Убийство в Лудском экспрессе (СИ) - Хаимович Ханна

Просил об аудиенции с кем-нибудь из ответственных секретарей, только чтобы просмотреть некоторые документы, касающиеся распоряжения капиталами, — а получил приглашение к самому лорду-казначею. Что тот собирался ему сказать? Или, наоборот, не собирался?

Солнечные лучи напоминали яблочный мармелад — такие же прозрачно-желтые, не по-осеннему яркие. Щурясь, Уинстон потянул за ручку массивной двери. Трость зацепилась за что-то, напоминая о себе, и он вдруг понял, что нога не болит уже третий день.

Сэр Томас Тенипер, лорд-казначей Альбийской империи, воззрился на него сквозь толстые очки.

— Приветствую вас, мистер… Сэйджхэм? — он оперся о стол, вертя в сухощавых холеных пальцах лорнет, и явно не собирался подавать Уинстону руку. — Я в курсе, зачем вы пришли, не трудитесь объяснять. У меня мало времени.

Если такая встреча была призвана сбить с толку, то сэр Тенипер почти преуспел. Уинстон замялся, заготовленное пояснение застряло в горле. Не дожидаясь приглашения, он отодвинул стул, сел и помолчал, рассматривая золотистый узор обоев и картины на стенах.

Затем перевел взгляд на Тенипера. На лице у того было написано аристократически сдержанное нетерпение.

— Хорошо, — сказал Уинстон. — Мне нужны данные о бюджете Имперской Воздухоплавательной компании. Я не требую никаких секретных деталей! — он поднял руку в предупреждающем жесте, видя, как насупился Тенипер. — Во-первых, кто туда вкладывается. Особенно интересует доля покойного Бенедикта Минтона и доля государственных средств. Во-вторых, кто принимает решения о новых разработках и о том, куда вкладывать деньги? Насколько я знаю, сэр Вайлетс — лицо скорее представительское…

Тенипер выслушал это безучастно, как каменное изваяние. Вяло кивнул в ответ на слова о Вайлетсе… Сэр Генри Вайлетс, глава Имперской Воздухоплавательной компании, действительно мало что смыслил в ее работе, и об этом знали все. Потомок знаменитого конструктора дирижаблей Роберта Вайлетса, он некогда вложил туда все полученное наследство. Никто не удивился, что ему пожаловали пост главы компании. Уже после выяснилось, что Вайлетс не унаследовал ни деловую, ни техническую жилку своего знаменитого предка. Однако годы сменяли друг друга, а он оставался на посту. Оставалось лишь гадать, по какой причине. Хотя представительские обязанности он, несомненно, выполнял блестяще.

Теперь Уинстон начинал понимать, в чем дело.

— Решения, мистер Сэйджхэм, — сухо ответствовал Тенипер, — принимает группа специалистов по обороне и воздушно-паровой механике. Их имена вам ни о чем не скажут.

— Хорошо, — покладисто кивнул Уинстон. — Тогда задам вопрос попроще. Насколько значительную долю в бюджете компании занимали деньги Бенедикта Минтона?

Тенипер взглянул на него поверх очков.

— Весьма значительную.

— Больше пятидесяти процентов?

— Эту информацию, — и без того прямой как палка, лорд-казначей выпрямился еще больше, — я вам предоставить не могу.

— Почему?

…Расспросы на этом можно было прекращать. Но Уинстон решил выжать из ситуации максимум. Да, уже стало ясно, что Тенипер не проговорится. Но чем дальше зайдет разговор, тем спокойнее можно будет быть потом. И не придется, маясь бессонницей, сокрушенно размышлять, а не произошла ли ошибка.

— Видите ли, мистер Сэйджхэм, я не имею права это разглашать. Особенно теперь, когда идет война. Мы не можем допустить, чтобы просочились любые сведения…

— В Сыскном управлении знают, что такое секретные сведения и как с ними работать, — мягко, но настойчиво перебил Уинстон.

— Я и не подозреваю вас в недобросовестности. Но есть много способов похитить нужную информацию. Я не имею права так рисковать.

Он уже второй раз говорит «я не имею права», отметил Уинстон. Это что-то значит или Тенипер просто так остро ощущает личную ответственность?

— Тогда последний вопрос, сэр Тенипер. Имперская Воздухоплавательная компания принадлежит к числу тех, которые находятся на личном контроле у Его Могущества Императора Альбийского?

Тенипер не шевельнулся. Цепкие подозрительные глаза точно подернулись ледком отчуждения.

— Об этом, полагаю, знает лишь Его Могущество и его Особая служба.

«И ты знаешь, — подумал Уинстон. — Знаешь, старый лис. Может быть, ты сам не до конца понимаешь, почему тебе приказали молчать. Но тебя это наверняка не удивило. Действительно ведь война идет».

— То есть вы отказываетесь помогать в расследовании убийства мистера Минтона?

— Я бы с удовольствием вам помог, — вздохнул Тенипер, — но, к сожалению, разглашать сведения, о которых вы просите, нельзя ни при каких условиях. И потом… Разве мистер Минтон умер не от сердечного приступа?

— От острой сердечно-сосудистой недостаточности, — без выражения поправил Уинстон. — Что ж, благодарю за разъяснение, сэр Тенипер. Всего хорошего.

Он вышел, не опираясь на трость и не оглядываясь.

* * *

Формальностей было еще много. Даже чересчур много. Уинстон тщательно выполнил их все. Вместе с Натаном они опросили каждого, кто имел хотя бы малейшее отношение к последним дня Минтона. Нашли и пассажиров вагона, в котором он ехал, и работников пульского вокзала, дежуривших в тот день…

Усилия оказались напрасными. Мужчина, подменивший оконную ручку смертельным для Минтона устройством, исчез, точно призрак.

А бесчисленные слуги, носильщики, знакомые и деловые партнеры искренне пытались быть полезными, но их слова не проливали на личность убийцы ни капли света.

В конце концов пришлось совершить то, чего Уинстон так отчаянно не хотел. Прекратить дело.

Вскоре после этого в тихий, чуть старомодный кабинет двух пожилых сыщиков вихрем ворвался посетитель.

— Это правда? Почему я узнаю обо всем из газет? — гневно возопил Чарльз Минтон, потрясая сложенным вчетверо листком. Он швырнул его на стол. На тонкой сероватой бумаге чернели чуть смазанные буквы: «Дело Минтона закрыто! Знаменитый миллионер скончался от сердечного приступа».

— Вы ведь были уверены, что он убит, — тихо и как-то жалобно произнес Чарльз. — Почему вы оставили убийцу на свободе?

Вздохнув, Уинстон посмотрел на Натана. Потом перевел взгляд на приоткрытую дверь. Из коридора доносился гул голосов. Рев клаксонов и шум моторов паромобилей проникал даже сквозь закрытые окна.

— Нам лучше поговорить в другом месте, — решился Уинстон. Может быть, когда я закончу работу…

— В моей городской квартире, — быстро сказал Чарльз. — Я приглашаю вас на чай. Или на эль, или на что угодно. Мне нужно знать правду

— Ты собираешься все ему рассказать? — скептически поинтересовался Натан, когда Минтон-младший удалился.

— Собираюсь, — невозмутимо кивнул Уинстон. — Его стоит предостеречь. И потом, я считаю, что ему можно доверять. К слову, советую тебе тоже воспользоваться приглашением на чай или эль. И то и другое у него наверняка первосортное.

— Старый ты корыстный сухарь, — покачал головой Натан, но на лице его играла улыбка.

* * *

В просторном, скромно обставленном жилище Чарльза Минтона чувствовалась сдержанность, богатство, которое не выставляли напоказ. Неброские тонкие ковры явно были сотканы аравийскими мастерами, а темные деревянные детали отделки — изготовлены из качественных и долговечных пород. Пахло здесь тоже древесиной — легким, едва уловимым липовым духом. Уинстон привычно окинул гостиную внимательным взглядом. Да, поверенный был прав. Бенедикт Минтон воспитал племянника кем угодно, но не бездельником, кичащимся деньгами.

— Чай? Кофе? Эль? Может быть, вино? — бледно улыбнулся Чарльз, кивком предлагая Уинстону и Натану садиться. Кресла тоже оказались добротными и удобными. Мягкая кожа обивки чуть пружинила.

— Чай, если можно, — сказал Натан. — Нам, старикам, не стоит распивать эль. Бьет в голову…

Слуга в мгновение ока вернулся с подносом и тут же исчез. Воцарилась глухая тишина.