Военный инженер Ермака. Книга 4 - Михаил Воронцов
Не успел я отойти и десятка шагов от лекарни, как услышал знакомый голос:
— Максим! Господи, что с тобой? Ты весь в крови!
Даша выбежала навстречу от соседней избы. Волосы выбились из-под платка, щёки горели от мороза и волнения.
— Это не моя кровь, — устало ответил я, пытаясь улыбнуться. — Волчья. Пришлось сойтись с матерым зверем.
Даша, не говоря ни слова, потащила меня туда же, куда я и шел — в баню. Сейчас там никого не было, она смыла с меня кровь и проверила отсутствие царапин и прочих повреждений.
Такие медицинские процедуры мне понравились. В нежных Дашиных руках, льющих на меня теплую воду, я окончательно пришел в себя и даже, как говорится, пользуясь случаем, попытался стащить одежду и с нее. Зачем ждать ночи, если ее можно не ждать. Логично, как мне кажется.
Но Даша нахмурилась и отстранилась.
— Кто та женщина? Сказали, ты принес какую-то остячку…
— Это Айне. Шаманка дальнего рода остяков. Это именно она спасла меня от бандитов. А потом я помог вернуть золотой идол в ее племя.
— Но откуда она взялась здесь зимой? — Даша недоверчиво смотрела на меня. — Если ее род далеко отсюда?
— Не знаю, — признался я. — Случайно нашёл её под деревом, едва живую. Успела только прошептать о каких-то злых духах, что преследуют её. Больше ничего сказать не смогла.
Даша нахмурилась еще сильнее:
— Злые духи… Может, зря ты её сюда привёл? Вдруг накличет беду на Кашлык?
— Я не мог ее бросить, — сказал я. — Она спасла мне жизнь. Это было бы подло.
— Понимаю. Долг платежом красен. Ладно, пойду в лекарню. А ты переоденься и отдохни немного.
— Так и сделаю, — ответил я.
Но едва я успел переодеться, как в дверь постучали. На пороге стоял молодой казак:
— Максим, — сказал он, — Ермак велел тебе в лекарню: остячка твоя очнулась, хочет говорить.
Я поспешил за ним. Лекарня была полна — кроме наших медиков там уже находились сам Ермак, Мещеряк, Иван Кольцо и несколько сотников. У дверей переминался с ноги на ногу старый хант Юрпас — единственный из местных шаманов, оставшийся в Кашлыке.
Айне сидела на лежанке. Лицо шаманки оставалось болезненно бледным, но глаза были ясны. Увидев меня, она с трудом улыбнулась.
— Максим, — прошептала. — Спасибо тебе…
Ермак шагнул ближе. Его суровое бородатое лицо было очень озабоченным.
— Говори, женщина, — твердо обратился он. — Что привело тебя сюда зимой одну?
Айне закрыла глаза, собрав силы.
— Мой род гибнет, атаман. Пришла просить помощи. Больше негде… Только вы… только русские воины могут справиться с бедой нашей.
— Что за беда? — нахмурился Ермак. — Напали кто? Татары? Другое племя?
Айне покачала головой:
— Хуже. Духи вселились в людей моих. Всё началось, как только вернули золотой идол, — она посмотрела на меня. — Думали, он защитит. Стало только хуже. Люди меняются.
Юрпас, до того молчавший, внезапно подался вперёд и что-то быстро спросил на своём языке. Айне ответила, старик кивнул.
— Что он говорит? — резко спросил Ермак.
— Он говорит… — Айне слизнула пересохшие губы, — он говорит: это древнее проклятие. Духи леса сходят с ума, входят в людей.
Она с трудом приподнялась; глаза её лихорадочно блестели.
— Сначала один человек. Потом другой. Начинают повторять друг за другом движения, слова чужие говорить, кричать без причины, бегать по лесу голыми в мороз.
По спине пробежал холод. Описанное ей напомнило то, что я читал о массовых психозах — арктическая истерия, мерячение.
Ермак погладил бороду, обдумывая:
— И ты думаешь, мы можем помочь? Мы воины, не знахари. Против сабли и пищали выстоим, а против духов…
— Это не просто духи, — неожиданно сказал я. Все обернулись ко мне. — То есть… я думаю, это болезнь. Болезнь духа, но болезнь. Такое бывает в северных землях — от зимы, голода, страха.
Юрпас покачал головой и сказал своё на остякском, а Айне перевела:
— Он говорит: воин прав наполовину. Болезнь есть, но духи её провоцируют. Когда люди слабы, голодны, испуганы — духи легко входят.
Странные люди — шаманы. Юрпас отлично говорит по-русски, почему сейчас предпочитает на своем — непонятно. Ну да ладно. Если стучать в бубен десятки лет, и не такие привычки появятся.
— Голод? — спросил Иван Кольцо.
Айне кивнула:
— Еда есть, но ее начинает не хватать. Рыба ушла из реки, олени обходят земли стороной.
Ермак тяжело вздохнул:
— Плохо дело. Чем поможем? И у нас припасов мало.
— Не еда нужна, — сказала Айне. — Нужна сила. Нужно показать духам, что люди не сдались, что ещё есть воля к жизни. Ваши воины сильны, не боятся духов. Если вы придете, больные очнутся. И ещё… — она замолчала, будто боясь продолжать.
— Что ещё? — нетерпеливо спросил Ермак.
— Идол, — ответила она тихо. — Его надо вернуть в болото. Он не для людей. Он держал равновесие между миром людей и миром духов. Когда его забрали, равновесие нарушилось. Духи злятся.
Я вспомнил, как доставал тот идол из болота: странное место, холодная вода, змеи, жуткий страж. Юрпас снова заговорил, теперь обращаясь к Ермаку; он говорил долго, сильно жестикулируя. Айне переводила, запинаясь от усталости.
— Он говорит… это правда, — переводила она. — Видел такое давно. Когда граница между мирами рушится, люди теряют себя, становятся тенями, повторяют чужое и творят страшное. Нужно идти быстро, пока род не погиб.
— А эта зараза может прийти к нам? — спросил Мещеряк.
За этими словами все переглянулись. Мысль о том, что беда может распространиться на русское поселение, казалась немыслимой.
— Может такое случиться? — резко спросил Ермак.
Юрпас пожал плечами и коротко ответил. Уже по-русски.
— Он говорит: духи не разбирают — русский ты или остяк. Если душа слаба, если страх в сердце — войдут.
Я решил, что пора вмешаться.
— Все немного не так. Если человек голоден, ослаблен, испуган и прислушивается к каждому шороху — то такое может произойти. Но случаев, чтобы такое происходило с русскими, еще не было. Бог защищает от злых духов.
— Хорошо, — подвел итог Ермак. — Будем думать, что делать теперь. А ты пока окончательно приходи в себя, — добавил он, обращаясь к Айне.
Затем Ермак и другие ушли. Я же немного задержался и увидел среди сложенных вещей Айне странный кремень. Даже в полумраке избы было видно, что
