Виктор Каменев - Абы не в пекло (СИ)
— С чёртом поручкайся, — предложил я ей. — Любила пакости творить, отвечай теперь.
— Исповедоваться, — выдохнула старуха, закатывая глаза.
— Напишешь свою исповедь в пекле, в трёх экземплярах.
Всё это старуху доконало. Её душа, вся в чёрных пятнах, с шумом вылетела из тела и ударилась в потолок. К ней устремились Философ и невесть откуда взявшиеся черти, которых я по наивности считал выключившимися из игры.
Нам с Философом пришлось основательно поработать кулаками. Затем он бросил меня и вплотную занялся старушечьей душой, изловив её и засунув в специальный чемодан. Я прикрывал ему тылы.
Чертей было больше, но они никогда не служили в Советской армии, а вот мне приходилось.
Потеху прервало появление внучки покойной со священником.
— Батюшка, исповедуйте её, пожалуйста! — умоляла со слезами несчастная девочка.
Старушечья душа взвыла и принялась рваться из чемодана. Черти кинулись врассыпную, правда один из них перед исчезновением успел плюнуть попу на голову.
— Уходим, — распорядился Философ.
Он пробил дыру в потолке, через которую мы и вылетели.
— Давай к лифту, — сказал Философ
— А чего это мы от попа шарахаемся? — удивился я. — Зачем понадобилось бить дыру в потолке?
— Не от попа, а от креста на его пузе, — терпеливо объяснил Философ. — Так положено по инструкции, утверждённой Царём Небесным. Черти вон тоже убежали, а ты думаешь, они креста боятся?
— А разве нет?
— Да перестань. И вообще, самое удачное место для наведения порчи — это церковь. Если не веришь, спроси у колдуньи. На лучше чемодан понеси.
* * *Старшина забрал старушечью душу и пообещал за работу списать с нас по пять чёрных меток. Я ничего не успел сказать в ответ: Философ оперативно вытолкал меня в коридор.
— В чём дело, ты, дурень? — сердито спросил он. — Чего ты на него так вытаращился?
— Какие ещё чёрные метки?! — накинулся я на него. — За что нам их ставят?
— Водочку любишь лакать? Сигаретки, пивко? А расплачиваешься чем? Здесь всё находится под строгим учётом. Старшина обязан за каждое богохульство ставить тебе чёрную метку в личное дело. Вот списывать их он как раз права не имеет и делает это на свой страх и риск.
— Я этого не знал.
— Так спроси, прежде чем на людей кидаться.
— Ладно, Философ, виноват, исправлюсь. А сколько надо меток, чтобы попасть в Чёрный Список Чёрного Списка?
— На меня намекаешь? Не знаю, зависит от индивидуума. Вообще-то приказ о включении кого-либо в Чёрный Список Чёрного Списка выдаёт лично апостол Пётр по каким-то только ему известным признакам.
— О чём разговор? — вдруг вмешался проходивший мимо Священник.
— О чёрных метках. Молодой только что с первого задания вернулся.
— Серьёзно? Так это надо отметить.
— Сейчас сбегаю за чёртом, — сказал я.
— Подожди, зачем? К нам с Философом они сами приходят, мы у них постоянные клиенты. Эй, чёрт!
На его зов явился торговец и скороговоркой предложил:
— Сигареты, спиртное, наркотики.
— Пару бутылок водки, — заказал Священник.
— Лучше три, — поправил я его. — Чтобы делить легче было.
— Пусть так, — согласился Священник.
— Пятнадцать богохульств, — сказал чёрт.
— Платить буду я.
— Да перестань, молодой, — вмешался Философ. — Скинемся.
— Ничего подобного, — твёрдо ответил я. — Это моё первое дело. Разве не событие? Прости меня, тётя.
Вслед за тем я взял чёрта за ухо и прошептал ему туда пятнадцать богохульств. В руки мне упали три бутылки водки.
Мы уединились в моей комнате, Философ принёс стаканы, я разлил.
— Первое дело, — заговорил Священник. — Я уже своего и не помню.
— Ты ему расскажи про своё первое серьёзное, предложил Философ. — Поучительная история.
Священник ничего не ответил.
— Это по поводу того, из-за чего Винниус называет тебя рыцарем? — полюбопытствовал я.
— Да, — неохотно подтвердил Священник.
— Расскажи, — попросил я.
— Ладно, — вздохнул Священник. — Слушайте.
РАССКАЗ СВЯЩЕННИКА
Это было даже не королевство, а скорее группа племён, объединённых монархом, размещённая на небольшой территории без каких-либо чётких границ. Было у них несколько деревень, три крупных замка (один из которых занимал король), земли. Сам король не представлял собой ничего интересного — типичный феодал, зато жена его на то время считалась довольно передовой женщиной. Вообще-то ей надлежало родиться не в пятом веке, а в восемнадцатом, но какие-то ишаки в отделе воплощений положили её документы не в ту папку.
Королева была образованной и умной. Кроме того, она не терпела глупости, ханжества и тому подобных вещей, никогда не упуская высмеять тех, кто этим увлекался. С таким характером королева просто не могла не нажить врагов. И она их нажила.
Всё бы ничего, но в тех краях появился маг. С какой-то радости король пригласил его в свой замок.
К несчастью, это был не какой-то там шарлатан. Он тоже был умным и образованным. Вскоре их с королевой и палкой нельзя было разогнать.
Ко всему прочему её величество недавно стала христианкой, а в ту пору в той местности погоду делали языческие боги. Король смотрел на увлечения своей жены сквозь пальцы, любил он её очень.
Но что-то встревожило остолопов, которые сидели в комиссии по контролю за обстановкой, они обратились к апостолу Петру. Тот, недолго думая, распорядился отправить туда меня.
В те времена при постройке замка внимание уделялось прежде всего надёжности данного сооружения. Это уже королева распорядилась посадить во дворе деревья и цветник, что несколько оживило мрачную планировку замка. Но расширить хоть немного окна король ей категорически не позволил, поэтому в залах даже в самый ясный и солнечный день стоял полумрак. Взамен королева вытребовала ковры и подсвечники в жилых помещениях, прислуге под угрозой порки было запрещено сквернословить, а ещё в замке появилась отдельная комнатка под молельную, куда взгромоздили большое деревянное распятие и внесли столик, на котором лежали две рукописные душеспасительные книги.
В тот день, с которого всё началось, лил дождь, небо заволокло низкими облаками. Король, королева и их свита находились в помещении, которое позднее назовут тронным залом. Из нижних этажей уже были убраны боевые кони королевских дружинников, да и сами они теперь редко допускались к монарху.
Итак, на улице лил дождь, и все, кто находился в зале, убивали время разговорами. Помещение освещалось, в основном, факелами, укреплёнными на стенах, и огромным камином, где огонь яростно пожирал толстые поленья. Король разговаривал со своим главным приближённым по военной части — бароном Готвиком. Во время войны войска вёл в бой сам монарх, но ему нужен был заместитель, командовавшиё армией в мирное время.
Барон выглядел настоящим гигантом — в его кольчугу свободно вместились бы король с королевой (а его величество истощённым не выглядел), ни одна дверь в замке не была приспособлена под его рост; он голыми руками ломал толстые доски, гнул подковы и проделывал ещё немало тому подобных вещей. Барона уважали.
Королева же общалась со своим ненаглядным магом. В данный момент он рассказывал ей о своей работе:
— Я постоянно сталкиваюсь с примитивным упрощением моих действий в глазах непосвящённых. Им почему-то кажется, что достаточно промычать какое-то заклинание на тарабарском языке да взмахнуть руками — и всё исполнится. Но в таком случае магом мог бы стать любой. Да чего там! Все вокруг были бы магами.
— И вы поделитесь со мной секретами своего мастерства? — спросила королева.
— От вас, ваше величество, у меня никаких тайн нет. Я охотно вам расскажу, как проделать то или иное магическое действие.
— Будьте так добры.
— Допустим, мы хотим превратить благородную даму Гризельду в лошадь… Хотя тут, кажется, кто-то поработал до меня.
Королева не удержалась и прыснула в кулак. Вышеупомянутая благородная дама, славная своими тупостью, тугоумием и мужиковатой внешностью, обернулась на этот звук, справедливо полагая, что смеются над ней. Но королева, не любившая обижать своих подданных без нужды, успела к тому времени справиться с собой и обрести серьёзный вид.
— В следующий раз я вас стукну! — шёпотом пригрозила она магу.
— Силы небесные! — ответил тот. — За что? Ведь я всего лишь выполняю вашу просьбу, Ну хорошо, оставим благородную даму Гризельду. И кого же нам тогда превратить в лошадь? Ага! Вон у огня греется благородная дама Янина.
— Жалко.
— Мне жальче конюха, которому придётся с ней возиться. И вообще, мы ведь делаем это гипотетически.
— Хорошо, давайте.
— Масса любой лошади во много раз превышает массу благородной дамы Янины, а их плотность примерно одинакова. Нам ведь нужна настоящая лошадь, а не надутая воздухом подделка, правда? Поэтому мы должны увеличить массу благородной дамы Янины.
