Раиса Сапожникова - Моя Крепость
— Есть другой путь. Он всегда есть, сынок. Только надо уметь найти, и не испугаться, когда на него вступаешь.
Эти слова в равной мере были обращены к Родерику и Роланду. Тому даже показалось, что это его назвали “сынок”... В первый раз за последние десять лет.
— Выход есть, — повторил лорд Арден. — И он очень простой. Такой простой, что никто даже не поймет, что это и есть выход. Разве что моя жена, — сказал он в ответ на улыбку своей Леонсии.
— Так что мы сделаем? — настаивал нетерпеливый Родерик.
— Ничего, — просто ответил лорд Арден.
Это поразило не только мальчика, но и самого Роланда. Он никак не ожидал такого... решения.
— Мы ничего не станем предпринимать, сынок. Просто оставим все как есть.
— Ты хочешь вернуть его в каменоломню?!! — в испуге воскликнула леди Хайд, хватаясь за руку матери. Но отец покачал головой и прямо обратился к сидящему напротив:
— А чего хочешь ты сам?
Такой вопрос поразил юношу больше, чем все, что с ним случилось.
— То есть как — чего я хочу...милорд? — он на всякий случай решил быть вежливым. В конце концов, ему здесь еще не грубили.
— Это очень простой вопрос, юный сэр. Чего ты сам хочешь? Может, желаешь остаться в каменоломне? Кстати говоря, завтра всем рабам дадут новую одежду, обувь, кормить будут сытно, и устроят нормальное жилье. Хочешь по-прежнему добывать камень, или строить, или мостить дороги?
— Нет, сэр! — оскорбленно заявил Роланд, чувствуя, что граф Арден над ним посмеивается, и не понимая, как именно. — Я не строитель и не каменщик. И я не раб! Я сын благородного лорда, и мое право — стать рыцарем!
— Я — законный граф Арден! — продолжал он, храбро глядя на своего обидчика. — И это мой дом, сэр. — Он закусил губу и отвернулся. Секунду длилось молчание. Потом он тихо и убежденно повторил:
— Это мой дом. Кто бы ни выгнал меня отсюда, это было несправедливо. — Я — лорд Роланд Арден!
Он обвел взглядом присутствующих и был поражен одинаковым выражением на их лицах. Ему сочувствовали. С ним были согласны!
Он с торжеством повернулся к сэру Конраду.
И не увидел на его лице ни злости, ни пренебрежения к дерзкому юнцу в чужой рубахе, объявляющему себя хозяином дома. Более того, лорд Арден с готовностью подтвердил:
— Совершенно верно. Ты — сын лорда, и это твой дом. Ты, по праву рождения, имеешь право стать рыцарем. Я согласен. Мы все согласны, не так ли? — все присутствующие выразили согласие.
— Значит, ты станешь рыцарем, — заявил Роланду Конрад без всякой усмешки. Он издевается надо мной, в отчаянии подумал юноша и постарался дерзко произнести:
— Что, завтра поутру? И мне отдадут доспехи отца?
— Доспехи твоего отца... Не знаю, где они. Вряд ли они где-то в замке, скорее всего их вывезли так же, как и все остальное... А что касается “завтра поутру”, то ведь никто не становится рыцарем по одному только собственному желанию. Чтобы стать рыцарем, надо быть сначала пажом, потом стать оруженосцем, изучить воинское искусство... А потом заслужить посвящение. Завтра поутру... То есть уже сегодня! Ты станешь пажом в моем рыцарском отряде. Согласен?
Согласен ли он?!!
Роланд смотрел на седого, спокойного, мудрого лорда Ардена. Он, кажется, понял... Да, его провели. Да, было бы глупо надеяться, что справедливость восторжествует и его наследство к нему вернется. Да, все так... Но он больше не раб. Его берут в отряд рыцарей, если только это не жестокая шутка!
— Я согласен, — тихо уступил он.
— Замечательно! — лорд Арден искренне обрадовался. — Забирай его, Торин, и определи место в казарме.
— А почему в казарме? — неожиданно запротестовал юный Родерик.
— Если он паж, то и я тоже паж! Отец, это несправедливо, если один паж живет в казарме, а другой — в доме.
— Но ты — мой сын, — лорд Арден был явно сбит с толку выходкой тринадцатилетнего мальчика. — Ты — наследник, а не вассал и не наемный воин!
— Он тоже не вассал! — торжествовал хитрый мальчишка. — И он тоже сын лорда, ты сам признал это. И если мы оба — пажи, значит, либо оба живем в казарме, либо оба в доме.
— Да ты мудр, как змий, сын мой, — не выдержав, отец “мудрого змия” махнул рукой и засмеялся. — Тебе не пажом быть, а канцлером. Тебя не переспоришь! Никакого уважения к старшим.
— Я только хочу, чтобы все было справедливо, — упрямо повторил Родерик, сбавив тон. — И потом, в рыцарский отряд не вступают, не приняв присягу! А Роланд не присягал.
— Вынуждена признать, что наш мудрый сын прав. — Это сказала леди Арден. Хотя ее глаза и смеялись, спорить с ней муж никогда не имел привычки и сейчас тоже не собирался. Это решило дело.
— Сэр Роланд Арден, вы слышали, что сказал мой сын? Вы в самом деле мне не присягали. И вы не вассал, это тоже верно. Согласитесь пока что наравне с Родериком исполнять службу пажа, и вместе с ним обучаться военному делу. А потом посмотрим... Договорились?
— Да, сэр, — только и смог сказать бедный Роланд.
Этот последний выверт в своей судьбе он даже не смог осознать как следует. Он был готов немедленно бежать за своим невероятным счастьем, если бы не одно дело, требующее выяснения.
— Милорд, — обратился он к лорду Ардену, уже готовясь уйти. — А что будет с моими товарищами? Вы приказали их увести на кухню. Могу я узнать... как вы намерены поступить с ними?
Эти слова остановили не только Конрада, но и Леонсию. Какое-то необычное выражение появилось на обоих лицах. Супруги переглянулись, и графиня ему ответила:
— Не беспокойся, мой мальчик. Твоих друзей накормили, дали им вымыться, а сейчас они отдыхают. Ступай пока с Родериком, сейчас слуги тобой займутся и все для тебя сделают, а потом навестишь их. У них все в порядке.
И Роланд поверил.
Глава IV
Все, кому удалось (или не удалось) отдохнуть в эту ночь, проснулись в должное время.
Кухарка Барбара затопила хлебную печь задолго до рассвета, и когда мастер Ладри показался в кухне, уже вовсю месила тесто; Том Дерек покинул свою милую Тэсс и во главе конюшенных мальчиков уже таскал с повозок мешки с кормом и засыпал лошадям; барон Мак-Аллистер, едва успевший освежиться после ночных приключений, сменил караул на стенах и вернулся в казарму. Ему предстояло заняться обучением своих бравых гвардейцев — обычное дело в крепости, но его отряд слишком долго провел в пути...
И по правде сказать, мало кто из этих славных парней имел опыт военной службы в лесу или в болотах, а ведь английская земля — это вам не пустыня и не саванна. Тут даже случаются снегопады, которые, говорят, похожи на песчаную бурю, но намного, намного холоднее! Зимой каждый воин должен надеть, кроме доспехов, еще и меховую одежду — и уметь в ней сражаться.
Сам Торин только в ранней юности, еще не став даже пажом, жил на такой земле, но в его полуразрушенном замке вооруженной стражи вообще не было, если не считать двух инвалидов, которые за кусок хлеба служили его старой тетке и даже кое-как обучали маленького хозяина солдатской премудрости. А в двенадцать лет его взяли на службу и увезли далеко-далеко, в Святую Землю...
Долгий путь через всю Европу — с распутицей, ветрами, дождями и летней жарой. Нападения на большой дороге, стычки на постоялых дворах, смерть от заражения крови после небольших ран — а потом снова в путь. Это и стало его военным опытом. А потом были первые шаги по пустыне и первые битвы с сарацинами, юноша рос и мужал, пока не попал в плен — и в рабство...
Но рабство оказалось спасением. Его господин — султан Египта Ассад-Гирей — круто изменил всю жизнь пятнадцатилетнего Торина Мак-Аллистера, открыв ему такие глубины, о каких даже не подозревает большинство людей на земле.
И теперь, на тридцатом году своей жизни, барон Мак-Аллистер возвратился в страну своих предков совсем другим человеком. Для него теперь самое трудное — вспомнить, как чувствует себя и что думает обыкновенный молодой скотт, каким был он когда-то, или англичанин, вроде Роланда Ардена... Ведь все его друзья — такие же, как он сам, бывшие христианские невольники, собранные Ассад-Гиреем и воспитанные в его дворце. Только два-три оруженосца появились уже в пути, но это только мальчишки, их еще учить и учить.
Уже в ближайшие дни надо наладить разъезды, ежедневный обход как можно большей площади — воины должны изучить территорию, узнать ее население, показать всем, что рыцари лорда Ардена — незаурядная военная сила, и нападать на его земли нельзя ни под каким видом.
Но для этого необходимо все время тренироваться, каждый день ездить в полном доспехе, точить и чистить оружие, подновлять и полировать брони, а главное — беречь, холить и тренировать боевых коней. Вот и сейчас, не дожидаясь напоминания командира, один за другим парни потянулись в конющню.
Тридцать боевых коней — богатство! Только дурак или простолюдин в этом деле надеется на одних конюхов.
