Барышня ищет разгадки (СИ) - Салма Кальк
— Она так за Гришку отомстила, за полюбовничка своего! — выдала Вострова.
Но мне это никак не помогло.
— Кто таков тот Гришка? Простите, я в Сибирске недавно и не всех ещё знаю.
— Гришку Сушкова, подлого мужика, — хлюпнула та носом.
Я где-то в последние дни слышала это имя, но сообразить так и не смогла.
— А что сталось с тем Гришкой?
— Гришка, гад такой, нанялся к Пете, божился, что будет служить на совесть, три кандидата было, Петя его выбрал, гада кудрявого. И я сразу говорила — дело нечисто, Петя мне не верил. Пока не проследили за ним хорошенько, да не увидели своими глазами, как он в номере Гранд-Отеля с коровой Наташкой любился, тут и стало ясно, что он родионовский подсыл. Петя дождался, как вернётся в дом, да встряхнул его хорошенько, он умеет. Из Гришки подлого секреты-то и посыпались — всё, что Родиновым о Петиных делах в клювике таскал. И что с ним таким было делать? Только сбросить с лестницы, да чтоб с гарантией — шею-то ему загодя сломали.
Вот, теперь что-то начало проясняться.
— А потом Михаил Севостьянович сказал, что смерть насильственная, так?
— Именно. Я просила его не говорить, умоляла. Предлагала вместе уехать. Взять деньги Пети и уехать, я знала, где лежат, не все, но много, нам бы хватило. А он отказал.
— Михаил Севостьянович приличный человек, — пожала плечами я.
И вспомнила. Мой первый бал в Сибирске, оранжерея в доме городского головы, и Мишины слова — «госпожа Вострова имела до меня дело, но некоторые вещи невозможны, даже если за большие деньги, даже если по большой любви, и то невозможны».
— Приличный-то приличный, но в другом мне не отказывал, — вздёрнула она нос.
Это что она мне сейчас сказала? Что имела виды на Мишу?
— Не отказывал? — переспросила я.
— Будь я свободна, давно бы женился, — она недобро на меня посмотрела.
— Так он сам был несвободен до недавнего времени, — заметила я. — Неужели не сказал?
— Сказал первым делом, что жениться не может, да, а всё другое-то мог, и дальше тоже сможет, даже если и женится, — и смотрит внезапно повеселее.
Ладно, ладно, у меня тоже есть бывшие. Правда, они дома все остались. И вспоминать о них не хочется. И ещё есть здешний Авенир, ну как здешний, московский. А передо мной, значит, Мишина бывшая? Ладно, выберусь — спрошу. Может быть. А может быть, и нет.
— Мало ли, кто с кем был, пока другого не повстречал, — пожала я плечами. — Но мне кажется, что вы рассказали не всё, уважаемая Ариадна Яковлевна. Итак, Сушкова убили, и что было потом?
— А потом было расследование, и Петя оказался замазан, когда все подробности вышли на свет. Родионовым можно было вменить только что они подсыла к нему отправили, а Петю-то и в убийстве обвинили поначалу, правда, потом он сумел откреститься. И тому, кто исполнил, пообещал позаботиться о семье, там детей трое, на имя каждого Петя счёт открыл и деньги положил, на учёбу последующую. Но сам потерял хорошую возможность, потому что его не взяли в картель, а Родионова взяли, и государственную концессию тоже Родионов получил, потому что — репутация. Шпиона заслать можно, это вам не репутация, нет. А когда того шпиона выперли — то сразу репутация.
— Так и выперли бы, убивать-то зачем, — пожала я плечами. — Выгнали бы с позором. Да погромче, чтобы неповадно было в другой раз и Гришке тому, и Родионовым.
— Петя был очень зол, — вздохнула Вострова.
— За что и поплатился, — заметила я. — А зачем он донос на Соколовского писал? Неужели надеялся, что выгорит?
— Попросила — и написал, — отрезала она. — Вениамин обещал такие факты достать, что будет не подкопаться. И достал. Но…
— Что-то пошло не так? — услужливо подсказала я.
— Видимо, — буркнула она. — Раскопали. Или Вениамин где-то прокололся, или хотел, чтоб и вашим, и нашим. Чтобы и меня ему, и местечко тёплое у Болотникова, и деньги за помощь от Пети.
— Вам и Ильин зачем-то оказался нужен? — хмыкнула я.
— А что? Молод, собой неплох. И место хорошее, доступ к сведениям.
— Но не помог доступ-то, не помог. Ни вам, ни вашему Пете.
— Не помог. И я сглупила, пошла сегодня с Наташкой. Будто не знала, что от неё ничего доброго ждать не приходится!
— И чем же она вас прельстила?
— Сказала, что у неё есть способ дотянуться до вас. И я увижу, как она с вами расправится.
— До меня? — о как.
— Да, что она знает — как позвать, чтобы вы пришли и отдались добровольно ей в руки. Так и вышло.
— Никому я не отдавалась, — вот ещё.
И вообще, пора это кино заканчивать. Интересное, но — достаточно уже.
Ушибленная голова болела, но я попыталась собрать в кучу всё, что эта самая Ариадна мне тут нарассказывала. Значит, вышло так. Родионовы заслали шпиона к Вострову, того застали с Натальей и заставили признаться, а после убили. Из-за Миши случилось расследование, из-за репутационных потерь Востров упустил выгоду.
А Ильин, выходит, стал преемником Миши у Ариадны. Если у них с Мишей вообще что-то было, если это не её выдумка. И по просьбе Ариадны был готов Мише мстить.
А Наталья Родионова мстила и Ариадне — за своего Гришу, и мне — за то, что отказалась добывать сведения о второй семье их отца. Вот мы все и встретились.
Ну что, как встретились, так и разойдёмся. Или нет, обсудим потом с Мишей и с родителями нашими.
Пока же я встряхнулась, постаралась отрешиться от боли — ненадолго, до дома, там разберёмся. И шагнуть в тот самый дом.
И ничего у меня не вышло. Я оказалась у противоположной стены, рядом с Востровой.
— Вы хотите сбежать отсюда? А не выйдет, — усмехнулась та.
Правда, усмехнулась очень грустно.
— Отчего же не выйдет? — не поняла я.
И попробовала ещё раз — с тем же успехом, вышла у другой стены.
— Эти катакомбы так закляли, чтобы их было не взять с помощью магии, — сообщила Вострова. — Чтобы можно было хранить, скрывать, сбегать, давать приют беглым, если они нужны.
— И кто такой
