Александр Чернов - Одиссея Варяга
– Ольга Александровна, что с Вами? Что-то случилось?
– Это рок… Это моя судьба… Все зря, все бесполезно… Сначала "муж" (явствено выделила кавычки голосом Ольга) в брачную ночь убегает играть в карты со своими "мальчиками"… Потом, стоит наконец то появиться любимому человеку, как я сама, САМА отправляю его на смерть, всего то через год после встречи. Он настолько хотел быть со мной во всем, во всех начинаниях, что САМ напросился на перевод в "мой" полк. Он вполне мог бы остаться в Питере, адьютантом моего мужа, но он хотел быть со мной во всех моих начинаниях, а не просто "быть со мной"! Какой смысл теперь жить мне?
В тот день российские банкиры остались без подсказок, а отправка во Владивосток скорого поезда с затворами новой системы для восьмидюймовых орудий была отложена на три дня. Николай так и не дождался своих главных советников для ставшей уже традиционной ежевечерней беседы. Посланные во все укромные уголки двоца на поиски пропавших слуги вернулись с известием, что "великая княгиня заперлась у себя в покоях и не отвечают, а господина Банщикова нигде найти не удалось".
В ту ночь доктор Банщиков впервые остался в спальне Ольги. Но именно "остался", ничего более. Если бы кто нибудь из прежних Московских знакомых "доктора Трефа Вадика" узнал, что он провел ночь в комнате молодой и привлекательной женщины, и не сделал никаких попыток "вступить в близкий контакт третьего рода", они бы не поверили.
Само его прозвище "Треф" происходило не от карточной масти, а от английского принципа трех F – find them, f**k them, forget them. Но – иные времена, иные нравы, да и если уж на то пошло – иной, экстерном позврослевший и поумневший Вадик. Он чувствовал к этой жещине сочувствие и огромное уважение, но ничего больше. Остальные чувства пришли позже, постепенно. А в ту ночь он просто слушал. О том что такое жизнь великой княжны, при "голубом" муже картежнике. О том, как большинство знакомых рассматривает ее как способ ускорения карьеры или источник денег. О ее чистой и, как это не смешно звучит для замужней женщины, целомудренной любви к молодому офицеру, который был вчера убит в Манчжурии шрапнельной пулей в голову. О том, что даже траур по нему она открыто носить не может, только как траур по всем погибшим в ее подшефном полку… Наконец, под утро, выговорившись, она смогла уснуть.
Однако следующие пару недель Вадику было не до утешений…
Отрывок из официального заявления МИД Британской империи, опубликованного на передовой полосе "Таймс" от 17.05.1904.
"…Русские крейсера своими немотивированными действиями в районе Средиземного моря и других местах интенсивного судоходства ставят под угрозу деятельность английских предпринимателей. Распространение Россией боевых действий русско-японской войны на весьма удалённые от Японии театры вынуждает Британию принять ответные меры. В связи с этим правительство Империи не намерено дольше терпеть в своих водах боевые корабли обеих держав. Контроль за соблюдением воюющими сторонами правила 24 часов в водах Империи будет до предела ужесточён. Также будет ограничен отпуск из британских потров угля воюющим сторонам. В настоящее время парламент готовится к рассмотрению вопроса о порядке прохода военных судов враждующих сторон через Суэцкий канал. Правительство Империи призывает все остальные страны последовать примеру Британии – не потворстовать входящим в их порты боевым кораблям и не продавать ни боевым, ни коммерческим судам высококачественный уголь."
На столе перед Вадиком лежали доставленный пароходом выпуск "Таймс" трёхдневной давности и копия свеженькой ноты, выданной британским послом МИДу в Петербурге. Содержимое практически не отличалось…
– И что Вы по поводу всего этого думаете, Михаил Лаврентьевич, – в задумчивости перекладывая из стопки в стопку остро отточенные карандаши, поинтересовался Николай.
– Мерзавцы! Не могли найти более изящной формы заявить, что русским путь в Суэц уже закрыт… А Безобразов еще вчера телеграфировал, что фактически готов к форсированию канала, ждет только Беклемишева, который подходит к Бизерте!
Ведь если здраво рассуждать, Ваше величество, то наши в Средиземном и так ведут себя более чем по джентльменски. Достаточно сказать, что только "Хемпшир" попался "Донскому" с кандачка. И догадались же они складировать снаряды для больших пушек Того в отдельном трюме сверху ничем практически не прикрыв. А все остальные – и "Вилль де Брюге", и "Сэр Ланселот", и "Саксония" – исключительно по наводке нашей разведки и с бесспорной контрабандой. "Ньюкасл", конечно, теоретически Вирениус мог бы и не топить. Но контрабанда и там была бесспорная. Чего стоят одни замки от 305-мм пушек! Да и попсиховали они ожидая его неделю почти у самого Сингапура…
Нет. Конечно, весь вой начался после "Рокола". И хотя Добротворский и рапортовал, что попали они в него случайно, не все там чисто, по-моему. Конечно англичанин пытался удрать, "Донской" гнался за ним четыре часа. До Мальты всего ничего уж было. И действительно на встречу бежал английский крейсер! Да и не топил этот пароход "Донской". Сам он затонул после того как выгорел начисто… Слава богу, что решились на досмотр уже горящего судна. Ведь если бы не его конасаменты на груз в Кобе, а там была коллекция контрабанды из химикалий, огнепроводного шнура, машинного масла, деталей для паровых машин Хамфрейса (подшипники, котельные трубки), нас бы сейчас иначе как пиратами не величали просвещенные мореплаватели.
Однако и без этого они для японцев уже расстарались. Ведь лоцманскими и таможенными формальностями всегда можно время прохождения канала довести до 3-4 суток. И потребовать интернирования "нарушителя правила 24 часов", – кратко и емко резюмировал Вадик содержание прочитанной статьи в беседе с царем, – значит как "Ваканду" с "Оккупадой" продавать – так это не пособничество японцам, а как заставить портовые власти Суэца работать честно – так это помощь русским? Или что-то тут не так, Николай Александрович? Мы же всё равно с германскими угольщиками броненосцы во Владивосток привем. Хоть вокруг Африки. И они это тоже знают…
В чём же тогда подвох? Не в призыве ли ко "всем остальным странам"? Но из этих остальных на историческом маршруте русских броненосцев почти сплошные французские владения! Не сторговались ли окончательно союзнички у нас за спиной? Не ускорилось ли формирование антанты?
В моем мире, как я Вам уже докладывал, они подписали в апреле три меморандума по разделу сфер влияния в Африке. Причем при этом был секретный протокол по Марокко, четко фиксирующий Германию как общего врага "Номер 1", а нас как пушечное мясо против него, посредством русско-французского союзного договора. Сейчас, ввиду нашей активности, как на море, так и в вопросе сближения с Германией, могли ведь и еще дальше пойти. Тем более, что в апреле пока ни о чем таком не обявляли. Значит дебаты затянулись… Как Вы считаете, есть смысл проинформировать об этих шашнях Вильгельма? Может постараться разгрести все это безобразие чужими руками?
Вскоре министр иностранных дел граф Ламсдорф получил весьма секретное и безотлагательное предписание императора. Россия делала ответный ход…
Отрывок из анонимно изданной в Дакаре книги "Путь Франции к Великой войне. Записки дипломата". 1920 год
"Весь апрель и май между Парижем и Лондоном вёлся активный дипломатический обмен. Впрочем, слово "активный" не передаёт и тени ситуации – интенсивность работы дипломатов была беспрецедентной.
Обе стороны еще не до конца доверяли друг другу, а тем более – телеграфу. Посольские курьеры буквально валились с ног. Дошло даже до того, что во Франции постоянно под парами находилось четыре скоростных курьерских поезда, а Британия – та и вовсе позволила швартоваться французским миноносцам на ближайшей к посольству пристани.
Видимо, эти самые беспрецедентные для Темзы французские миноносцы вызвали определённую озабоченность русских и немцев. Но это было потом. А 21 мая французское посольство в Лондоне получило шифротелеграмму "Республика готова оказать содействие в обмен на известные Вам уступки". "Оказать содействие" означало – присоединиться к строгому соблюдению правила 24 часов во всех портах мира, а не только на Тихом океане.
"Известные уступки" были последней редакцией французских требований по размежеванию спорных границ колониальных владений в Африке. Британия ставилась перед выбором: купить лояльность Франции, смотреть на гибель своего дальневосточного союзника или самой вмешаться в войну. На тот момент лояльность Франции британцы посчитали меньшими издержками, чем "сгорающие" под Артуром кредиты на ведение войны. Так – с мелочного предательства своего континентального союзника – начался необратимый путь Франции к Великой войне.
Договорённость не долго была секретом. Виноват ли кто-то из сотрудников посольств или всё дело в швартовавшихся на Темзе миноносцах – не знаю. Но уже через 5 дней в приватной беседе русский посол в Лондоне намекнул нашему послу о дошедшей до него информации, согласно которой Франция готова предать Россию в обмен на сомнительные территории в Африке. И что мол если соответствующие документы попадут в газеты оппозиции – Париж может дожить до очередной революции.
