Иркутск – Москва - Александр Борисович Чернов
Но в этот раз было не так. Слишком уж мощный эффект на него произвел решительный шаг русского царя, от которого, в свете военной победы России, Теодор Теодорович не ожидал чего-либо подобного, в принципе. Тем паче, что Столыпин, новый русский Премьер-министр, никаких твердых заверений на эту тему во время своего недавнего посещения Штатов не давал.
«Если Указ русского самодержца стал следствием разговоров, что велись нами с Петром Аркадьевичем в Белом доме и в пахнущем свежей краской салоне 'Мэйфлауэра», этот его визит станет не просто историческим. Пожалуй, он способен вновь открыть для русских Америку. А их империю, особенно ее восточные владения, включая новоприобретенные, для американцев. Что, честно говоря, для нас сейчас гораздо важнее.
И получается, что эта хитрая лисица Крамп оказался прав, — Рузвельт еще раз перечитав текст послания к российскому Императору, удовлетворенно откинулся на спинку кресла, — Все-таки, с ними можно договариваться. Если не пережимать. По идее, неплохо было бы мне установить с царем Николаем личный контакт, как это получилось с усатым яхтсменом из Потсдама. Подумать только: с еврейским вопросом — это же просто сказка какая-то! И после того, заметьте, как наши банкиры демонстративно проспонсировали для Микадо едва ли не половину его сверхсметных расходов Токио на войну с Петербургом.
Кстати говоря, и я, и все, как один, мои советчики, считали, что напор Шиффа и его братии вызовет противоположный эффект в сравнении с тем конструктивизмом, который мы видим от русского монарха сейчас. А мы им рекомендовали не класть все яйца в одну корзину: давая кредит японцам, вполне могли бы подкинуть что-нибудь и русским.
Понятно, что за спинами заступников за «жертв погромов и притеснений» торчали также уши Рокфеллера, для которого будущий керосиновый терминал Нобелей в порту города Дальний на Ляодунском полуострове представлялся костью в горле. Но… Николай не пожелал вставать в позу обиженного! Вместо этого он исхитрился парой ловких ходов сорвать банк в игре, где его шансы изначально были практически ничтожны. Даже несмотря на то, что благодаря нашим и британским деньгам, японцы упредили его и с достройкой русской железной дороги через всю Азию к Владивостоку и Порт-Артуру и с завершением его кораблестроительной программы. Но он выложил козыри так, словно видел все карты своих противников.
Теперь, после неожиданного Указа царя, евреям-банкирам уже не удастся уличить его в антисемитизме. А прибытие на переговоры Эмманумила Людвиговича Нобеля вместе с Петром Столыпиным и их деловыми предложениями, кардинально выправило ситуацию с экспансией керосинового бизнеса «ненасытного Джонни». А ведь победившие русские могли бы запросто «отсечь» его от Японии и Китая. И даже от Кохинхины. Теперь же придется потесниться Ротшильдам. Причем не только на рынках, но и у Каспия, который они уже числят своей вотчиной.
Хвала Господу, что все так удачно разрешилось! Я почему-то сильно сомневаюсь, что японцы с такой же готовностью к договоренностям и компромиссу повели бы с нами диалог, одержи они верх над московитами. Боюсь, гордыня затмила бы азиатам разум…
Нет, все-таки, это Столыпин! Ведь в послании царя, что он передал нам, даже намека на столь кардинальное решение иудейской проблемы не было. Лишь общие, обтекаемые формулировки про «улучшения и послабления». Не сомневаюсь, Петр Аркадьевич умудрился послать отчет в Петербург с обратной дороги. И эти его аргументы возымели там мгновенное действие. Но откуда он его отправил? Неужели прямо из Сиэттла? И у наших пинкертонов не вышло с ним ознакомиться? Досадно… Совсем перестали ловить мышей Братцы-кролики.'
* * *На самом деле ничего особенно «революционного» на тему «еврейской свободы» в оперативном докладе Столыпина, отправленном, кстати говоря, не из Сиэттла, а из Нью-Йорка, не было. Что же касается даты появления подготовленного в тайне даже от Премьера знаменитого Указа, так сложилось, что благодаря «доктору Вадику», царь решил огласить его в аккурат накануне иудейского праздника Шавуот. Как говорится: дорого яичко ко Христову дню. Даже если речь идет об адептах Торы и потомках фарисеев.
Но оценка Рузвельтом визита Петра Аркадьевича, как исторического, была точной. Ибо именно он подготовил почву для начала экспансии американского капитала в Сибирь, на Дальний Восток и в Маньчжурию. Только экспансии вовсе не бесконтрольной со стороны русских властей, что немаловажно. Указ Императора, в одночасье устранивший публичную коллизию в отношениях двух стран, снял с пути доллара на «Заокеанский Дикий Запад» главнейшую преграду. Так что, на самом деле, «прежний мир» почил окончательно и бесповоротно на пару дней позже «исторической» склоки Николая с матерью.
Спрашивается: так чего же смог добиться Столыпин в САСШ публично, а что осталось скрытым от пытливого ока прессы, подробно освещавшей его визит, который, в известной нам, «нашей» истории, не смог бы состояться по целому ряду объективных причин? Ну, не тот это статус — официальный и государственный. В сравнении с известной командировкой Витте в Портсмут, в качестве представителя побежденной стороны на переговорах с японцами, организованных при посредничестве американского президента, в «нашем» мире. И еще один не менее важный вопрос: на что теперь могли рассчитывать Соединенные Штаты в отношениях с победоносной Россией?
* * *— Да, впечатляет, конечно… Только жить в таком каменном муравейнике я навряд-ли бы смог, — удостоив увенчанный шипастой диадемой гидроцефалический лик Статуи Свободы лишь мимолетного взгляда, Столыпин хмуро воззрился на скребущие небо «драконьи зубы» Манхэттена, — Машины для обитания? Что скажете, любезный Федор Васильевич?
— Места им, что ли, не хватает? На целом материке, без малого, Петр Аркадьевич? Здорова Федора, да… — поправляя не шибко густую шевелюру, пришедшую в относительный беспорядок от резкого порыва дыхнувшего океанским холодком майского ветерка, ехидно поморщился Дубасов.
— Пожалуй, зря Вы так… Хотя, касаемо той вон медной девки-горничной, на меня сие диво французского отлива особого впечатления тоже не произвело. Но на многое другое нам с Вами посмотреть здесь будет очень и очень пользительно. Да-с…
— Вот только не приведи Боже, если и у нас таких чудищ по сорок этажей лепить начнут.
— Пока нам
