваться, разыскивая свою одежду, разбросанную в самых неожиданных местах.
Домой я вернулся поздно Демон, сидевший в коридоре с ошейником в зубах, обнюхал меня, грустно и всепрощающе вздохнул и не теряя времени, бросился на улицу — через пару минут внизу грохнула входная дверь.
В качестве извинения за позднее возвращение, сегодня я гулял с псом больше часа, а когда вернулся домой, у дверей квартиры меня ждал еще один сюрприз. Когда я открывал дверь квартиры, в темноте длинного коридора мне почудилось движение.
Рука привычно легла на пояс, но тут же, бессильно опустилась — уже несколько дней я пистолет не ношу и перед нападением практически безоружен. Только почему Демон так удивительно равнодушен.
Пока эти мысли крутились в голове, руки механически провернули ключ в замке, и спасительная дверь распахнулась. Самым разумным было шагнуть за металлическое полотно двери и защёлкнуть щеколду, но любопытство губит не только кошку. Я сделал шаг, практически полностью укрывшись за распахнутой дверью, после этого спросил у темноты:
— Ну и кто-там прячется?
Вновь повторилось шевеление и на фоне остекления двери общественного балкона, выходящего в
