Сайберия - Владимир Сергеевич Василенко
— Что-то случилось? — встревожилась Рада.
— В саду кто-то шарится. В кустах шуршит.
— Может, кошки?
Он покачал головой и поднялся из-за стола.
— Пойду гляну…
Я остался на месте, но на всякий случай перехватил его Аспект. На улице уже почти стемнело, так что, если вдруг нужно будет прийти на помощь — лучше иметь в арсенале зрение, нюх и слух хищника.
Впрочем, даже так я всё равно далеко не сразу расслышал, что же его так встревожило. Прошло несколько минут прежде, чем до меня донеслись звуки какой-то невнятной возни и испуганные возгласы.
Голос показался знакомым.
Выскочив вслед за Демьяном во двор, я завертел головой, прислушиваясь. В сумерках кто-то ломился, не разбирая дороги, прямо через кусты, на бегу что-то испуганно вереща.
— Месьё! C’estune erreur! Я не вор! А-а-а, помогите!
— Жак! — выкрикнул я в ответ. — Сюда!
Ориентируясь по звукам, я рванул через кусты ему наперерез. Но немного опоздал — когда выскочил на аллею, Велесов уже настиг незадачливого француза и держал его за шкирку, как нашкодившего котёнка, приподняв одной рукой над землёй. Полиньяк, вытаращив глаза, тщетно пытался вырваться.
— Демьян! Отпусти его! Это ко мне…
— К тебе?
— Я же говорил, мсье! Я пришёл к своему другу…
— С каких это пор ты зазываешь сюда гостей? — недовольно прорычал Демьян, опуская, наконец, студента на землю, но продолжая держать за шиворот.
— Может, ты забыл, но вообще-то это мой дом, — огрызнулся я. — Да отпусти ты его, наконец! Что он подумает о русском гостеприимстве?
— Знаешь, как говорят? Незваный гость — хуже татарина…
— Звучит довольно обидно, — буркнул Полиньяк, поправляя одежду. — Для татар.
— Ты какими судьбами вообще? И как узнал, где я живу?
— Вообще-то ты сам рассказывал. Точный адрес не называл, но говорил, что это старый особняк на набережной. Я расспросил извозчиков, и вот… Дом-то очень приметный. Хотя у него в округе недобрая слава…
Жак невольно покосился на Демьяна, не спускавшего с него мрачного взгляда.
— А зачем ты меня искал? Что-то срочное?
— Ну… Просто мы о тебе беспокоились! — с некоторой обидой ответил Жак. — Ты же… как это у вас говорят… провалился через землю? В госпитале сказали, что тебя сразу после перевязки куда-то увёз этот жутковатый тип. Сыщик. И с тех пор о тебе ничего не слышно. А в университете весь день такое творится! Комендантский час, полиция, солдаты…
— Погоди-погоди, не тараторь, — усмехнулся я. — Пойдём лучше в дом, поговорим спокойно.
— Не откажусь, — с достоинством поклонился Полиньяк. — И… не хотел говорить сразу, но в общежиз… в общагу меня, наверное, сегодня уже не пустят. Я смогу переночевать у тебя?
— Конечно, оставайся, — хлопнул я его по плечу, не обращая внимания на недовольно зыркающего Демьяна.
Мы вернулись в дом. По дороге Велесов, поравнявшись со мной, переспросил:
— Чего это картавый говорил про госпиталь? Ты опять куда-то ввязался?
— Вот сейчас как раз и расскажу.
Внутренним убранством флигеля Полиньяк был совершенно очарован. Его приводили в восторг даже самые простые, казалось бы, вещи типа русской печи, чугунных горшков, кристаллов жар-камня. А уж над охотничьими трофеями Демьяна он и вовсе залип надолго. Особенно его поразила голова индрика, поблескивающая в полутёмном углу голубоватыми вкраплениями светящегося эмберита в рогах.
Рада в присутствии гостя оживилась, да и Демьян, побурчав немного, смягчился. Мы усадили Полиньяка за стол, накормили, Велесов даже угостил его своей фирменной травяной настойкой. Быстро сомлев от неё, француз выболтал всё — может, даже то, чего рассказывать и не собирался.
Похоже, Путилин всё-таки крепко взялся за дело. Ему удалось уговорить ректора принять экстренные меры. Было объявлено, что на ближайшие три дня территория университета закрыта для посещений. Доступ оставили лишь персоналу, а также тем студентам, что размещались в общежитиях — не на улицу же их выгонять. Но и студентов тоже, по сути, заперли на карантин. Распорядились, что им нельзя гулять по парку — выходить можно только в столовую в определённые часы, а всё остальное время нельзя покидать свои комнаты.
— Я хотел и Варвару сюда захватить, но ей не удалось выбраться, — вздохнул Полиньяк. — Она теперь там, как в тюрьме…
Я запоздало подумал, что ребят и правда надо было вытащить оттуда. Особенно Варвару. Она, как Одарённая, для демона вдвойне привлекательнее. Пожили бы здесь, как-нибудь уж разместились бы. На крайний случай можно расконсервировать пару комнат в особняке. Ещё не зима, топить много не надо…
Демьян слушал Полиньяка не перебивая, Рада тоже заинтересовалась, но забрасывала уточняющими вопросами за троих.
Потом настал и мой черёд рассказывать. Я не торопясь, выбирая слова, поведал о своём чудесном исцелении (сильно приукрасив при этом возможности Лебедевой), о подозрениях Путилина, об описании жуткой таёжной ведьмы из старинной книги.
Велесов, кажется, с каждым моим словом становился всё мрачнее, вперившись задумчивым взглядом в одну точку. Встрепенулся только когда я окликнул его.
— Ну, а ты-то что скажешь, Демьян? Ты ведь всякого на своем веку повидал. Может, и об этой… албыс доводилось слышать.
— Доводилось…
— Ну, и?
— Дурень он, сыщик твой. И книжонка у него дурацкая, — проворчал Демьян, одним махом осушая кружку с настойкой. Нахмурившись своим мыслям, плеснул ещё.
— И почему же? — спросил Полиньяк.
Он уже изрядно захмелел и за разговором следил, смешно хлопая глазами и медленно крутя головой от одного собеседника к другому. Рада, видя, что тот поплыл, отставила бутылку с настойкой подальше от него и пересадила француза с лавки на дальний край стола, в резное деревянное кресло со спинкой. Тот пытался было протестовать, но девушка была непреклонна. Ещё и мягкой шкурой сверху накрыла, а в руки всучила кружку с горячим травяным отаром.
Демьян молчал, мрачно глядя в пустоту и явно предаваясь воспоминаниям. В глазах его яркими отсветами отражался кристалл солнечника.
— Ну а правда, почему? — придвинувшись ближе к нему, спросил я, понизив голос.
Вампир, покосившись на гостя, неохотно продолжил — тише, вполголоса.
— Если это и правда албыс, то такие облавы на неё устраивать нет резона. Только спугнёшь, а там
