Мэри Джентл - Том I: Пропавшая рукопись
«Вот было бы чудо, если бы мне в какой-то момент удалось уговорить тебя сбежать, унести меня отсюда, — угрюмо думала Аш, наклоняясь вперед и похлопывая кобылу по шее. — Похоже, ты — мой единственный шанс…»
Прямые, как по линейке, сбегающие вниз улицы освещал сильный сине-белый греческий огонь, высвечивая в толпе людей в масках цапли, в кошачьих головах из раскрашенной кожи, в медвежьих — с острыми, как нож, клыками. Аш показалось, что перед ней промелькнула женщина, но она быстро сообразила, что это бородатый купец в женской одежде. Вокруг пленницы раздавалось пение грубых мужских голосов, шум эхом отдавался от стен зданий; толпа расступалась, разгоняемая эскортом, размахивающим клинками.
Фернандо дель Гиз правил чалым, натягивая поводья, его оруженосцы следовали за ним.
Сверху, с городских ворот кто-то гортанно прокричал на карфагенском готском:
— Сутенер, немецкий жополиз!
Собрав остатки самообладания, Аш заговорила, только потом сообразив, что в данных обстоятельствах этого говорить не следовало:
— Ну, ну. Кто-то распознал твое личное знамя. Каково?
Она не смогла прочесть выражения лица Фернандо, его было плохо видно из-под носового стержня стального шлема в форме желудя. «Кретинка, последнее, что я сделала в Дижоне, — врезала ему по морде в присутствии его визиготских коллег; может, пора научиться держать рот на замке? ».
Она отметила, что он держится в седле своего пятнистого чалого как-то утомленно, что его куртка с изображением орла местами потерта, в одном месте даже шов разошелся. По его позе она поняла, что ему из последних сил приходится держать спину прямой, что роль ренегата далась ему нелегко, как бы ни была она необходима для сохранения жизни. Нет, он уже не прежний золотой мальчик.
Фернандо передал свою охотничью птицу оруженосцу и снял шлем.
— Может, хватит пинать меня? Они разрешили мне сохранить Гизбург. — В голосе его прозвучала жалкая потуга на юмор, и, встретив взгляд его зеленых глаз, она заметила, что они налиты кровью и стали мутно-красными: такие глаза бывают у того, кто недосыпает. — И орла я своего сохранил.
Аш почувствовала, что у нее горит лицо. Она смотрела вперед во тьму, за городские ворота. Я что, и впрямь собираюсь просить его о помощи?
А что мне остается делать сейчас?
На шее у нее замкнуто стальное кольцо толщиной в полдюйма, тупое и неоспоримое, скованы запястья и щиколотки. Она прикована цепью к лошади. Вокруг — вооруженная стража, а у нее нет вооруженных друзей. В таком состоянии ее вывезут в пустыню за стенами Карфагена, а через час ввезут обратно, в Карфаген.
Может, рискнуть — напугать кобылу, но тут возникает риск, что в том невероятном случае, если животное понесет, оно ее сбросит и затопчет. Но и тогда — она все равно прикована стальными оковами, которые Дикон Стур разбил бы одним ударом на наковальне; но Дикон далеко, за полмира отсюда, если еще жив. Если они все не погибли.
Но я на это пойду.
Ей не того стыдно, что она попросит Фернандо о помощи. Стыдно другое — что сделает это из страха. А он слабый человек; как бы этим воспользоваться?
Она смешливо фыркнула и утерла слезящиеся глаза:
— Фернандо, что потребуешь за то, чтобы отпустить меня? Просто отвернись на пять минут, мне этого хватит.
Только дай мне слиться с толпой рабов или с темнотой, пусть я еще в Северной Африке, пусть я в сотнях миль от дома.
— Леофрик прикажет меня убить. — В его голосе звучала привычная уверенность. — Ты мне не можешь предложить ничего. Я видел, что он делает с людьми.
Сказать этому типу, моему мужу, что сделает со мной Леофрик через два-три дня?
— Ты здесь живешь, в его Доме, ты, наверное, у него в фаворе. Ты выкрутишься…
— Я не выбирал, где мне жить, — фыркнул баварский рыцарь. — Если бы я не был твоим мужем, меня бы уничтожили сразу после Оксона — за дезертирство. Они пока еще считают, что могут воспользоваться мной как рычагом воздействия на тебя. Как источником информации.
— Тогда помоги мне убежать. — Она говорила неуверенно, как бы про себя. — Через два-три дня Леофрик свяжет меня и распотрошит, и тогда ты им не будешь нужен!
— Что? — Он взглянул на нее, и на секунду выражение его лица напомнило ей лицо его сестры — Флоры дель Гиз. Выражение страдания. Потрясения. Боли. Он тихо вскрикнул: — Нет! Я ничего не могу!
В ее голове промелькнула мысль, что она может никогда больше не увидеть Флору. И она почувствовала острую боль, но заставила себя отбросить эту мысль.
— Да хрен с тобой, — она прерывисто дышала. — Я была уверена, что именно так ты и скажешь. Выслушай меня!
Голос ее утонул в топоте копыт: кони проезжали под городскими воротами.
Он выразительно взглянул на нее, но она не смогла прочесть его взгляда.
От тьмы, окружившей их сразу за стенами города после ярко освещенных городских улиц, Аш почти ослепла. Она почувствовала, что слишком сильно натягивает поводья, и отпустила их. Кобыла забеспокоилась и бочком направилась к жеребцу Фернандо. Аш подняла голову к черному небу, усыпанному ясными звездами, сияющими в холодном воздухе
Значит, сейчас ночь… А я сомневалась.
Когда глаза привыкли к темноте, Аш обнаружила, что звезды яркие, почти как луна. И она ясно разглядела лицо Фернандо: он покраснел.
— Прошу тебя, — повторила она.
— Не могу, — повторил он.
Холодный ветер сек лицо. От паники у нее переворачивалось все внутри, она думала: «И что же теперь?»
Высоко на небесном своде сиял Козерог. Они выехали на мощеную дорогу. По обе стороны дороги к городу шли большие кирпичные арки двойного акведука. note 126 Из-за цоканья копыт и обрывков разговоров воинов и оруженосцев Фернандо слышалось слабое журчание бегущей воды. В звездном свете бесцветными казались колонны, украшенные по верху изображениями гранатов.
Она придержала кобылу и стала отставать.
— Аш… — предостерегающе проговорил Фернандо.
— Двигай, — прищелкнула языком Аш. Укутанная в зимнюю попону кобыла рванулась вперед. Два длинных прыжка — и она опять оказалась в центре кавалькады, подле Фернандо. Аш выпрямилась в седле, поглядывая в промежутки между всадниками.
Когда они проезжали мимо ближайшей арки акведука, Аш заметила в угольно-черной тени резную фигуру большого зверя, расслабленно возлежащего с поднятой головой. Бледный выветрившийся камень светился, фигура была в пять-шесть раз выше человеческого роста. Аш рассмотрела, что это был лев с женской головой: на каменном лице миндалевидные глаза и легкая улыбка.
Поравнявшись со следующей аркой, она увидела под ней еще одну статую. Эта была из кирпича, судя по форме и обводам боков — самка благородного оленя: в ошейнике и короне, крошечные панты отбиты. Аш повернула голову и посмотрела на противоположную сторону дороги. Дальний акведук был в более густой тени, но что-то светилось под черными арками: смутно виднелась гранитная статуя человека с головой змеи. note 127
Она так испугалась, что громко заговорила:
— Это что такое? — и поправилась: — Кто они такие?
— Каменный зверинец короля-калифа, — ответил Фернандо дель Гиз.
У нее во рту пересохло от новых опасений:
— Куда мы едем, Фернандо?
— На охоту.
— Понятно. На охоту.
Краем глаза она заметила движение. В тени акведука поджидала группа всадников. Еще десяток человек? Лошади, белые верхние накидки — и ливреи с изображением зазубренного колеса, знака Дома Леофрика.
— Поедем к пирамидам, — крикнул Фернандо поджидавшей группе визиготов. — Там охота лучше!
«Вот дерьмо, — расстроилась Аш при виде новоприбывших визиготов. — Теперь предприятие становится практически невозможным. Давай, девочка, соображай! Может, что-то в этой ситуации все-таки сыграет мне на руку?»
От холодного ветра мерзли лицо и пальцы, там, где их не закрывали перчатки. Тонкий шерстяной плащ раскинулся, прикрывая ее ноги и бока кобылы. Кобыла теперь брела с трудом, не так шустро, как на выезде из города. Аш напрягла зрение, вглядываясь вперед, в сторону юга — противоположную городу. Дорога и параллельные ей акведуки вели в серебряную мглу. Путь к свободе.
Аш все смотрела, а весь отряд стражников разворачивался, таща ее за собой, прочь от города, в просторы плоской, голой земли; и она замедлила свой ход, отчасти боясь оступиться, а отчасти желая рискнуть, не получится ли отстать незаметно.
Позади нее шипел смоляной факел. В его желтом свете она увидела, что ближе всех к ней Фернандо дель Гиз и темнокожий визигот — мальчик с чахлой вьющейся бородкой. Мальчик скакал с непокрытой головой, одет был как дворянин, и чем-то его лицо показалось ей знакомым.
— Дядя, кто это? — мальчик назвал Фернандо этим титулом скорее не как родню, а из почтения. — Дядя, почему с нами эта рабыня? Она не может охотиться. Она женщина.
— Она охотится, еще как, — мрачно ответил Фернандо. Поверх головы мальчика он встретился глазами с Аш. — На двуногую дичь.
