Сайберия - Владимир Сергеевич Василенко
— Тут у тебя такой… круг на спине. Разрисован знаками. Эдра тонкими полосками идёт и сквозь кожу будто бы просвечивает. А шрамы… Да, вот теперь вижу. Но они бледные совсем. Ты бы не сказал — я бы и не заметила…
— Занятно, занятно… — пробормотал я.
— А ты сам его не чуешь разве? Я вот чую…
Сказав это, Рада прикусила губу и отвернулась. Я, переваривая ранее услышанное, не сразу и допёр до смысла последней фразы.
— Погоди-ка… Что-что ты сказала?
Рада, делая вид, что не слышит, захлопотала у стола, накладывая еду. Чашками и ложками бряцала громко, будто нарочито. Я подошёл к ней сзади совсем вплотную — так, что запах её волос защекотал ноздри.
Она замерла, будто пойманная птичка, только грудь взволнованно вздымалась под вышитой тканью. На ней было домашнее легкое платье, напоминающее русский народный наряд. Что-то вроде льняной белой рубахи с коротким рукавом, поверх которой — длинный сарафан на тонких лямках. Но ворот у рубахи довольно широкий, приоткрывающий ключицы.
По-прежнему стоя у неё за спиной, я быстро, одним движением распустил ей тесемки на вороте рубашки. Она затаила дыхание, но не шевелилась. У меня и самого пальцы задрожали от волнения. Ещё и запах её, кажется, становился всё сильнее, дурманя голову. А этот изгиб тонкой шеи, эти прядки волос, лежащие за тонким полупрозрачным ушком…
Я и сам уже почти не дышал, стараясь отбросить ненужные мысли. Воздух вокруг нас будто бы сгустился, наполнился цветными полупрозрачными струйками эдры — это я сбросил Аспект Исцеления и сосредоточился на восприятии эдры.
И потянул тонкую ткань на себя, заглядывая Раде за шиворот, между тонкими, явственно проглядывающими сквозь кожу лопатками.
Она, наконец, рванулась, выскользнула у меня из-под рук. Впрочем, я её и не держал. Увидел я достаточно.
Шрамы на её коже тоже были едва заметны. Но магическим зрением я разглядел сложную вязь светящихся рун, охватывающую всю верхнюю часть ее спины. Наверное, так же, как и у меня.
Почему-то первой реакцией стала ярость. Я глухо рыкнул, долбанув по столу кулаком.
Злился я на Велесова. Вот ведь старый упрямый дурень! Он наверняка что-то знает, но говорить не хочет. Всё из него клещами приходится вытягивать. Эти шрамы на спине, эти руны шаманские… Всё это как-то взаимосвязано. И с Радой мы, выходит, тоже как-то связаны…
— Прости, — глухо пробормотал я, обернувшись на вздрогнувшую от моей вспышки гнева Раду. — Я… просто мне нужно было знать.
Девушка стояла, запоздало зажимая в кулак ворот платья у самой шеи. От смущения покраснела так, что даже мочки ушей зарозовели. Но вроде бы не злилась. И то хорошо.
— Папенька скоро придёт, — проговорила она, возвращаясь к столу. — Ты бы… оделся.
— Да, конечно. А ты… Знаешь, что это вообще за хреновина? Что за символы?
Она неопределённо дёрнула плечом.
— Нет. Даже не знаю, как они выглядят. Я просто чую их на спине. Особенно когда… Ну…
— Во время приступов?
— Да.
— А Демьян ничего не говорит по этому поводу?
Она покачала головой.
— Он не любит, когда я завожу разговор об этом.
Я снова раздражённо рыкнул, едва сдержавшись от ругательства. Ладно… Так я и думал.
Переодевшись, я вернулся в горницу и, наконец, поел наваристой мясной похлёбки вприкуску с хлебом. Аппетит у меня был нешуточный — Рада только успевала подкладывать, под конец уже с удивлённым смехом.
— Ну, ты прямо как с голодного краю. Да не торопись, обожжёшься ведь!
Демьян вернулся, когда за окнами было уже почти темно. К тому времени мы уже сидели, как ни в чем не бывало. Я после плотного ужина почувствовал себя ещё лучше, даже прогулялся немного по саду, восполняя в очередной раз запасы свободной эдры. Исцеление шло полным ходом, но требовало целую прорву магических ресурсов. Раны уже полностью заросли, я даже с трудом находил рубцы от них. Да и кровопотеря, по ощущениям, практически компенсировалась.
Магия, как она есть. Интересно, во сколько раз я ускорил процесс выздоровления? В пять? В десять?
Велесов пришёл, как обычно, угрюмый и неразговорчивый. Переоделся, уселся за стол. Прежде чем подступиться к нему с расспросами, я решил подождать, пока он поест. Злить волчару, когда он ещё и голоден — плохая затея.
Впрочем, чем больше я об этом думал, тем больше склонялся к тому, что, может, торопиться и не стоит. К старому вампиру нужно найти какой-то подход. Отношения у нас и без того сложные. Он мне не вполне доверяет, и точно скрывает многие факты из своего прошлого. Вон, например, как от одного только упоминания о Дарине взбесился…
И в то же время рассориться с ним вдрызг не хотелось бы. Он ведь и правда один из немногих людей, на которых я могу хоть как-то опереться, пока сам не встал на ноги. Вот ведь дилемма…
Стоп! А дневники Василевского⁈ Точно! Со всей этой кутерьмой, навалившейся на меня с момента прибытия в Томск, я совсем про них забыл — портфель с архивом князя так и валяется в тайнике за топчаном. А ведь это ещё не все документы — Аскольд говорил, что у Велесова вторая половина…
В этих записях, конечно, ещё только предстоит разобраться — почерк у князя был как у курицы лапой, придётся буквально расшифровывать каждую страничку. Собственно, поэтому я пока и отложил это в долгий ящик. Но сейчас все эти истории с его экспедициями в глубинные районы Сайберии заиграли для меня новыми красками. Эта информация куда важнее и актуальнее, чем я думал.
Может, в этих записях найдется что-нибудь и про мать Богдана? А может, и про Раду? То, что юная красавица — не родная дочь Велесову, понятно было с первого взгляда. Но кто она? Откуда? В конце концов, что это за дьявольские метки на нас обоих? И не связаны ли они как-то с ледяными демонами? Ведь под каждым призрачным глазом албыс я видел такие же. Будто некие магические формулы, придающие эдре конкретное воплощение.
Сидя в углу в огромном кресле, накрытом медвежьей шкурой, я размышлял об этом, исподлобья наблюдая за Демьяном. Что же ты скрываешь от меня, старый упырь? И могу ли я и правда доверять тебе? Аскольд вот доверял. И закончил смертью от рук одного из твоих сородичей…
Демьян сидел ко мне спиной, размеренно и неторопливо орудуя деревянной ложкой. Но вдруг
