Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза"
Правда жизнь стала еще более вонючей: резиновые "нитки" из практически ничем не пахнущего латекса сначала выдавливались через фильеры в ванну, наполненную уксусом… но за такие деньги можно немного и потерпеть. Тем более что и дома-то почти никто не сидел: все постоянно были чем-то заняты. Даже мелкие: я отдельно договорился с ранее знакомыми мне дамами о "частных уроках" – так что и им не приходилось наслаждаться ароматами большой химии в отдельно взятом дворе.
Дед – он вообще уже большую часть времени проводил в Ерзовке, "контролируя" строительство "особняка" – так что у всей семьи жизнь была наполнена смыслами. Вот только у меня "смысл" большей частью заключался в ожидании. По хорошему мне давно уже следовало начинать готовить "поляну" за океаном, да и "партнеры по бизнесу" постоянно пытались меня туда спровадить – но приходилось сидеть и ждать, суча ножками от нетерпения. Конечно, терять месяц и тем самым задерживать получение доходов с шестидесяти (из трехсот) паев, полученных мною в "Издательском доме" за вложенную "интеллектуальную собственность" просто бесплатно, наверное со стороны казалось лишним доказательством того всем известного факта, что "писатели – они все немного не в себе". Да, получение десяти, а то и более тысяч (причем долларов) годового дохода на ровном месте откладывать – это не деловой подход с точки любого отечественного купца. Просто я купцом-то и не был…
Борис Титыч приехал по моему приглашению в последних числах июля. Я вообще-то в письме просил или меня принять в удобное для него времени, или ко мне в гости приехать – и больше, конечно, рассчитывал на первый вариант. Но недавно овдовевший отставной капитан решил, видимо, развеяться…
– Прежде всего хочу выразить вам, Борис Титыч, огромную благодарность за то, что сочли возможным посетить меня. И приношу вам свои самые искренние соболезнования. К сожалению, я хорошо знаю, что значит потерять любимого человека… но я успел узнать, что от тяжких переживаний помогает спастись дело, которому не жалко посвятить жизнь. Я о вас много слышал, и потому хочу вам именно такое дело и предложить. Если совсем вкратце, то я хочу вас попросить помочь в одном не очень простом деле, но если мы – я подчеркиваю, именно мы – всё сделаем правильно, то лет через пятнадцать Россия станет великой страной. Правда работать придется не просто много…
– Ну что же, я готов вас выслушать. Сын мой нынче в коммерческом, в Москве обучается, одному дома сидеть скучно. А на благо Державы потрудиться…
– В том числе и на благо Державы, хотя и вы в обездоленных себя не сочтете. Вы же, если я верно знаю, на многих языках говорите как на русском? На английском, немецком, французском, испанском…
– Не совсем верно, английский мой не так хорош. Знающие люди говорят, что акцент у меня заметный, германский что ли…
– Шведский. То есть американцы могут подумать, что шведский, и это даже хорошо. Но это – неважная мелочь. Есть только одна проблема, и именно она побудила меня обратиться именно к вам: в какой-то момент вы начнете распоряжаться весьма крупными суммами, способными смутить многих…
– Я…
– Извините, я не закончил. Вас они не смутят, я в этом совершенно убежден. И именно поэтому я просто должен вас предупредить: управляя столь изрядными суммами вы будете просто обязаны вести образ жизни, со стороны выглядящий роскошным. Завести полсотни костюмов, толпу слуг…
– Но зачем мне может потребоваться полсотни костюмов? И толпа слуг? У меня денщик…
– Я понимаю, но раз вы предварительно согласились…
– Я не согласился – вы же мне пока не сказали…
– Вы согласились, что послужить Родине есть дело хорошее. Поэтому сейчас я перейду к деталям. Сначала обрисую, как говорят художники, картину крупными мазками. Для того чтобы Россия не становилась все более зависимой от французского и британского капитала необходимо выстроить в ней собственную промышленность. Собственную, а не французскую, как соседний металлический завод. Который все доходы вывозит во Францию и делает богаче французов. Но для этого нужно довольно много денег, а много денег сейчас имеется лишь в Америке. Кстати, я там собираюсь через несколько месяцев открыть собственное дело – издательское, книги буду свои американцам продавать… Но я буду именно русским писателем, который продает свои книги. А вы, дабы американцы незаметно даже для себя оплачивали России новые русские заводы, должны будете стать американцем.
– Сменить подданство? Нет уж…
– Нет. Стать русским агентом, причем агентом тайным. Чтобы все американцы думали что вы самый что ни на есть американец с момента рождения…
– И как вы это себе представляете? – усмехнулся Борис Титович.
– Очень хорошо представляю. Например так: вы с русским паспортом въезжаете в США через Бостон, а неделей позже господин Дёмин возвращается обратно в Россию уже из Нью-Йорка. Вы же поездом переезжаете в Сан Франциско, оттуда пароходом в Сиэтл, а из Сиэтла, на пароходе, следующим с Аляски, добираетесь до города Астория, штат Орегон. Оттуда дилижансом на Лонгвью вы едете до городишки – а по нашим меркам вообще деревеньки – с названием Клэтскани и у местного пастора с говорящим именем Питер Бишоп истребуете документ о вашем рождении в этой деревушке. Поскольку вы, Демиан Френсис Бариссон, именно там и родились полсотни лет назад. Пастору уже за семьдесят, но он в трезвом уме и ясной памяти. Он очень хорошо помнит, как вас он в этой церкви крестил, а с отцом вашим, Харалдом Бариссоном, он даже дружил…
– Я приезжаю в эту, как вы говорите, деревню и спрашиваю дорогу к пастору у некоего местного жителя, которого зовут Демиан Бариссон…
– Демиан Бариссон не сможет указать вам дорогу хотя бы потому, что он уже лет десять как покоится на христианском кладбище в Бусане, в Корее – а в родном поселке он последний раз был в возрасте четырнадцати лет. Так что документ вы получите – ведь он вам срочно нужен для получения паспорта для покупки лесных угодий в Канаде. Отблагодарив пастора двумя-тремя – больше не следует давать – золотыми монетами в двадцать долларов в качестве пожертвования на церковь, вы следующим дилижансом доезжаете до Лонгвью, там выписываете паспорт – он вам далее не потребуется, но вы же за ним в родную деревню ехали, а легенду надо подтверждать – и оттуда поездом едете в Филадельфию. Из нее даете мне телеграмму – от имени российского подданного Петра Спиридонова, скажем, а затем едете обратно. Но не до конца, а до города Денвера, где недельку любуетесь местными достопримечательностями, дожидаясь вашего верного слугу…
– Какого слугу?
– Китайца, который когда-то спас вам жизнь… на Аляске, или лучше индейца? Я еще подумаю… Но представлю его вам через пару дней, он уже прислал письмо о том, что выезжает. Затем – уже вместе со слугой – вы приезжаете в город Сент-Луис, покупаете там домик в приличном месте – это обойдется всего в тысячу-полторы долларов. И пару раз в неделю навещаете центральный почтамт, ожидая телеграмму до востребования – из Балтимора. Чтобы не терять зря времени, пообещайте на почте доллар тому, кто доставит ее вам домой сразу по получении… а как получите – выезжайте по указанному адресу в Балтимор. Один, слуга ваш останется сторожить дом…
Выслушав все это, Борис Титыч засмеялся:
– Вот теперь я действительно вижу, что вы великий писатель…
– Ну и писатель в том числе. Но чтобы "сочинить" то, что я вам сейчас рассказал, мне пришлось потратить несколько лет и очень несколько денег.
Насчет "нескольких лет" я и не наврал особо: чтобы выудить из Чёрта историю его "легализации", я как раз года три и потратил. Ну аж уж сколько денег было потрачено на создание сетевых магазинов – страшно вспомнить. Нет, вспомнить-то как раз приятно: не свои же тратил…
Айбар приехал, как и пообещал, через два дня. С ним было гораздо проще: холостой, выгнанный из армии поручик был согласен практически на любую работу, ведь ему, как старшему мужчине в семье, требовалось где-то заработать на калым для трех своих братьев. Причем быстро – а его "суженая" могла и подождать, ведь ей пока семь лет всего было. Понятно, что он мне этого не говорил… сейчас не говорил. А я и не спрашивал – за ненадобностью.
