Возвращение к истокам - Денис Старый
Ведь дуке не обязательно постоянно находится в той провинции, наместником которой он назначен. Тем более, что Велизарий должен победить персов и поехать к василевсу за достойной наградой. А она… она будет рядом.
— Склавин Андрес… Чего же ты из головы не выходишь у меня? — прошептала Антонина. — Тебя и впрямь убить желательно. Нечего тебе делать в моей голове. И пусть это будет сделано руками гуннов.
Глава 5
Крепость Дара
17 июня 530 года
— Вождь! Вождь! — кричали со стороны одной из окраин огромного военного лагеря, опоясавшего крепость почти со всех сторон.
Да и как можно было большую массу людей поместить внутри крепости? Там, в выдолбленных в скале комнатах вряд ли комфортнее, чем на свежем воздухе. И воздух в крепости назвать свежим нельзя.
— Вождь! Вождь! — продолжали приветствовать меня воины.
— Военный вождь, а что тебе даровал командующий? Женщину разрешил? Женщину прежде всего нужно, — спрашивал все тот же парень с веснушками, которого я встретил чуть ли не первым в этом мире.
— Славмир, тебе женщина зачем? Молоко сосать? — сказал один из бойцов, и все дружно заржали, словно кони.
Такое ощущение, что в этом времени я со своим юмором могу стать великим юмористом и сочинителем. А, возможно, и наоборот… не «догонят» мои шутки «аборигены». А ведь правильный юмор — это очень сильная скрепа любого общения.
— Женщину мне пообещали, — сказал я. — Но сперва рассказывайте, что произошло!
Мужики переглянулись, пожали плечами. Я хотел слушать. Мне мир познавать, а они молчат. Посмотрел на словоохотливого парня, рыжего Славмира.
Он нахмурил брови, напрягся, видимо, вспоминал, начал говорить:
— Так Хлавудий опорожнился у навеса…
— Славмир! — заорал на парня десяток глоток.
И кто-то из толпы громче всех выкрикнул:
— Вождь спрашивает о великом, а ты…
— А ты видел, сколь велико Хлавудий наложил? А? — не унимался веснучатый Славмир.
И вновь задорный смех, который цеплял и меня. Скоро, словно эпидемия, «смеховая лихорадка» распространилась дальше. Казалось, что сотни мужиков в едином порыве сошли с ума. Я успокоился быстро, а вот остальные, нет.
Вперед вышел здоровенный мужик, скала, а не человек. Ростом под два метра, или чуть выше. Плечи развитые, как у тяжелоатлета. Руки у него были длинные, даже с учетом высокого роста казались непропорциональными. Взгляд явно не обремененный интеллектом, детский, обидчивый. Вот-вот заплачет.
— Вождь, это навет. Я не опорожнялся у общего навеса, это кто-то другой, — сказал гигант.
И такой у него голосок был тонкий, в крайней степени не естественный, не подходящий внешнему облику. И лицо… Вот как должна выглядеть наивная простота в абсолюте. Такое недоумение, детская обида. И все бы ничего. Но он же гигант, мускулист, кулаки пудовые. Немного и лишнего жирка имел, но не критично. Огромный и страшный… Должен быть.
Пошла вторая волна смеха.
Но мне было не до веселья. Обстановку и социальную систему нужно изучать и понимать. И даже тот факт, что бойцы могут спокойно рассуждать над тем, что кто-то нагадил у навеса, о многом говорит. Как и то, что такие обсуждения происходят в моем присутствии.
Я, например, не могу представить себе, что в будущем, рядом со мной, офицером, будут стоять солдаты и обсуждать, кто нагадил у столовой. Просто потому, что офицер — это статус. А вождь?
— Я устал, мне нужна еда и отдых, — сказал я, понимая, что пока ничего существенного не услышу. — Хламидий, проведи меня до моего навеса, возле которого ты не гадил. И после всегда сопровождай и будь рядом.
— Вождь, но я не Хламидий… Я Хлавудий, — поправил меня боец. — И еще… Разве же мне можно провожать тебя?
Пауза… Я уже думал, что сказал нечто неправильное.
— Всем своим десятком быть с тобой? А как же Пирогост? Он был с тобой в бою по правую руку? — смутился Хлавудий.
Расталкивая толпу мужиков, явно возмущенным, вышел еще один воин. Я сразу понял, что это Пирогост. Злой, насупился, тоже видно, что обижается. Но по-другому. Этот готов стоять за свой статус.
— С чего, вождь, не я длань твоя? Чем провинился, или я подвел тебя? — последовал вопрос.
— Я решил усилить свою охрану, — стал я выкручиваться из ситуации. — Тайную борьбу преподам вам, да обучу, как охранять меня, или кого другого.
— Так ты и так, вождь, борьбе учишь, и не только нас, но уже и других, ромеев. Нас-то чего? Мы славно бьемся, — сказал Славмир.
И вот как мне быть? Не признаешься же, что я не я. И каждое, или почти что каждое мое слово может стать ловушкой. Я, мой реципиент, — здешний инструктор по борьбе. Очень интересно. И не думал, что таковые были у славян. Я же славянин? Ну да, у меня в подчинении Славмир. Это славянское имя. Другие имена спорные. Хотя… Пирогост можно было понять, как гостеприимный. Хлавудий — бывший славным. Склавины — славяне. Все сходится и слава Богу.
— Кто выйдет против меня, раз вы умеете биться? — выкрикнул я, скидывая доспехи. — Ну же не трусы же вы, славные склавины?
Примитивный коллектив? На время придется спуститься к их неразвитому мировоззрению. А что у мужиков важно? Сила — она уважаемая во все времена. Здесь же тем паче.
И если оставаться честным перед самим собой… Я хотел кому-то дать в морду. Так, чтобы меньше было вопросов и выплеснуть хоть немного из той бури эмоций, что приходится сдерживать внутри. Кулаки чесались. Напряжение от боя, как в будущем, так и сегодня, утренним, ушло. Очень много непонятного.
Но что я знал точно, что в мужском коллективе многое прощается. Даже откровенную глупость и тупость могут не замечать, если авторитет держится на силе. Это я понял еще с детства. До поры приходилось входить в группировку дворовых пацанов под руководством полных идиотов. После сам стал во главе улицы. Но только лишь когда смог быть физически сильным.
— Давай я и выйду! — сказал Пирогост.
Он был без доспехов. Одет в рубаху, скорее всего льняную, но грязную, чем из другого темного материала. Боец носил не сапоги, а… полусапоги. Широкие, полосатые красно-синие штаны. Это я анализировал одежду, понимая, что она сильно разниться с тем, во что одеты другие. Значит, Пирогост не так прост!
Когда мой соперник стал снимать рубаху, я поспешил последовать его примеру. Пришлось зеркалить все действия мужика.
И вот он обозначил на себе удар в грудь кулаком и после вытянул руку в моем направлении. Ну ладно, тоже лупанул себя в грудь. Что-то почти безволосую грудь, к слову.
