За тысячи лет до Рагнарека - Андрей Каминский
Марон не спеша доел мясо, запил вином и отставив пустой кубок, наконец-то перевел тяжелый взгляд на сына.
— Ты подвел меня, Одрик, — негромко сказал он.
— Отец, я…
— Не перебивай, — сказал Марон и Одрик послушно смолк, — по твоей милости Озерный Край может уплыть из наших рук к королю Скадвы — если мы не найдем способ все исправить.
— Я готов, — с надеждой воскликнул Одрик, — тебе стоит только приказать, отец и я сам принесу тебе голову Тейна.
— Ты дважды сошелся с ним в бою, — пренебрежительно протянул король Рудогорья, — и оба раза проиграл. Думаешь, в третий раз у тебя получится лучше?
— Первый раз мы сражались не в настоящем бою, — возразил Одрик, — а второй раз ему помогла Амала — не кидаться же мне на нее с мечом? Третий раз я не подведу.
— Третий раз, — усмехнулся Марон, — что же, может вам и приведется еще раз скрестить клинки, но вряд ли это произойдет скоро. Тейну осталось меньше года, чтобы привезти олово Борию. Думаю, он станет искать его в Альбе, а значит поплывет на запад.
— Я могу отправиться за ним! — сказал Одрик, но Марон лишь покачал головой.
— После твоего провала в Озерном краю, — сказал он, — если ты потерпишь неудачу еще в незнакомой тебе земле и это выйдет наружу…нет, я не могу так рисковать. Ты покинешь мой дом — но отправишься не на запад, а на восток.
— На восток? — недоуменно спросил Одрик, — но почему?
— Потому что я не могу допустить, чтобы мой сын отсиживался дома, пока наследник Скадвы ищет подвигов, — прогремел Марон, — если он поплывет в Альбу, то ты отправишься в земли своей матери и вернешься оттуда славным воином — или не вернешься вообще.
За спиной Одрика послышались шаги и, оглянувшись, он увидел двух степняков — в высоких шерстяных шапках и куртках из вареной кожи, с нашитыми бронзовыми пластинами. Оба мужчины коротко поклонились королю и королеве, после чего застыли у входа.
— Эти воины — молочные братья Вораха, моего младшего брата, — сказала Баркина, — он правит сейчас одним из родов Клана Волка и не откажется принять родича в своем становище.
— Еще бы он отказался, — хмыкнул Марон, — откуда он берет олово для своей бронзы? У тебя славный меч, сын, пусть железо и не в чести в наших краях. Настала пора окропить клинок кровью — и вернуться домой героем во главе конной орды. Если дело дойдет до войны, всадники с востока нам пригодятся — если, конечно, ты сможешь завоевать их доверие.
— Я сделаю, что смогу отец, — мотнул головой Одрик, — клянусь, что кровью смою свой позор.
— Посмотрим, — сухо сказал Марон, — твой конь ждет тебя у ворот. Ступай.
— Пусть Сунна озаряет твой путь, — добавила Баркина, — передавай привет Вораху.
Одрик помялся, словно ожидая, что родители добавят, что-то еще, но, наткнувшись на холодный взгляд Марона, склонил голову и вышел вон, в сопровождении кочевников. Когда их шаги стихли снаружи, Баркина подняла взгляд на мужа.
— Не мне оспаривать твое решение, — сказала она, — и все же…не слишком ли много стараний ради какой-то наглой девки, к тому же еще порченной.
— Озерный Край — сердце наших земель, середина торговых путей, — сказал Марон, — туда стекаются янтарь и меха с севера, кони с востока и разные товары с юга. Даже сам Борий не понимает, каким сокровищем он владеет. Я завладею его землями, объединив их с Рудогорьем, выжгу скверну лесных ведьм, сокрушу морских разбойников Скадвы и раздвину границы своих владений до самого моря. В чертоги Диуса я войду как величайший правитель к северу от земли Хатти — и если ради этой цели мне понадобится свести Одрика хоть с десятком распутных девок с севера — пусть будет так.
— А если у тебя не получится? — спросила Баркина, — если сын короля Скадвы все же вернется со своим оловом?
— То ему недолго останется праздновать победу, — перебил ее Морон, — зря, что ли я отправил старшего сына договариваться с твоими сородичами? Если я не получу Озерный Край через брак, значит я заберу его войной.
Дикая Охота
Дни становились короче, а ночи все длиннее, пока ветра, налетавшие с севера, приносили дожди и холод. Леса Озерного Края уже оделись в наряд из красно-желтых листьев, а по утрам вода на озерах все чаще подергивалась хрусткими льдинками. Студеное дыхание зимы чуялось все сильнее — и звери в густых лесах обзаводились теплым мехом, завидной добычей, ценившейся как в здешних краях, так и далеко на юге. Сам король Борий, вместе со своей верной дружиной, нередко выбирался на охоту, чтобы показать, что он еще крепок и ловок для того, чтобы добыть даже самых опасных зверей.
На поляне слышался громкий смех и оживленные разговоры, пока воины в шерстяных туниках и плащах из волчьих шкур бронзовыми кинжалами разделывали пойманную дичь. Посреди поляны на огромном костре жарился освежеванный и выпотрошенный олень, насаженный на вертел целиком, здесь же запекались в золе медвежьи лапы, начиненные диким чесноком. Неподалеку от костра лежали окровавленные звериные шкуры, а к сучьям одного из деревьев, с уже облетевшей листвой, прикреплены большие оленьи рога — еще один трофей сегодняшней охоты. Рядом с этим импровизированным идолом висела часть охотничьей добычи — как жертва Герну, Богу Зверей, обитающему в глубине чащи. Всю поляну покрывали лужицы еще дымящейся крови и расплавленного жира, в воздухе висел густой смрад горящей шерсти, жареного мяса и сладковатый дух крови.
— Клянусь Герном, это была славная охота, — проревел Борий, — пусть Боги Леса взамен за наши подношения пошлют нам мягкую зиму!
