Петр Заспа - Торпедой - пли!

— А ведь мы чуть не попались, — назидательно поднял вверх палец командир. — А почему? А потому, что толком не знаем своего противника. Ревели винтами, как корова на лугу, а немцы тоже неплохо слушать умеют. И ведь как точно торпеду выпустили! Считай, с двух километров, а не увернись — аккурат между глаз бы получили. Так что мы сейчас соберем все что можно по немецким кораблям и лодкам и сделаем памятки. И чтобы у всех как от зубов отскакивало! Хоть днем, хоть ночью! Сам проверять буду. Попробуем что-нибудь из нашего немца выжать. Но сначала, чтобы он мне не навешал на уши чего не надо, я хочу поговорить с матросом Рябининым.

Саша Рябинин появился перед командиром, потупив взгляд и стараясь все время держаться левым боком. Нижняя губа распухла и почернела от запекшейся крови. Командир с удивлением следил за его неуклюжим верчением, а затем его осенила догадка.

— Кто!? — заревел он, как взбесившийся саблезубый тигр.

Вылетев из своего кресла, Дмитрий Николаевич рывком развернул Рябинина к себе правой стороной. Под правым глазом матроса тянулась длинная ссадина, плавно переходящая в лиловый синяк. Ухо раздулось и светилось всеми оттенками красного цвета.

— Я спрашиваю — кто!?

Командир задрал на матросе тельняшку и, увидев на теле свежие синяки, злобно захрипел:

— Кто?

Но Рябинин, шмыгая носом, упорно молчал.

— Ты сам, командир, виноват, — подал голос появившийся Сан Саныч. — Ты его приблизил, по имени называл. А в кубрике такое не прощают. Он матрос молодой, и, по их понятиям, он — без вины виноватый. Ну, а уж если вина найдется…

Дмитрий Николаевич прочитал на куртке Рябинина номер боевой части и, схватив «банан», свирепо выдохнул:

— Личному составу БЧ-7 срочное построение в центральном посту! Прибывшего последним я сам раздеру на лоскуты!

В глубине лодки послышался нарастающий топот несущихся со всех ног матросов.

— Замполит, кто у акустиков верховодит?

— Да кто… Пахомов там погоду творит.

Из люка в центральный пост начали вылетать полуодетые матросы и, недоуменно переглядываясь, выстраиваться в полукруг, прижимаясь к стенкам переборок.

Дмитрий Николаевич оглядел их тяжелым взглядом и, набрав полную грудь воздуха, ледяным голосом произнес:

— Какому неандертальцу еще не понятно, что мы на войне? Кому еще рассказать, что сегодня мы чуть не получили в борт торпеду? Пусть выйдет вперед тот бабуин, который еще не понял, что происходит вокруг и где мы сейчас находимся. Нет таких? А я так думаю, что есть! Правильно, Пахомов?

— А я что?! — встрепенулся Славик Пахомов, пряча за спину сбитые кулаки. — Я все понимаю.

— Да нечем тебе понимать! Ты своими мозгами микроба способен только запомнить, какого размера трусы у Леди Гаги, а он, — командир указал на Рябинина, — своей головой, возможно, спасет тебе жизнь. Да ты должен с него пыль сдувать! На камбузе с ложечки кормить! В общем, так! Если еще кто-нибудь выкинет подобный номер, я лично затолкаю его в торпедный аппарат и без сожаления выплюну за борт!

Побледнев, Славик дернул стоящего рядом друга и, кивнув на Рябинина, шепотом спросил:

— Как его зовут?

— Кажется, Саня.

Дождавшись, когда командир выдохнется и разрешит разойтись, Слава протиснулся к Рябинину и шепнул на ухо:

— Ты это, Санек… Близко к сердцу не бери. Я ведь так, для профилактики. Смело иди в кубрик, больше тебя никто не тронет, а если тронет, я сам с него пыль сдую.

Дмитрий Николаевич еще долго сидел с угрюмым видом и молчал.

— Командир! Ну ты можешь… Даже меня пробрало. Я чуть было уже про памперс не вспомнил, — сказал, улыбаясь, Сан Саныч.

Дмитрий Николаевич мрачно взглянул на лысую голову замполита и процедил сквозь зубы:

— Это должен был говорить ты, а не я. Шел бы ты куда подальше, а то не успеешь памперс надеть.

Максим Зайцев услышал глухой стук и невнятные всхлипывания за шторой гидроакустического поста. Звуки резко отличались от привычного жужжания и гудения блоков, и удивленный Максим, неслышно подкравшись, заглянул за перегородку. Рафик Акопян лежал, навалившись грудью на светившийся перед ним экран, и, завывая, размазывал по лицу гремучую смесь из слюней, слез и крови. Когда в его всхлипах появились истеричные нотки, он схватился руками за квадратный стальной блок и начал биться в него уже расквашенным и окровавленным лбом.

— Эй, ты чего? — тронул его за плечо опешивший Максим.

— Тащ!.. — увидев Зайцева, Акопян схватил его за руки. — Замполит сказал, что мы больше никогда не увидим дом! А у меня мама, папа, братья, сестры! Мне ишака на десять лет подарили! Они все меня ждут! Мне надо домо-о-ой!..

«Ну, Сан Саныч, — подумал Максим. — Вот так успокоил народ! Психолог хренов!»

Рафик отпустил его руки и опять бросился бодать стальной блок.

— Да успокойся ты! — Максим отдернул его за плечо. — Ты не слушай! Это у нас замполит так шутит. Вернемся мы домой, вот увидишь! Дождется тебя твой ишак. И папа с мамой дождутся!

— Правда? — Рафик, расплывшись в жалкой улыбке, с надеждой посмотрел на Максима. — Шутит?

— Конечно, шутит. Ты иди в кубрик, я тебя раньше с вахты сменяю. Пахомову скажи: пусть заменит. И дурного в голову не бери, мы обязательно вернемся. Командир, сам знаешь, какой у нас умный. Что-нибудь придумает.

— Конечно, придумает! — радостно согласился Рафик.

— Ну так иди, отдохни…

«Кто бы меня так успокоил, — мрачно подумал Максим. — У меня хоть и нет ишака, но домой жуть как вернуться хочется. А может, и вправду что-нибудь придумаем? Ведь не дураки же?»

Он грустно вздохнул, провожая взглядом спину радостного Акопяна.

Глава восьмая

СИНДРОМ ЗАЩИТНИКА

Корветтен-капитан Вернер Винтер разложил по времени радиограммы от командиров подводных лодок и попытался представить общую картину. Обычно скупые, краткие строки информации сейчас пестрили взволнованными описаниями. Шифрованные донесения не умещались на лист, хотя прежде им достаточно было двух предложений. Доклады с четырех лодок перекликались, описывая одни и те же события с разных точек наблюдения. Несмотря на фантастичность сообщений, в их объективности корветтен-капитан не сомневался. Но как все это преподнести адмиралу Деницу? Вернер Винтер, поморщившись, потянулся за трубкой. Его должность командующего флотилией подразумевает серьезный и взвешенный подход к делу, а не детские фантазии. Потому, когда на другом конце провода прозвучал голос адмирала, Винтер начал очень осторожно:

— Господин адмирал, появилась некоторая информация по американскому призраку.

— Вот как? Очень интересно, продолжайте.

«Сейчас будет еще интересней», — подумал корветтен-капитан, все еще не решив, с чего начать.

— Призрак уничтожил U-203.

— Что с Рольфом?

— Капитан-лейтенант Рольф Мотцельбург погиб вместе с экипажем.

Адмирал вздохнул:

— Я только собирался представить его к дубовым листьям к рыцарскому кресту. Давайте, Вернер, обо всем по порядку.

— Да, господин адмирал. Накануне в квадрате BF-15 был обнаружен небольшой конвой. Это у входа в пролив Святого Георга.

— Не отвлекайтесь, Вернер. Я знаю, где это.

— Конвой оказался практически без охранения, и я отправил туда группу, ожидавшую выхода обратно в Америку конвоя ХН-83. Очевидно, англичане понадеялись на близость собственных берегов и отправили корабли без сопровождения. Погода была хорошая, и лодки быстро вышли на цель. Им никто не мешал, и командиры уже посчитали, что все произойдет, как на полигоне при стрельбе по мишеням. Акустик U-564 первым услышал приближающиеся шумы призрака. Шумы были отчетливые, и вскоре их слышали уже на всех лодках. Штурманы пытались определить скорость призрака по изменению пеленгов, и у всех получился результат выше двадцати узлов.

— Погодите, Вернер. Призрак был в подводном положении?

— Да, господин адмирал.

— И вы хотите сказать, что под водой он развил скорость более двадцати узлов?

— Об этом говорят доклады командиров.

— Как погибла U-203?

— Рольф находился в самом выгодном из всех положении относительно призрака и решился на атаку. Он выпустил торпеду с дальней дистанции, и американцы легко увернулись. Затем атаковали они.

Винтер прокашлялся, не решаясь произнести следующую фразу.

— Господин адмирал, командиры оставшихся четырех лодок утверждают, что лодка Рольфа была уничтожена летающей торпедой.

— Извините, Вернер, не расслышал. Повторите.

— Я не оговорился, господин адмирал, командиры видели, как из-под воды вылетела торпеда и, пролетев по воздуху на высоте около ста пятидесяти метров, упала в район лодки Рольфа. Через минуту все наблюдали и слышали взрыв.

Адмирал Дениц долго молчал, и корветтен-капитан уже было решил, что на линии произошел обрыв. Но трубка вновь ожила: