Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 3 (СИ)
— До тебя как до того жирафа…
— Давай, Мороз, так вы что?
— А мы отбивались. У них пистолеты и автоматы, у нас ножи да палки с камнями. Ну и…
— Понятно, чего там…
— Палкой пулю не отобьёшь.
— Подстрелили его? Ну, брата твоего. Эркин покачал головой. Говорить об этом было трудно, но он понимал, что надо сказать.
— Нет, его… он убегал, нет, на себя отвлёк… ну, его догнали, избили, потом облили… бензином… и подожгли. Он ещё жив был… кричал.
Эркин судорожно вздохнул и уткнулся в свою кружку, пряча лицо. Молчали долго. А потом кто-то — Эркин не видел кто — тихо спросил:
— А похоронил его где?
— Там же. В Джексонвилле. Всех наших, ну, цветных, у цветной церкви. Кладбище сделали.
— Ну, земля ему пухом, — вздохнул Лютыч. — И царствие небесное.
— И память вечная.
Глотнули, помолчали ещё немного и повели речь уже о другом, давая Эркину справиться с собой.
Хоть и пили не спеша, за разговором, но кружки опустели, и бутерброды уже съедены. И компания стала потихоньку разваливаться. Кто за повтором пошёл, кто прощаться стал. Эркин понял, что и ему можно уйти. Прописка закончена.
— До понедельника всем.
— До понедельника.
— Бывай, Мороз.
— Ты домой уже?
— Да, а ты?
— Я по второй.
— Ладно, прощевайте, братцы, отчаливаю.
— Бывайте.
— И ты бывай.
На улице было уже совсем темно. Эркин посмотрел на часы. Ну и ну, почти шесть! Надо же, как время прошло. Женя уже волнуется наверняка, а он тут гуляет… ну, ничего, он объяснит, что вчера его обманули, как дурачка купили, а сегодня настоящая прописка была. И Женя поймёт, она всегда понимает. Ну, всё, теперь домой. Женя сказала, чтоб он купил чего-нибудь в дом. Из еды, наверное… вкусненького.
Эркин решительно завернул в ближайший магазин, где на витрине громоздились башни из конфет, печенья и пряников. Здесь пахло… ну, совсем умопомрачительно. И девушка в коричневом, шоколадного цвета платье с маленьким белым кружевным фартучком и такой же повязке на голове улыбнулась ему.
— Здравствуйте. Что бы вы хотели?
— Здравствуйте. Мне бы шоколаду, — ответно улыбнулся Эркин.
— Пожалуйста-пожалуйста, — закивала она. — У нас большой выбор. Для друга, в семью? Есть подарочные наборы.
— Мне для девочки, — открылся Эркин.
Она высыпала перед ним несколько плиток в ярких обёртках с изображениями кукол, котят и цветов.
— Или вот, новинка, — эта плитка была чуть побольше, а обёртка не блестящей, а какой-то, по сравнению с другими, блёклой. — Смотрите, это кукла, а внутрь вложен лист. С одеждой. Младенец с приданым. Для девочки чудный подарок, — убеждённо сказала продавщица.
И Эркин взял для Алисы плитку с куклой, а для Жени — большую, в пёстрой красной с золотом обёртке.
— Это «Жар-птица», — девушка быстро завернула обе плитки в изящный красивый пакетик. — Отличный шоколад. Всё? Четыре сорок шесть. Заходите к нам ещё.
Эркин ещё раз улыбнулся ей, пряча пакетик в карман куртки, и вышел. Снова шёл снег, и ветер появился. Он поглубже надвинул ушанку. А… а пропади оно всё пропадом, купит он себе полушубок! Не будет, как Ряха, в рабочем ходить. И бурки. Как у других. Белые, обшитые тёмно-коричневой кожей. Он… он не хуже других.
На белом заснеженном тротуаре цветные пятна от витрин и окон. А вон и Корабль. Колька заржал сегодня, услышав про Беженский Корабль, ну и пусть, Колька — безобидный, болтает, а парень хороший. Повезло с ватагой. А Ряха не в счёт. Вот не ждал, что все так на его сторону встанут, накажут Ряху за обман. Надо же… ну, деньги вернуть — это понятно, но десятка за обиду… Чудно! Ряха притих как сразу, тише мышки стал.
— Здравствуй, Мороз.
— Здравствуйте, — весело поздоровался Эркин с участковым, открывая дверь.
Прыгая через три ступеньки, он взбежал на второй этаж, уже гудевший детскими голосами и смехом. Ну да, самое игровое время. Но Алисы нет. Женя уже позвала её домой? Или случилось что? Он открыл своим ключом верхний замок, вытер ноги и вошёл.
В кухне горел свет и чему-то смеялась Женя. У него сразу отлегло от сердца. А тут ещё из своей комнаты вылетела Алиса с неизменным визгом:
— Э-эри-ик! Мама, Эрик пришёл!
— Эркин! — из кухни выглянула румяная улыбающаяся Женя. — Ну, наконец-то!
И чей-то незнакомый низкий голос сказал:
— Ну и слава богу, а пятница — святой день, хоть кружечку мужик да пропустит.
Эркин насторожился. В квартире кто-то чужой? Кто? Зачем? Алиса вертелась перед ним с его шлёпанцами в руках, а он напряжённо смотрел на Женю, ожидая её слов. Женя поняла и быстро подошла к нему.
— Раздевайся, Эркин. Гости у нас. Всё в порядке?
Он кивнул, медленно стягивая куртку.
— Гости? Кто? — тихо спросил он.
— Соседи. Вернее, соседка. Зайди, поздоровайся. Она хорошая.
Эркин наконец разделся и переобулся. И вошёл в кухню. У покрытого красно-белой скатертью стола сидела невысокая широкая старушка в накинутом на плечи узорчатом платке.
— Здравствуйте, — не очень уверенно сказал Эркин.
— Здравствуй, здравствуй, — приветливо ответила она. — Будем знакомы. Евфимия Аполлинарьевна я, — и рассмеялась его смущению. — А так-то баба Фима. Ну, спасибо за чай да сахар, Женя. Теперь тебе его вон кормить, ублажать, с работы пришёл. А я пойду.
— Поужинайте с нами, — предложила Женя.
— Нет уж, — баба Фима лукаво подмигнула им. — Вам и без меня есть о чём поговорить. Ты заглядывай ко мне, Женя. А тебе доброго отдыха.
Её низкий певучий голос показался Эркину неопасным и даже добрым, и он улыбнулся ей.
— Спасибо, — и после секундной заминки: — баба Фима.
Она с улыбкой кивнула.
— На здоровье. Как звать-то тебя?
— Эркин.
Она пошевелила губами, явно повторяя про себя его имя, и Эркин, вспомнив многократно уже слышанное: «Мороз — это пойдёт», — повторил, добавив фамилию:
— Эркин Мороз.
Она сразу радостно кивнула:
— Вот и ладно, — и встала. — Доброго вечера тебе, Мороз.
Встав, она оказалась совсем маленькой, едва доставая макушкой с гладко зачёсанными назад и собранными в пучок на затылке седыми волосами до груди Эркина. А длинная, почти до пола, юбка и лежащий на плечах платок делали её почти квадратной.
— И вам доброго вечера, — провожала её до дверей Женя. — Заходите ещё.
— До свидания, — очень вежливо попрощалась Алиса.
Женя закрыла дверь и подошла к Эркину.
— Ну как? Всё в порядке?
— Да, — наклонившись, он осторожно коснулся губами её виска. — А у тебя?
— Всё хорошо. Мыться пойдёшь? Или просто умойся, переоденься, и сядем ужинать. У меня всё готово.
— Хорошо, — кивнул Эркин, — да, я купил, у меня в куртке, в кармане.
Вертевшаяся рядом Алиса насторожилась.
— А чего ты купил?
— Сейчас принесу, — улыбнулся Эркин.
Он быстро сходил в прихожую и принёс свёрток. Женя взяла его и строго сказала Алисе:
— После ужина, — и посмотрела на Эркина. — Да?
— Да, — кивнул он. — Я сейчас.
— Грязное в ящик кидай, — крикнула ему вслед Женя. — Алиса, помоги накрыть.
— А Эрику полотенце?
— Он сам возьмёт.
Войдя в ванную, Эркин быстро переоделся. И вовремя. Он еле успел на штанах узел затянуть, как явилась Алиса.
— Эрик, ты моешься или умываешься?
— Умываюсь, — ответил Эрик, натягивая тенниску.
— Тогда я тебе полотенце держать буду, — заявила решительно Алиса.
Эркин помог ей стянуть с сушки полотенце и стал умываться. Алиса терпеливо ждала, взвизгнула, когда он, умывшись, брызнул на неё водой, и тихонько спросила:
— Эрик, а ты чего принёс? Оно съедобное или игральное?
— И то, и другое, — ответил Эркин, вешая полотенце.
А вообще-то — подумал он — надо в спальне переодеваться. Раньше ж он это в кладовке делал.
Скатерть Женя уже заменила клеёнкой, на сковородке шипела и трещала яичница с колбасой, в чашках дымился чай.
— Эркин, суп ещё есть. Хочешь?
— Я там обедал, — мотнул он головой, усаживаясь на своё место.
— Мам, а то, что Эрик принёс?
Женя посмотрела на Эркина, и он ответил:
— Это к чаю.
— Значит, вкусненькое, — понимающе кивнула Алиса и занялась яичницей.
— Я сегодня её с собой взяла, — рассказывала Женя, придвигая ему хлеб и масло. — Погуляли заодно. Церковь в Старом городе только. Завтра, когда на рынок пойдём, посмотрим. Ну, и пройдёмся. Я только продукты покупала. А с понедельника начнём всё для ремонта покупать.
Эркин ел и кивал.
— А у тебя как?
— Всё хорошо, — он смущённо улыбнулся. — Меня обманули вчера. А сегодня уже настоящая прописка была. Ватага, нет, бригада меня приняла. Я… пива выпил. Ничего?
