Корела - Герман Иванович Романов
— Жаль, денег мало, да и одежка на мне с чужого плеча, пусть не обноски, но чуждая, — тихо посетовал Стефанович, разглядывая живописные картины природы. Сама Вуокса здесь из реки превращалась в обширное озеро, раскинувшееся в стороны на несколько километров. Вот только любоваться окрестностями не мог, все мысли занимала будущая встреча с «верхушкой» власти Корелы, включая епископа Сильвестра. И до «тайной вечерни» оставалось времени совсем немного — вдалеке озеро заметно сужалось. Он посмотрел в бинокль — действительно, далеко впереди был город, который в бущем называть будут Приозерском, а до того Кексгольмом. Но сейчас это русская Корела, древняя новгородская вотчина.
— Уве, еще раз предупреди всех — пусть ведут себя чинно, тихо и никаких обид горожанам не причинять. Хотя всех в посаде разместят — жители не столь легковерны, чтобы наших кнехтов в город пускать. Это что в пруд с жирными карасями зубастую щуку запустить!
— Так оно и есть, ваше королевское высочество, но все будут вести себя тихо — лишние распри совсем ни к чему, когда шведы подходят. Мы время на учение ратное отведем — из мушкетов не все стрелять умеют.
— Пикинеры нам ни к чему, капитан — они для отражения атак кавалерии нужны, а в здешних лесах и болотах конница только десятками действовать может, а не сотнями — негде ей развернутся. А десяток всадников, пусть даже полусотню, самое большее, залповым мушкетным огнем расстроить и опрокинуть можно. Так что всех учи стрелять, а я хаккепелитами займусь — нам своя конница очень нужна.
Владимир засунул бинокль в футляр и застегнул. Поправил расшитую серебром перевязь со шпагой, коснулся теплого металла кирасы, ощутимо давившей на плечи. Хорошо, что шлем надевать не нужно, не в бою — зато шляпа с перьями выглядела на его взгляд комично — но тут так принято. Посмотрел на ладони, пальцы украшены целым набором колец и перстней — накатило омерзение, ведь они были сняты с убитых шведских офицеров. Да какое сняты, станут тут заморачиваться — просто отсекли у мертвых персты. И всю праздничную одежду выгребли — обрядили его как павлина в бархат и кружева. Тьфу — смотреть на себя и то срамота, но нужно марку держать, он сейчас принц в глазах присягнувших ему воинов.
Зато шпага, похожая на узкий меч, выкована из знаменитой толедской стали — эспада ропера — и была отнюдь не для антуража и поддержания образа. Он умел ей владеть, пусть современные образцы не шли ни в какое сравнение с этим — спорт и война вещи по своей сути совершенно разные, это оружие разных эпох и иного предназначения. Со школьных времен Владимир занимался пятиборьем, и не легкоатлетическим, а современным, которое состоит из пяти видов состязаний. А те основаны на боевых дисциплинах, без которых на войне не выжить — убьют на хрен, особенно здесь. И хотя вот уже семь лет из-за бизнеса и «прочих дел» не мог заниматься этим спортом (а ведь был призером молодежного чемпионата республики), но навыки никуда не делись — по лесу носился, что лось…
Воротная башня и крепостная стена Старой крепости Корелы — этой кладке более четырех веков…
Глава 17
— Теперь я в западне, и что местной власти, светской и духовной, в голову придет, то со мной они и сделают, хоть на кол посадят. Если я только клювом не прощелкаю, как та самая птица…
Владимир прошелся по комнате, что ему отвели, отдали принцу и его свите самое лучшее из нескольких зданий, что изнутри обрамляли валы, ими же и прикрытые от возможного артобстрела с обоих берегов Вуоксы. А вот сама река здесь была гораздо шире — вода поднималась прямо к сложенным из валунов стенам. Да и сам город находился на Спасском острове, что действительно являлся таковым, а не названием, как в его время. И недолгое, всего на пятнадцать лет шведское владычество, и там оставило свой след. И хотя валы в городе были земляными, а не каменными, как здесь в Детинце, но взять их было бы большой проблемой при здешнем военно-техническом уровне. Но то только на первый взгляд, нужно обойти всю линию укреплений и посмотреть, что можно сделать в течение месяца, максимум двух. Сроки уже поджимали — он то сам прекрасно знал, что война близка.
Историю конечно сильно обкорнали в учебниках, но он читал много, к тому же интернет под рукою. И что такое «Смута» знал достаточно хорошо, как и Ливонскую войну, что закончилась за двадцать лет до явления первого Лжедмитрия. Да и разговоры с Уве позволили понять многое — старый «пес войны», будучи молодым воевал в войсках польского короля Стефана Батория, ходил на штурм Пскова, и кое-как, но говорил на вполне понятном русском языке. Ругался, правда, что не удивляло — набор слов за столетия мало изменился, лаяться на Руси издревле любили и умели, а иноземцы очень быстро осваивали этот лексикон.
— Жарковато попарился, пот шибает, — взяв вышитый рушник, Владимир отерся, ходил в трусах по комнате. Баньку протопили на совесть, но он берегся — девиц выгнал, хотя были те соблазнительных форм, которые длинные рубашки скорее не скрывали, а подчеркивали. А глазами так и впились в его тело — хотя он был отнюдь не «рельефным» атлетом с «кубиками» пресса и мускулатурой Шварценеггера, но и не задохлик — обычный спортсмен. Но смотрели девки так, будто есть собрались, так что выгнал их, взяв своих карелов. Те баньки, как выяснилось, совсем не чурались и парку умели поддать так, что глаза на лоб вылезали от жара.
— Нет, не будут меня вязать, по крайней мере, сейчас. Здешний власти сами в подвешенном состоянии, шведы в любой момент могут прийти и потребовать убираться, куда глаза глядят. Как тот посол из кинофильма изрек по похожему поводу — «я-я, Кемска волость».
Владимир фыркнул, еще раз утерся рушником и уселся в кресло, взяв из портсигара сигарету, третью за день. Закурил — так думалось легче. Курению в этом мире из наемников никто не удивлялся, сами дымили как паровозы из своих трубок с длинными чубуками. Да и шнапс лакали что лошади воду, правда, сейчас для всех «сухой закон» — в походе и перед баталией ландскнехты не пьют. Зато после «виктории», если победят, конечно, «жрать» будут до потери сознания, морды такие, что спиной к ним лучше не поворачиваться. Впрочем, и
