Евгений Токтаев - Орлы над пропастью
— Как, ты не знаешь? Архонты закладывают целый флот, во исполнение союзнического договора с Римом. Решение принято позавчера, когда я только разгружался. Весь товар ушел за половину дня, какая удача! А какие деньги они готовы были заплатить!
Гераклеот запихал в рот несколько маринованных оливок с луком и разразился невыносимо длинной и запутанной тирадой, прославляющей богов, Лукулла и добрых родоссцев.
"Да чтоб ты провалился", — сжимал виски руками Филипп.
Невыносимо болела голова. Уже два дня, как пропали сразу четверо из его людей, и среди них кибернет[25] и проревс. Опытные моряки, исходившие Эгейское море и Понт вдоль и поперек, способные провести "Меланиппу" из Истрии хоть до Египта безо всякого перипла[26]. Ценнейшие люди...
— ...римляне совсем не умеют торговаться.
— Ты не прав, почтеннейший, — возразил толстяк, опоясанный широким тканым поясом, с которым он не пожелал расстаться даже за обедом, — вот, помню, дело было в Сиракузах. Один купец из Капуи...
— Так это Капуя, не Рим. Кампанцы[27] те еще ворюги.
— Нет воров, гнуснее римлян. Те денежки, которыми сейчас сорит Лукулл направо и налево, откуда они? Сулла ограбил Дельфы, святотатец! Как Аполлон попустил такое!
— Да, забыли боги про Элладу. Вот было раньше время... Читал я, двести лет назад, когда была большая смута и орды галатов с севера наводнили земли Фессалии и Македонии, их вождь Бренн вот так же, разграбил Дельфы, так Аполлон низверг на варваров чуму, а Посейдон разверз земную твердь и многих истребил землетрясеньем.
— И множество эллинов вместе с ними. Чума, что, только варваров губила? Боги стерегут лишь свои храмы, а на нас, смертных, им наплевать, — сказал Филипп.
— Не богохульствуй! — ужаснулся гераклеот.
— Погибла Эллада, — снова вздохнул знаток древней истории, — растерзана варварами и собственными тиранами.
— Ужас, ужас, у меня родственники в Афинах. До сих пор не знаю, были или все еще есть.
— А вы слыхали, корабль Салмонея Книдского пропал.
— В последнее время не штормило.
— Проклятые пираты!
Толстяк машинально погладил свой пояс, набитый монетами. Один из гостей, мужчина с изысканными манерами, одетый в дорогой темно-красный хитон, украшенный черным вышитым меандром по краю, окликнул хозяина:
— Любезный Посидей? Вели подать чаши для омовения рук.
Пришли рабы и расставили чаши с водой.
— Благодарю, хозяин, — мужчина снова повернулся к собеседникам, — пиратство очень прибыльно и всякий норовит им заняться. Я знавал купцов, которые при виде более слабого не брезговали грабежом. Совсем осталось мало честных моряков.
Филипп вздохнул:
— Да, где их взять...
К гостям подошел Посидей, хозяин заведения, и лично подал льняные полотенца. Услышав последние слова купца, он спросил:
— А что же, уважаемый Филипп, желаешь пополнить команду?
— Если б только... Мне нужен кормчий.
— Что же случилось с твоим? Я слышал, как ты раньше нахваливал его способности.
— Понятия не имею. Пропал. И с ним еще кое-кто из команды. Лежит, поди, в какой-нибудь канаве, убитый в пьяной драке. А мне что делать? Ума не приложу.
— Я мог бы порекомендовать тебе людей, — предложил Посидей.
Человек в темно-красном хитоне, откинул длинные волосы со лба и произнес:
— Сказать по правде, Посидей, мне тоже нужны люди. Ты ручаешься за тех, кого рекомендуешь?
— Разумеется, но надежных не так много...
Филипп встрепенулся:
— Нет, я первый! Мне в первую очередь!
— Хорошо, — учтиво согласился хозяин, — сколько тебе нужно?
— Четверых. Среди них есть опытный кормщик, хорошо знающий эту часть Эгеиды? Я так редко бываю на Родосе, ходил все больше на Делос. Мне бы только добраться до Скироса. А там мне хорошо знакомы берега, смогу сам встать на корму.
— Да, есть кормщик опытный. Зовут его Эвдор. Исходил море вдоль и поперек. Сейчас он без работы. Купец, его обычный наниматель, вконец разорился.
— Устрой мне встречу с ним.
Человек в темно-красном хитоне похлопал Филиппа по плечу:
— Почтеннейший, я бы советовал тебе набрать людей побольше. Кругом пираты, будь они прокляты.
— Спасибо, друг. Пожалуй, много разумного в твоих словах, но я поиздержался, торговля шла неважно...
— Но все же, жизнь дороже денег, — усмехнулся Аристид.
Глава 4
АдрамиттионЛюди запирали двери и ставни, старались носа не казать на улицу, по которой, четверо в ряд, неспешным шагом, ехали всадники.
Квинт держался настороже, поглядывая на крыши домов, откуда вполне могли полететь стрелы. Да и не только: царю Пирру в уличном бою сломали шею черепицей. Какая-то старуха. Даже, если в городе нет ни одного воина, следует быть начеку. Городок небольшой, но уж на шесть десятков римлян сил у местных хватит.
Отряд Севера достиг окраины Адрамиттиона ближе к вечеру. Бурос уверял, что до города осталось немного и префект принял решение не разбивать лагерь в чистом поле, а прояснить обстановку. Квинт убедился, что преследуемые им понтийцы — вовсе не арьергард уцелевших сил царевича. Те, как и предположил Фимбрия, шли другой дорогой, восточнее, а перед всадниками Севера, постоянно оставаясь в пределах видимости, маячил отряд, отвлекающий внимание. Вернее, пытающийся это сделать, ибо легат на уловку не купился.
Когда, через три дня после выступления легионов из, сдавшегося без боя, Кизика, римляне достигли развилки большака и разведка донесла, что противник замечен на обоих дорогах, ведущих, одна в Пергам, а другая в Адрамиттион, легат собрал совет.
Карту Фимбрии предоставили вифинцы, горячо уверявшие легата в своей дружбе и верности Риму. Она оказалась точнее той, что имелась у римлян. В частности, по ней хорошо видно, что Адрамиттион стоит на берегу моря, тогда как на римской карте башенка, обозначающая город, нарисована чуть в стороне. Конечно, благодаря проводникам, римляне и так знали это, но одно дело рассуждать умозрительно и совсем другое держать совет над картой, где указаны все основные селения и крупные дороги. Внимательно изучив ее, Север покачал головой и заявил:
— А я бы пошел западнее. Если бы я был на месте царевича, или кто там сейчас у них командует, то ни за что не стал бы отдавать врагу портовый город просто так, — Квинт повернулся к Буросу, — какие там укрепления?
— Сейчас не слишком хорошие. Старая внешняя стена давным-давно разрушена, еще во времена вашей войны с Аристоником. Остался укрепленный акрополь, но и его взять труда не составит.
— Тогда город оборонять не будут, — сказал Носач.
— Не слишком ли глупо бежать прямиком в Пергам, привести нас к царю, не попытавшись удержаться на подступах? Это же порт, а у нас флота нет. Не проще ли защищаться здесь, чем в крепости, стоящей в глубине страны?
— Ты, Квинт, наверное, ни разу с поля боя не бегал. Тот, кто свою шкуру спасает, так разумно рассуждать не может, — покачал головой легат, — сопляк царевич спешит спрятаться за широкую спину родителя, не думая ни о чем.
— Однако ума хватило на обе дороги людей послать, — Тит Сергий стремился соблюдать справедливость во всем и не дал легату развить тему вражеской глупости.
— Хочешь сказать, заманивают? — спросил Квинт.
— К гадалке не ходить, — уверенно ответил за Сергия легат, — нечего туда соваться, надо идти на Пергам.
— Они могут спалить там склады, вывести корабли, — Квинт упрямо нагнул голову, — нужно убедиться...
— Вот ты и убедишься, раз душа болит, — отрезал Фимбрия, — только много людей я тебе не дам, две турмы возьмешь. Это римский город, Север, он под Митридатом всего пару лет. Найдешь там кого-нибудь из наших граждан, кто пережил резню, на худой конец, греков определишь на должности, из тех, кто против нас воевать не рвется. Власть, короче, законную восстановишь, и прямиком ко мне, не задерживаясь. Если вдруг все же нарвешься на крупные силы, в бой не лезь. Не хватит двух турм, наведаемся потом всей армией. Если я вдруг не прав. Но я прав.
Выражение лица у легата было такое, словно доказательство этих умозаключений у него уже за пазухой лежит. Однако, действительно, все по нему вышло. Еще за день до Адрамиттиона префект выяснил, что удирают от него всего две дюжины понтийцев, хотя те старались показать, что их гораздо больше. Ну что ж, противник не помеха, можно считать, что его нет, исполним приказ, восстановим законную власть.
Бурос не соврал, город не имел стен. Нет, вал и кое-какие развалины на нем наличествовали, но это никак нельзя назвать сколь-нибудь серьезным укреплением. Небольшой акрополь в случае осады с трудом вместил бы всех жителей города.
Север не имел ни возможности, ни желания вести осаду. Приближаясь к Адрамиттиону, он припомнил кусок из Птолемея, описывающий, вступление Александра Великого в Сарды. В то, что его, как македонского царя, выйдут встречать знатнейшие люди города, он не верил, но все же испытал некоторое разочарование, когда этого не произошло. Хорошо хоть ворота не закрыли. За неимением ворот. На улицах ни души, запустение, только собаки по дворам лают, учуяв целую волну незнакомых запахов — все это не слишком походило на торжественное освобождение римского города от варваров. Да и остались ли тут вообще римляне? Митридат-то восемьдесят тысяч человек вырезал по всей Азии.
