Михаил Дьяконов - Река времен. Жребий брошен
– Так вы тоже знали Романа?
– Почему знал? Я его и сейчас знаю. Он трудится в нашей компании, только в том филиале, что расположен в Electronics city – Индийском технопарке. Может быть, вы с ним еще увидитесь…
– О да! Роман Серафимович сейчас очен уважаемый человек в нашей компания, и его поручителство за вас сказалос самым благоприятным образом на решении пригласит вас для выполнения одной очен непростой задачи. – Господин Лейбниц никак не мог пустить наше общение с Виталием на самотек.
– Да… Не думал…
– Нет, в самом деле, никто вед не думал, что ви, начав свою деятелност как блестящий программист и системщик в области искусственного интеллекта, вдруг оставите это перспективное занятие и уйдете в армию, а потом резко переключитес на журналистику и писателскую деятелност. И что писат ви станете именно про историю, выбирая самые драматические ее страницы. Кстати, вам вед известен Константин Шохин?
– Разумеется. Это наш ведущий военный историк. Мы как-то встречались с ним прежде.
– А известно ли вам, что он считает вас одним из наиболее авторитетных и объективных авторов по истории России двадцатого века и своим учителем?
– Константин Алексеевич? Хм. С чего бы это?
– Я не знаю, но он тоже показал на вас как на очен интересного для нас работника. Пуст и временного, но очен нужного работника.
– Так все же откройте мне тайну: что именно я должен делать?
– Я смогу вам открыть это толко после того, как ви согласитесь с моим предложением – работат на нас и не разглашат ничего из того, что ви тут увидите, услышите и узнаете… Ну что?
– Но мне очень хотелось бы знать то, что мне точно можно знать и почем все это?
– Не понял вашего вопроса.
– Понимаете, при приеме на работу человеку обрисовывают круг его занятий и в обмен на это предлагают что-то в оплату, не так ли?
– Ми никогда не обижали и не обижаем работающих с нами. Иначе это било бы широко известно. Но и не озвучиваем гонорар заранее, до испытательного срока. Но в вашем случае я считаю, что могу сделат исключение… Я уже извещен советом директоров, что могу предложит вам двадцат пят тысяч червонцев в месяц, причем половину именно червонцами в любом удобном вам виде. А другую половину этой суммы мы будем платить по эквиваленту рублями, новыми евро, йеной или же юанем. А когда ви выполните всю порученную вам работу, то будете в качестве премии получат сумму, эквивалентную вашему двухгодовому содержанию, от двух третей которых ви получите в виде банковского чека, до треть – пластик-кэш.
Я был просто убит, раздавлен, огорошен: выберите сами, с чем могло ассоциироваться мое состояние… Я, конечно, предполагал, что речь пойдет о какой-то оплате, но не ожидал услышать такую сумму! Двадцать пять тысяч красненьких?! Это же около пятидесяти тысяч новых евро, или более двух миллионов в рублях! В месяц!!! Таких денег я не получал уже давно. Да что там? Я вообще такую сумму получал ежемоментно лишь пару раз за всю свою сознательную жизнь! Не в силах быстро переварить это предложение, я нервно сглотнул и сипло произнес внезапно пересохшим горлом:
– Так что я должен делать?
– Сначала вам надо понят, что есть наша машина времени и с чем ее нужно есть.
– Да, конечно! Я понимаю, что должен узнать как можно лучше принцип работы этой машины времени.
– Очен хорошо. Но это ви усвоите бистро, вед принципи ее работы вам известни со времен вашей учеби в институте.
– Что?
– Вы совершенно правилно заметили, что тут стоит толко очен мощная супер-ЭВМ, правда набитая процессорами, выполненными по нанотехнологиям, но здес нет никаких силовых приводов, как ви их називаете, которые могли би реално отправить что угодно в какое-то иное время. Поймите, тут нет ничего фантастического!
Я уже, похоже, начал понемногу догонять, в чем цимес их путешествий во времени, но голова отказывалась верить во все это! Ведь мои впечатления в прошлом были настолько четкими и ясными! Это не могло быть никаким подлогом. Виртуальная реальность? Не может быть, ведь там были задействованы все мои органы чувств! Что же это тогда такое? И если это подлог, то откуда они могли узнать о моей тайне, о заветной мечте?
– Конечно, ви, Максим Андреевич, уже поняли, что ни в какое реалное прошлое ви не путешествовали.
– И все-таки я многого еще не понимаю…
– Конечно, ви чего-то не понимаете! Пройдемте в комнату Витали, там я смогу изложит самую сут дела.
Не помню как, но мы внезапно ввалились в маленькое помещение, которое по объему не сильно отличалось от «стакана» господина Лейбница. Правда, тут было все же свободнее, так как маленький рабочий стол не съедал много места вокруг, да и стулья вместо кресел были более логичными в этой тесноте. Господин Лейбниц уверенно устроился на хозяйском месте, тогда как мы примостились по сторонам.
– Итак, чего же ви не понимаете?
– Вы хотите сказать, что я не путешествовал во времени. Что это была только виртуальная реальность?
– Да, все било именно так. Это била виртуальная реалност. Но очен хорошая реалност, не правда ли?
– Но, моделируя эту реальность, надо ведь быть уверенным в том, что именно этот человек хочет увидеть! Как вы смогли узнать о тех подробностях, которых ждал я и которые вряд ли кем-то где-то описаны? Ведь память моего деда, я уверен в этом, вы не сканировали. Просто никак не могли ее сканировать! А того бойца, в чье тело я попал, он нашел и похоронил семьдесят лет тому назад, если не больше! Ни он, ни я никогда никому особо не рассказывали о том эпизоде в истории Великой Отечественной войны. Ведь я неспроста выбрал именно его. Откуда вы могли узнать о нем? А если бы я выбрал что-то из рассказов моего прадеда?
– Да… Ну постараюс объяснит, хотя это будет не просто. – Господин Лейбниц что-то поискал на столе, потом вопросительно взглянул на Виталия, и тот достал с полки небольшой ящичек из светлого дерева и раскрыл его. Там лежали толстые, необычайно светлые сигары с ярко-зелеными ярлыками, мало похожие на те, что курил в своем кабинете этот немчин.
Но, несмотря на цвет, раскуренная мной сигара оказалась мягкой и ароматной, и я с удовольствием утонул в облаке тяжелого дыма…
– Эта история началас давно. Я не знаю, кому принадлежит первая идея создания реалной компьютерной модели Земли, но она носилас в воздухе много лет. Может быт, с самого начала компьютерной эры. – Он сделал небольшую паузу и тоже окутался густыми клубами дыма. – Уже в пятидесятые годы прошлого века появилис первые компьютерные модели разных процессов, которые проходят на Земле. Военные моделировали тяготение и атмосферу и исползовали свои модели для расчета траекторий баллистических ракет. Потом эти же программы исползовали для первых полетов в космос. Потом компьютер стал мощнее. Начали моделироват более сложные процессы, в том числе и биохимические. Но толко совсем недавно, с развитием матрично-нейронных супер-ЭВМ с тисячами процессоров и отработкой нейронных связных и вычислительно-распределительных гнезд и шлюзов, появилас возможност соединить все эти разные моделки в одно целое.
– Почему же только сегодня? Если не ошибаюсь, полновесная компьютерная модель Земли существовала еще в начале века. Она могла моделировать ветры, дожди, бури и всякие другие атмосферные и литосферные процессы по заданным исходным данным. Мы во время написания курсовых проектов пользовались показателями, рассчитанными с ее использованием на суперкомпьютере Академии наук «Тера-платформ-плас». Все ребята использовали его довольно активно.
– В том дело, что та модел (а вообще их было много разных) описывала Землю в статике. Но примерно пятнадцат-двадцат лет назад «Шихау-клаб» задался целью получит адекватную модел Земли в динамике, то ест в развитии.
– Я прошу прощения, – вдруг встрял Виталий, – там была интересная история. Было заключено пари, что можно воссоздать Землю до такой степени точности, что в математической модели сама собой зародится жизнь!
– Да, конечно, – с видимым миролюбием произнес господин Лейбниц, но я заметил, что он остался недоволен тем, что его спутник включился в разговор без дозволения. – Так вот, – продолжил он вскоре. – Тогда во главе «Шихау-клаб» стоял профессор Джаянт Шридхаран, которому понравилас идея создат компьютерный обитаемый мир – такой клон Земли, который можно било бы исползоват для разных исследований.
Господин Лейбниц вновь окутался клубами дыма.
– О господи! – поневоле вырвалось у меня. Мне вдруг стало страшно от величия замысла, который поставили перед собой эти люди. Появились даже сомнения в их адекватности.
– Вы не одиноки, – усмехнулся Виталий моей реакции. – Тогда тоже многие боялись даже думать о таком. Но на кон был поставлен весь престиж клуба. И все участники «Шихау» во всех областях науки во всех странах (а это более трех тысяч самых передовых ученых только из числа действительных членов клуба, и восемнадцать тысяч реальных кандидатов, претендовавших на членство в «Шихау-клаб») включились в процесс разработки этой модели.
