Александр Головчук - ПОЧЕМУ И НЕТ?
- Что, и напали бы на десятерых, хм, разбойников?
- Так их всего десяток. - По-гусарски гаркнул я.
Пани Анна побледнела, пан Заремба засопел угрожающе, пан Зигмунд нахмурился еще больше. Но вдруг глаза его озорно блеснули, и он рассмеялся.
- Нет, но каков, а! Десяток, ему мало. Удалец! А ты знаешь, верю. Мне внучка порассказала о…, - взгляд на Зарембу - ну порассказала, в общем. Да Яцека я сам видел, да слуга пока говорил, как сталью звенели, со своим управляющим то студнем трясся. Ха…! И грозного Мирского не забоялся. И внучке его надерзил, и пану Зарембе на острое слово словом ответил. Всех задел. Везде успел. Дерзок!
Но смел. И не разберешь, чего больше. Так как, наказать за дерзость, или наградить за смелость, молодца? А?
- Испытать, ваше сиятельство! - опять, язык мой….
- Говоришь, испытать? А испытаю! Десять, не десять, а двоих моих гайдуков одолеешь, значит, десяток разбойников для тебя задача по плечу. Готов проверить?
- Готов, ваше сиятельство. Постараюсь никого не покалечить. - Все, теперь понт дороже денег. Ой, что сейчас будет….
С одним справлюсь, а вот двое профи - это поражение. Чтобы его избежать, надо ровнять шансы.
Пан Заремба выбрал одного из гайдуков, вторым решил быть сам.
Вот мы и выяснили кто ты таков - Самая Старшая Шестерка, начальник конвоя, или охраны. А я уж думал - воздыхатель пани Анны. Князь сказал - моих гайдуков - значит он один из них.
Выходим на середину зала. Готовимся. Я стою между гайдуками и креслами боком, повернув голову в сторону от противника, контролируя их боковым зрением. Лениво расстегиваю куртку, оставаясь в белой сорочке. Смотрю на пана Зигмунда вопросительно, тот чуть заметно кивает. Ага, решил мне подыграть. Добро.
Взмах. Куртка летит на голову ближайшего противника, а вслед за нею подлетаю я. Старый как мир прием, но сработал. Бедный гайдук, ослепленный наброшенной 'венгеркой', получает гардой в лоб, совершенно неожиданно. Один отключен, по крайней мере, на несколько десятков секунд. Успею!
Едва удается отвернуть шпагу и встретить несущуюся к голове карабелу пана Зарембы встречным ударом. Грязно встретил, кромкой, на кромку. Прости, Дель Рей, что не берегу, так бой сложился.
Польская карабела - штука довольно тяжелая, да и мой клинок тоже не тростинка. От удара искры брызнули как в горне.
Отскочили друг от друга. Пан Заремба - в низкой сабельной стойке, я - в классической. Рука в кварте. Бой затягивать нельзя, кто знает на сколько, вырубил второго. Будем работать на контратаках, благо атакует он беспрерывно. От наскоков противника ухожу просто сохраняя дистанцию, жду его ошибки.
Грамотно работает, но горячится чересчур. Вот на этом и ловлю. Инерция - штука такая, чуть сильней замах, чуть длиннее шаг, и ты - открыт, пусть на долю секунды. А мне хватит. Быстрый полувыпад, хлопок концом клинка по плечу Зарембы, возврат в позицию.
- Поражение, пан Заремба! Благодарю за бой!
Салютую и поворачиваюсь спиной к противнику. Вроде не отморозок, чтобы бить в спину.
Быстро подхожу к завозившемуся на полу второму гайдуку. Хлопок клинком по его плечу.
- Второе поражение! Бой окончен! - поднимаю с пола свою куртку.
Хлопки в ладоши разносятся по всему залу, князь аплодирует стоя.
- Браво, пан Горский. Браво. Прекрасный поединок.
- Просто повезло. Если второй, такой же мастер как пан Заремба, хоть в четверть, мне не устоять было. Да и первая победа больше от неожиданности. У вас прекрасно подготовленные люди, ваше сиятельство. Только хитростью и везением заработана победа. Второй раз, мне такое не повторить.
Пан Заремба в это время с удивлением рассматривает зарубку на клинке сабли, хорошая такая зарубка. Бросаю взгляд на кромку своего клинка. Слава Богу - ни следа. Спасибо, старый шпажный мастер, ты создал шедевр.
Зигмунд Мирский обратил внимание на мое оружие.
- Вы позволите взглянуть, пан Горский.
- Сочту за честь, Ваше сиятельство.
Долго рассматривал, потом спросил:
- Клинок фамильный?
- Нет, просто старинный… - а после добавил - друг.
Князь улыбнулся. В глазах веселые искорки.
- У Вас, Сергей Александрович, отличные друзья. Надежные.
На ужин я, естественно, переоделся и явился при полном параде. До чего же неудобная вещь, этот фрак, но на официальных мероприятиях необходим. По-моему, удалось выглядеть вполне достойно, и держаться в соответствии с общепринятыми правилами. Но тяжеловато, устал от этих церемоний больше, чем от боя с гайдуками.
После ужина, князь пригласил меня на приватный разговор. Анна Казимировна поставила его в известность о цели моего визита к ней. Рассказала также и о способе, через который бумаги попали ко мне в руки. Зигмунд Мирский пожелал узнать больше. А точнее все, что я вызнал от вымогателей. Князь заставил меня в наименьших подробностях рассказать и о прочих документах.
Не упоминая фамилий, разумеется, мне пришлось рассказать и о других расписках и закладных. А попробуйте что-либо утаить. Слово за словом он вытянул из меня все.
Воля, жизненный опыт и ум этого человека поражали. Я чувствовал, что нахожусь под влиянием его харизмы почти полностью. Защищал только здоровый цинизм жителя начала третьего тысячелетия, но и эта защита трещала. Щегол я пока против державного мужа. Самокритично, зато правдиво.
Окончив допрос, замаскированный под беседу, пан Зигмунд глубоко задумался, барабаня пальцами по столешнице. После, видимо придя к какому-то решению, поднял свой несколько уставший взгляд на меня и проговорил.
- Я не стану, спрашивать о людях, которым вы помогли, но скажите такая фамилия как Янченков или Андреев вам о чем-то говорит? - Мне, конечно, говорит, фамилии с купеческих расписок, самых крупных, кстати. Но я промолчал.
Глядя на меня, пан Зигмунд, грустно улыбнулся.
- Спасибо, Сергей Александрович. Внучка очень точно описала вас. Вы честны, смелы и, простите, весьма простодушны. Впрочем, с возрастом это проходит, юноша.
Вы ведь, отнюдь, не глупый человек. И уже догадались, что пани Анна была лишь поводом, для воздействия на меня. Так же как и люди, занимающиеся моими финансами. Не сомневаюсь, что и другие пострадавшие каким-либо образом связаны со мной. Как пан Буевич, например. Что? Нет? - Я лишь пожал плечами, а князь продолжил.
- Фролин - мой личный враг. Эта вражда неявная, но уже давняя, хотя не в этом дело. Я считал, что он оставил свои попытки вредить мне, после…. Ну, это не важно.
Оказывается, тайком этот паук пытается опутать меня своими сетями.
Я мог бы понять нападки на меня и на моих знакомых и деловых партнеров.
Но Анюсю….
Внучка, конечно, тоже допустила ошибку, не поставив меня в известность о своих затруднениях. Также не поставили в известность и мои торговые агенты. И другие люди тоже. Это странно …. Что-то я упустил. Да. Упустил…. Или помогли упустить. Ничего, исправим.
Вскочив с кресла, князь заходил по комнате.
А взгляд у него совсем нехорошим стал.
Кажется, Фролин допустил роковую ошибку. Я, конечно, не знаю всех возможностей Степана Федоровича, но становиться врагом пана Зигмунда, мягко говоря, неосмотрительно. Особенно, начиная играть жестко. Дедушка может ответить адекватно. С применением тяжелой артиллерии.
- CARTHAGINEM ESSE DELENDAM. (Карфаген должен быть разрушен.) - пробормотал я, но Мирский услышал.
- Что? Да! Именно! Именно, так. Точнее не скажешь. Древние были мудры. А ведь Фролины теперь и Ваши враги, смерти сыновей и братьев Вам не простят. Не надейтесь, что они не узнают. Вопрос только во времени. TEMPUS OMNIA REVELAT (время все выявляет).
Так, кажется, меня уже включили в расклад. Я не против, но только на моих условиях. И так и так вляпался, а имея такого союзника, пожалуй, выкручусь. Не надо меня грузить, я уже и сам вписался.
- Фролиным врагом я стал тогда, когда сорвал их карточную игру. Они попробовали мне отплатить, да не вышло. Но сам зла на них не держал. Разбойники они и есть разбойники. А вот когда я узнал об их делах, о попытке унизить пани Анну, простите, Анну Казимировну, они стали уже и моими врагами. Располагайте мной, Ваше сиятельство.
Опять пронзительные глаза князя просветили меня рентгеном.
- Хм, добро, буду располагать.
Задав еще несколько вопросов, в основном касавшихся молодого дворянина с которыми братцы играли в карты, князь отпустил меня.
Фух. Ну точно, ощущение, как после ударной разгрузки вагонов в студенческие годы. Выжат полностью, желание только одно - спать. Благо до гостевых апартаментов не далеко, упал на постель и вырубился. Насыщенный был денек.
На следующий день я опять не уехал. В Бражичи с визитами ринулись соседи. Одно появление князя Мирского произвело фурор в провинциальной среде. Все торопились явиться пред его ясные очи, выказать расположение Анне Казимировне, показать себя и посмотреть других.
Служба информации у них поставлена, просто класс. Телефонов нет, а ощущение, что созвонились заранее. И где вы раньше были, когда девчонка в одиночестве со своим горем бедовала?
