Лабух - Иван Валерьевич Оченков
Но, вот перед публикой надо выглядеть подобающе. Можно, конечно, заказать. При наличии денег это не такая уж и проблема, но для этого нужно время. Поэтому остается только один выход.
— Скажите, Мотя, — обратился я к сменщику. — Не возникает ли у вас благородного желания остаться единственным тапёром у Барского?
— Говоря по чести, — вздохнул молодой человек, — да. А почему вы спрашиваете?
— Как вам не стыдно, юноша, — искренне огорчился я. — После всего, что я для вас сделал, вы мечтаете только о том, чтобы я попал под трамвай?
— Но в Спасове нет трамвая! — резонно возразил Модест. — Но, если бы даже и был, я вовсе не желаю вам несчастного случая. Просто, денег теперь в два раза меньше, при том, что играю лучше. Ой, не обижайтесь, пожалуйста, но ведь это правда!
— Мой юный друг, ваш снобизм однажды вас погубит! Да, не пугайтесь так. Это случится не сейчас и не от моих рук.
— Что вы хотите от меня?
— Мон шер, — продолжил я вкрадчивым голосом, обняв незадачливого коллегу за талию. — Вы так часто меняете костюмы, что у вас почти наверняка есть лишний. Давайте меняться?
— Вам нужен костюм? Но зачем?
— Видите ли, мон ами. Я, некоторым образом, собираюсь связать себя узами Гименея.
— Вы хотите жениться?
— А почему вас это удивляет⁈ Я что, по-вашему, не могу претендовать на руку и сердце прекрасной дамы?
— Конечно, можете! — явно испугался Модест.
— Вот, Мотя. Даже вы сомневаетесь, а мне надо убедить в серьёзности своих чувств роскошную женщину с достойным приданным. Но, сделать это в гимнастерке несколько затруднительно.
— Так вам нужен костюм!
— Бинго! Я всегда восхищался вашей проницательностью!
— Но почему вы хотите, чтобы его вам дал именно я?
— Увы, юноша, но другие обладатели лишних костюмов мне не знакомы. Не говоря уж о том, что вы станете одним из главных выгодоприобретателей от заключения этого союза.
— Я⁈
— Ну, не я же!
— Оригинально…
— Мотя, так вы хотите остаться единственным тапёром?
— Хочу!
— А мне нужен костюм!
— Скажите, — робко спросил молодо человек, когда я копался в его гардеробе, — почему вы всё время называете меня юношей, ведь я старше вас?
— Да? И на много?
— Мне двадцать девять.
— Значит, вы хорошо сохранились, мой друг. Если желаете, чтобы так продолжалось и далее — не женитесь!
Честно говоря, не представляю, зачем наплёл всё это Модесту. Просто он иногда такой наивный, что у меня не получается удержаться. Но, как бы то ни было, на сцену «Ласточки» я вышел в шикарной тройке из английской шерсти. Судя по размерам, этот роскошный лапсердак раньше принадлежал не довольно-таки субтильному Моте, а его отцу или ещё какому-нибудь родственнику. Теперь он мой, в обмен на место, которое я всё равно вынужден буду оставить. Такой вот «честный» обмен… Плевать!
Вообще, в заведении Грохотова, имеется своя звезда шансона — Мария Задунайская — весьма симпатичная брюнетка с короткой стрижкой и необычайно глубоким контральто, которым она исполняет романсы. За что пользуется совершенно заслуженным успехом. Но… недавно у неё начались проблемы с голосом, и понадобилась замена. А я-то думал…
Аккомпанирует ей маленький оркестр из пианиста Серёжи, скрипача Изи и гитариста Владимира Порфирьевича. На меня эта дружная компания смотрит как солдат на вошь, но возражать хозяину не смеют.
— А теперь, господа, — взял на себя обязанности конферансье хозяин. — Перед вами выступит молодой, но не побоюсь этого слова, весьма талантливый молодой исполнитель. Николай Северный!
Этот псевдоним пришлось назвать Грохотову, когда он заявил, что фамилия Семёнов со сцены не звучит. Прости, Аркадий Дмитриевич. Постараюсь, чтобы ты меня не стыдился.
— Встречайте!
В ответ раздались довольно жидкие аплодисменты. Почтеннейшая публика была занята тем, что жрала, пила и лапала девочек. Сытые холеные рожи. Ещё совсем недавно они были вынуждены прятаться, а теперь вылезли из своих нор и корчат из себя хозяев жизни. Думаете, это надолго? Не хочу вас разочаровывать, но нет. А пока, что ж, гуляйте! У меня есть то, что вам нужно…
— Что подыграть, маэстро? — подмигнул со своего места Сергей.
— Танго, — ответил ему и взял несколько аккордов.
Абсолютно босяцкий текст и исконно аргентинская мелодия сделали своё дело, заставив чавкающую публику оторваться от тарелок.
'На Дерибасовской открылася пивная,
Там собиралася компания блатная.
Там были девочки Марина, Роза, Рая,
И с ними — Костя. Костя — шмаровоз…'
* * *
[1] Рыков Алексей Иванович — революционер, советский партийный и хозяйственный деятель.
[2] Намек на Демьяна Бедного, писавшего, что ему приходилось жить в дровяном сарае с фанерными стенами. На самом деле, в описываемое время у пролетарского поэта была квартира в Кремле.
Глава 5
Много ли нужно обычному человеку? Еда, одежда, крыша над головой, возможность заработать на это всё… вроде бы не так много, пока тебя мучит голод, или негде преклонить голову. Но, что происходит, когда всё это уже есть? По минимуму, конечно, но всё-таки… Тогда всё становится немного сложней. Кусок хочется послаще, одежду покрасивей, вместо комнаты квартиру, а работа была не просто любимой, но ещё и денежной.
С последним проблем не было. Петь в «Ласточке» оказалось очень выгодно. И не только из-за денег, которые мне платил Рокотов. Публика там собиралась по нынешним временам не бедная, да ещё к тому же склонная к мотовству. Дожившие до НЭПа спекулянты из мелких паразитов на теле трудового народа как-то очень быстро трансформировались в солидных коммерсантов, отрывавшихся теперь за тяготы и лишения времён Военного коммунизма.
Стоило им появиться в ресторане, как вокруг начинали виться размалёванные девицы, угодливые официанты и, конечно же, наш брат — артист. Ну, а что, достаточно объявить публике, что поёшь не просто так, а для почтеннейшего Никодима Кузьмича. К тому же ещё и сойти со сцены, да пройтись рядом с лоснящимся от удовольствия купчиной, рвя от усердия струны. Тут тебе и бокал поднесут, и купюру с большими нулями не пожалеют.
