Возвращение к истокам - Денис Старый
— Ты хочешь серебра? Так зачем оно тебе? Завтра сражение. Если мы одолеем, то возьмёшь у персов… пусть бы на десять долей больше добыча будет твоей. Ну а не одолеем, так и умрем. А мертвым серебро ни к чему, — весьма резонно заметил Велизарий.
Завтра бой? Ну да это можно было предположить. И что мне делать? Воевать? Да и ладно, не впервой. Вот только это же совершенно иная война. Например, я не умею стрелять из лука. Так, на отдыхе как-то пробовал. Да, нет же — не умею. А вот с другого оружия пострелять могу.
Я уже повернулся, чтобы пойти, но полководец окликнул меня:
— Можешь выбрать женщину, взять, сколько унесешь, мяса, хлеба, или вина. Арташес проведет тебя на склад, — сказал Велизарий и махнул рукой в сторону дверей. — Это не кость, брошенная. Эта еда взамен той силе, что тобой потрачена в бою с бессмертными.
Я нахмурился.
— Я не как слуге тебе предлагаю. А как вольному человеку, воину, — уже явно раздражаясь, сказал Велизарий.
— Как военному вождю? — уточнил я, намекая, что мой титул что-то значит.
На самом деле, я и не знал, стоит ли мой титул, должность, чего-нибудь. Но ведь не столько титул украшает человека, по крайней мере, в раннем средневековье, сколько человек наполняет смыслами то, как к нему обращаются. Если я позиционирую себя, как гордого военного вождя, то и Вождь — звучит гордо.
— Будь по твоему… — усмехнулся Велизарий, переглянувшись с женщиной. — Ты вождь. И прими дары от меня.
Тон мне не понравился. Вот так же общаются с пятилетними детьми, которые на чем-то настаивают, а родители решают поддержать свои чада и потакают им. Но усугублять я не хотел.
Да и понимал: чтобы заслужить уважение к себе, нужно совершать поступки. Много или мало, что я победил двух персов? Вот когда получится еще раз отличиться, то и можно разобраться в вопросе.
Я уходил, не поклонившись. Вряд ли мне, склавину, дука указ. Мы, как я понимаю, временные союзники. По сути, наемный отряд. Но не в полном подчинении у Велизария, как бы я его заочно не уважал, предполагая будущее этого человека.
Хмурый Арташес-армянин вел меня по лестнице вниз. В этой пристройке, как оказалось, и был тот склад, заглянуть на который мне предлагали. Никакого вина не нужно, я бы и от женщины отказался. Но мало ли как это могли оценить. Греки все-таки. Они первые, кто европейские ценности пихал, противно подумать, куда именно.
— Бери суму! Ты храбро дрался, — прорычал мой сопровождающий и отчего-то стыдливо отвернулся.
Не понял почему. Может стыдно могучему воину, что не он вышел против двоих персидских воинов? Выглядит, как мощный исполин, даже по сравнении со мной, в теле далеко не задохлика. Но вот не вышел же на бой.
Сумка была тряпичной. Вряд ли много можно было бы в нее вложить. Однако, я постарался. Хлеб, оливки, увидел уксус, взял. Вяленное мясо, как наиболее калорийный продукт, подойдет так же. Мне на дней пять хватит полноценно есть. Одному. Но, как завещал товарищ Ленин, нужно делиться. Или он этого не завещал, но по детству помню такую присказку.
— Пришлешь сегодня для еды и своих людей ко мне. Я дам им вдоволь и лучшее, — сказал Арташес.
— Спаси Бог! — сказал я, но все же решил уточнить, почему такие привилегии.
Мало ли, и я буду должен. И чем расплачиваться?
— Почему ты такой добрый ко мне? — задал я вопрос.
— Я должен был идти на бой с тобой. Дука не отпустил. Ты бился против двоих. Но вины моей нет. Я под властью дуки, в том клялся, — сказал Арташес.
А я-то думал, что какой-то бой совсем не честный. Двое на одного? Получается, что этот великан словно бы струсил, оставил меня умирать. Так что должен куда как больше, чем поесть. Может и будет случай, когда я предъявлю свои претензии. Но не сейчас. Мир познать нужно сперва [в реальной истории то же было странно, что на одного Андреса, двое «бессмертных» вышли].
Скоро я был у крепостных стен и смотрел по сторонам. А вот и мои «просторубашечники»!
— Чем одарил тебя дука Велизарий? — спросил подошедший ко мне мужик.
Это был тот, который утверждал, что обязан меня сопровождать. Но увидел я и других воинов, которых можно было бы спутать со склавинами. И они были бледноватые кожей, светло-русыми, рыжими. И, как мне показалось, одного со мной роду-племени. Но нет, эти были другими, говорили явно на немецком языке, одном из диалектов. Вот их я понимал очень плохо.
— Так что же дал тебе Велизарий? Разрешил взять женщину? — не унимался мужик-склавин.
И, судя по всему, имел право спрашивать меня. Ладно, ответим:
— Да, женщину разрешил взять и еду, — сказал я и показал сумку.
— Бери Данарис. Она самая дорогая. И почему я вместо тебя не пошёл на бой? — сказал мужик, лишь бросив взгляд на сумку с едой.
— Вот же имя у нее! — заметил еще один воин и рассмеялся [Данарис означает «телка»].
— Она лучшая! — взбеленился почитатель Данарис.
Это же как припекло его без женщины, что готов умереть, только бы побыть с какой-нибудь, как сказал президент покинутой мной страны, «женщиной с низкой социальной ответственностью». И не до конца я понял, чего все смеются. Имя женское смешное? По мне, так… С греческого Данарис — телка. Данарис, Дайнэрис… Это из известного сериала. Вот мне интересно, а греки сильно смеялись с имени главной героини кино?
— А сколько она стоит? — спросил я.
Нет, не для того спрашиваю, что я хочу эту дамочку купить себе. Я исхожу из того, что здесь мне быть, возможно, долго. Не знаю, на что нужно надеяться, чтобы вновь попасть в своё время. Так что нужно всеми правдами и неправдами, но начинать познавать этот мир. Ну и чего спрашивать-то о стоимости, пока рыжий парнишка зубы у дамы не проверил?
— Так откуда я знаю? Ты наш военный вождь и только у тебя достаточно серебра, чтобы купить себе такую дорогую женщину. А если дука сказал, то можешь выбрать любую, — мужик приблизился ко мне и заговорчески сказал: — Но самая лучшая женщина в крепости — Антонина, жена Велизария. Попробуй скажи ему, что выбрал Антонину.
Сказав это, мужик громоподобно засмеялся. Да так откровенно, что через некоторое время уже держался за живот. Не сильно забавно было, но, по крайней мере, местный уровень юмора мне теперь понятен.
— Проведи меня в то место, где находятся мои войны, — повелел я.
