Всемирная выставка в Петербурге - Марципана Конфитюр
Нет, открывать Мише тайну до свадьбы нельзя ни за что. Да и после не следует. Ну его, всё это царство! И вообще, какой из Миши государь?! Что он смыслит в подобных делах? Бог даст, будет всё-таки наследник у Сергея Александровича, ведь они с женой ещё не старые — ему и следом царствовать. А они с Мишей как-нибудь так, по-простому уж, как уж привыкли...
Знать бы только, что это за странный тип преследует Мишу и как он связан с запретным секретом! От него для будущего Вари определённо исходила опастность. Надо было его как-то обезвредить...
Глава 8, В которой Николай Львович ругает российскую и одобряет американскую архитектуру.
— А вот тут, изволите ли видеть, будут начинаться гонки велодирижабльщиков, — сказал начальник стройки. — И сюда ж они прибудут, с Божьей помощью.
Николай Львович огляделся. Пять минут назад они с начальником стройки поднялись на Голодаевские ворота, долженствующие стать наиглавнейшей достопримечательностью выставки. Ворота эти были сложены из длинных металлических жердей, переплетенных наподобие паутины в странную сетчатую конструкцию навроде песочных часов, соединенных донышками рюмок или, как любили умничать газеты, «гиперболоида». Две странные башни, лишенные внешних стен и сплетенные из стали так, как будто это ивовые прутья, служили опорами главных ворот Всемирной выставки: на каждой из них электрическими свечами было написано «Вперёд, в XX век!» — на левой — на французском языке, справа — по-русски. Верхние «рюмки» конструкций были крупнее нижних, и потому в вышине они соединялись, образуя над воротами площадку в виде восьмёрки. Попадали на эту площадку при помощи лифта, то есть американской подъемной машины на электричестве, размещённой в стеклянном цилиндре внутри каждой из опор. Николай Львович только что поднялся на левом лифте вместе с начальником стройки, его адъютантом, своим секретарём и парой писарей. Казаки министерской охраны в лифт не поместились, так что пришлось оставить их внизу: начальник стройки уверил министра, что наверху точно нет ни бомб, ни нигилистов, и вообще подъёмник совершенно безопасный. До верху они добрались и в самом деле без приключений, да и вид из лифта открывался впечатляющий; а уж оказавшись наверху, Николай Львович вообще увидел Петербург как на ладони... И всё же ему была не очень-то по душе эта вавилонская башня. Да и голова от высоты такой кружилась.
Но служба есть служба.
— Отсюда стартуют? — Спросил он начальника стройки, кивнув на ряд отходящих от верхней площадки лепестков стекла и стали, напоминающих крылья бабочки.
— Точно так, Ваше Превосходительство! Это дебаркадеры. Велодирижаблисты должны будут добраться до центра города, собрать бумажные флажки с Адмиралтейской иглы, шпиля Петропавловской крепости, Александровской колонны и других высоких мест. Таким образом, они продемонстрируют умение не только развивать скорость, но и маневрировать, прокладывать маршрут и менять высоту. Победителем станет тот, кто вернётся первым и доставит флаги всех цветов. Кстати, сами они уже изготовлены на фабрике Варгуниных и во избежание подделок защищены орловской печатью... А вот эти места, — начальник стройки указал на небольшой зрительный зал, расположенный здесь же, на высоте, — эти места займёт наиболее респектабельная публика, имеющая средства наблюдать дирижаблистов непосредственно. Все остальные смогут свободно смотреть на соревнования с земли.
Министр кивнул. Вообще, сама идея соревнования велодирижаблистов была ему не по вкусу: это транспортное средство в Петербурге с самого момента его появления было зарезервировано за Охранным отделением; теперь же получалось, что хоть на день, но случайным людям в руки давалось особое средство, составляющее привилегию блюстителей общественного спокойствия и способ устрашения злоумышленников... Стальная марля из гигантских прутьев вместо ворот его тоже не приводила в восторг. Неужели нельзя было возвести нормальную триумфальную арку с греческими колоннами, барельефами атлетов, гениями в крылатых сандалиях и конной повозкой наверху, как это делалось во времена хорошего вкуса?! Разумеется, этот проект не мог строиться без утверждения Государя, и всё же...
— А что, сударь, ежели честно: нравится вам самому-то вся эта конструкция?
— Конструкция изрядная, — уклончиво ответил начальник стройки.
— Как по мне, так хуже Эйфелевой башни! — выругался министр. — Впрочем, это не в ваш огород камень! Просто зодчие нынче пошли... Даже зодчими назвать язык не поворачивается!
— Нынче, Ваше Превосходительство, вместе зодчих уже инженеры! — Заметил начальник. — Эти ворота, если Вашему Превосходительству угодно знать, такой инженер Шухов разработал. Он нынче в моде. Нефтяные резервуары проектирует ещё. И нефтепроводы.
— Докатились! — Ответил министр. — А впрочем, пустое. Уникальный летательный аппарат тяжелее воздуха русского гения тоже отсюда взлетать будет?
— Нет, он со стадиона. Вот, извольте поглядеть.
Начальник стройки вручил Николаю Львовичу бинокль и указал нужное направление. Ристалище модной округлой формы располагалось неподалёку от главных ворот, и его можно было увидеть и невооружённые взглядом, но бинокль позволял разглядеть детали.
— Там будут проводиться соревнования по стрельбе из лука, перетягиванию каната, гимнастике, атлетике, крикету и крокету. А в последний день стартует аппарат. Впрочем, наблюдать его полёт удобнее всего будет именно отсюда, и билеты на ворота для состоятельной публики будут, конечно же, продаваться.
— А взлетит ли он? — с сомнением спросил Николай Львович.
— Ну, Бог даст — взлетит... Инженеры творят невозможное...
— Ладно, — министр сменил тему. — А почему у вас на этом «стадионе» царской ложи нет? Я смотрю, все скамьи одинаковы. Как так?
— Не предусмотрена-с...
— Что значит, «не предусмотрена»?! Государю, что, смотреть соревнования вместе с чернью?
— Ну... В Афинах-с не было-с...
— Как не было? Ведь в Греции всё есть! Это вы, дурни, не доглядели! Немедленно построить, пока время есть!
— Так точно-с...
Ещё минут десять Николай Львович с помощью бинокля инспектировал постройки к предстоящему мероприятию: почти готовые стартовые площадки для пловцов на Неве, зрительские трибуны для наблюдения за плаваньем и греблей вдоль Петровской набережной, маршрутные метки для велосипедистов со специальными гнёздами для фотографов и кино-операторов... Разумеется, не мог он не полюбоваться и на павильоны самой выставки. Вот, итальянцы снова строили что-то в духе возрожденческого палаццо; испанцы возводили мрачное подобие
