Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик

— Простите, герр оберст, — наконец осмелился задать вопрос гауптман, — это надежная информация? Я по личному опыту знаю, что определенная категория людей склонна бравировать высокими покровителями, и, что самое забавное, заставляют поверить в это и своих собеседников. Этакий русский "капитан Фойгт из Кёпеника".

— Увы, барон, у лойтнанта имеется соответствующий письменный документ. И это подтвердили несколько русских офицеров из крепости Модлин, которые находятся в нашем плену, а после известных вам событий, вопросы им задавали весьма настойчиво. Среди них – начальник штаба генерал-майор Глобачефф. Позже, кстати, вы сможете побеседовать и с бывшим начальником жандармской команды штабс-ротмистром Мазепенко. И хотя он давно является нашим агентом, но могу сказать откровенно – это настоящее дерьмо. Это вы поймете и сами, гауптман, когда в процессе работы будете с ним контактировать. Но, как говорят в генштабе: "для успеха дела иногда приходится руководствоваться правилом: "Отбросов нет – есть кадры". И этот мерзавец с тяжелыми кулаками и полным отсутствием мозгов не смог выполнить даже элементарное наше задание, по иронии судьбы продублированное экс-комендантом крепости генералом Бобырем – задержать Гуроффа. Более того, в результате потасовки этот кабан оказался избитым и связанным. Правда, в свое оправдание он утверждал, что в этой "эпической битве" помимо самого лойтнанта принимали участие не менее пяти его казаков-головорезов.

Николаи несколько увлекся и судя по всему, намеревался, продолжать эту своеобразную вводную лекцию для гауптмана. Но майор Хельмут фон Тельхейм заметил, что фон Штайнберг уже несколько раз незаметно для окружающих морщился и бережно дотрагивался к раненной руке, пытаясь, по-видимому, придать ей более удобное положение.

— Извините меня, герр оберст, за то, что вынужден невольно вас прервать, но мне кажется, что наш общий друг несколько устал, да и рана напоминает о себе, — и, обращаясь уже к гауптману, уточнил: – Не так ли, Генрих?

Барон, не желая признаться в слабости, попытался все отрицать, но Николаи, был солидарен с майором.

— Да, вы правы, герр майор, я несколько увлекся, на первый раз довольно. Предлагаю выпить, как говорят русские "на посошок". Рюмка коньяка послужит вам, барон, анестезией на время дороги в Beelitz, а через неделю, когда, как я надеюсь, ваше здоровье окончательно упрочится следующую встречу, мы проведем уже на тренировочной базе, где проходят подготовку ваши егеря.

Офицеры следуя, как им казалось, русским традициям, залпом выпили коньяк, после чего майор проводил гауптмана до автомобиля и оставался во дворе, пока машина не скрылась за дальним поворотом.

Возвратившись в кабинет, он подошел к окну, возле которого стоял Николаи и задал вопрос:

— Ну и как вам, мой "крестник", герр оберст?

— Достойный офицер, и не из тех, кто склонен бездумно щелкать каблуками, — чуть помолчав, ответил Николаи, — честен, и не забывает тех, кто сделал ему добро. И при этом он верен присяге. Но у него, как я вижу, есть еще одна черта характера, которая может быть как полезной, так и вредной для дела – его нельзя причислить к бездумным исполнителям приказов. Я думаю, что стоит дать ему оперативный псевдоним, совпадающий с название операции – Гавейн. Ну а теперь, когда рыцарь готовится к новым ратным подвигам, и к спасению принцессы, придется заняться менее приятными субъектами. Герр фон Тельхейм, нам пора побеседовать со злодеями, покушающимся на жизнь их императорских высочеств великих княжон…

Часть восьмая

Неприметно одетый господин средних лет в одиночестве сидел за столиком небольшого кабачка в портовом пригороде Гамбурга, неторопливо куря, изредка делая маленький глоток коньяка из стоявшей перед ним рюмки, и не обращая внимания на немногочисленных посетителей заведения. Последние, впрочем, тоже не страдали излишним любопытством и занимались своими делами.

Через стол от него, прислонившись к стене, дремал бедно и неряшливо одетый тип с длинными волосами, висевшими сальными сосульками, и лицом горького пьяницы. Время от времени он открывал глаза, обводил помещение мутным взором, затем отхлебывал из стоявшей перед ним оловянной кружки, и снова погружался в прежнее полудремотное состояние. У входа скучала пара молодых людей, по одежде похожих на мелких портовых служащих. Последним живым существом был кельнер, неторопливо протирающий большой салфеткой рюмки, фужеры и кружки, стоявшие на барной стойке.

Спустя какое-то время на улице послышались голоса, и в заведение ввалилась веселая компания, состоявшая из трех студентов, судя по одежде, из достаточно обеспеченных семей, тянущих за руки упирающуюся девицу. Впрочем, было заметно, что она давно привыкла пользоваться популярностью у мужчин и отнекивалась больше для того, чтобы набить себе цену, нежели искренне.

Молодежь обосновалась за соседним столиком и громко потребовала кельнера, чтобы сделать заказ. Неприметный господин усмехнулся уголком рта и хотел сделать очередной глоток коньяка, как девица, вспорхнув со своего места оказалась рядом и громко поинтересовалась:

— Господину скучно? Господин случайно не меня ожидает?

Ответом послужил сначала внимательный взгляд, затем короткая категоричная фраза:

— Нет, фройляйн, не вас.

— В таком случае могу показать того, кого вы ждете, — девица, наклонившись, понизила голос. — Пригласите нас за столик.

После этой фразы один из студентов быстро пересел со своего места, оказавшись напротив господина, а остальные стали негромко перекидываться короткими фразами вместе с подсевшей к ним подругой.

— Вы искали встречи со мной, — молодой человек внимательно и напряженно рассматривал сидевшего перед ним. — Зачем? Знаете ли вы, что подобное любопытство часто бывает опасным для здоровья?

— Вас в детстве не учили вежливости, юноша? — майор фон Тельхейм усмехнулся. — Хотя бы первым представиться старшему по возрасту не нужно?

— А вы уверены, герр… что действительно хотите это знать? — студент надменно посмотрел на собеседника, затем быстро выхватил из левого рукава узкий стилет. — Пан Вацлав Ковальский. Вам что-нибудь говорит это имя?

— Это тот человек, с которым я должен был здесь встретиться… Посмотрите внимательно вот сюда, — майор, не глядя не тускло блестящий клинок, неторопливым движением отодвинул опустевшую рюмку и затушил сигарету в пепельнице, не обращая внимания на пьяницу, который в этот момент снова пришел в сознание, сделал очередной глоток, громко рыгнул, обдав пространство вокруг себя крепким пивным духом и снова откинулся к стене. — А теперь, мой юный друг, гляньте на другую руку!

В голосе фон Тельхейма зазвучал металл. Заглянув под стол, "студент" увидел зажатый в руке миниатюрный браунинг, нацеленный прямо на него.

— Не делайте глупостей, юноша! Одно движение пальца, и ваши близкие будут молиться день и ночь, чтобы вы остались живы с пулей в животе… А если вы действительно Вацлав Ковальский, то, может быть назовете мне девичью фамилию жены вашего двоюродного брата Яцека, который сейчас служит в Польском легионе полковника Пилсудского, и расскажете, что из себя представлял тайник, в котором вы прятали его письма к невесте по его же просьбе?.. Молчите? Тогда убирайтесь прочь, мне с вами не о чем разговаривать!

Студент с побледневшим лицом, как вытащенная на берег рыба, несколько раз открыл и закрыл рот, не зная, что делать дальше. Молчали и его друзья за соседним столиком. Внезапно один из портовых служащих поднялся и подошел к спорщикам.

— Юзик, пересядь к остальным и смотрите за входом, — отдав распоряжение, он повернулся к майору. — Девичья фамилия жены моего брата – Конопчанка, а тайник находился в трещине фундамента каплицы, которая стояла у развилки дорог. Я удовлетворил ваше любопытство, герр?..

— Герр Шульц, с вашего позволения, пан Вацлав.

Поляк достал правую руку из кармана пиджака и присел на освободившееся место.

— Так, все же, зачем вы искали меня?

— Дело в том, что я ищу людей для проведения одного… рискованного и опасного мероприятия, могущего принести огромную выгоду всем участникам. К вам мне порекомендовали обратиться персоны, хорошо вас знающие. Они заверили, что это дело не каждому по зубам, но назвали вас и вашу группу, как самых лучших исполнителей подобных акций. Я надеялся, что у нас состоится серьезный разговор, а вместо этого смотрю на устроенный здесь дешевый балаган.

— Простите, герр Шульц, некоторые меры предосторожности. Тем более, что вы очень похожи на полицейского.

— Почти угадали, я действительно ношу мундир, — фон Тельхейм усмехнулся, заметив появившееся напряжение во взгляде поляка. — Но здесь я выступаю в роли сугубо частного лица, выполняющего… скажем так, просьбу определенной группы людей. Достаточно могущественных, и, замечу, очень богатых, чтобы к их мнению прислушивались.