Генеральный попаданец - Ал Коруд
Шикарная ретро приборная панель. Много хрома и удобный бардачок. Большие панорамные окна. И какой широченный передний диван! Да тут можно прижать какую-нибудь дамочку, не испытывая дискомфорта. Педаль газа отзывается на раз. Мощный 8-цилиндровый двигатель рвет подметки! Это не вальяжный ЗИЛ 111.
Вот и сейчас по дороге я оставил свой эскорт на своих тяжелых машинах позади. Приветственно погудел на проспекте стоявшему около светофора гаишнику. То недовольно повернулся ко мне и мгновенно преобразился, встало по стойке смирно и отдал честь. Я помахал милиционеру рукой и помчался дальше. Народ на улицах уважительно уступал «Чайке». Обычно такими машинами пользовалась номенклатура, также ее было почетно дарить в подарок известным людям.
По причине хорошей погоды, окно в «Чайке» было открыто, и меня узнавали водители. В троллейбусе кто-то показал на нашу машину и люди буквально прилипли к окнам. Приветствовали тепло, можно сказать, сердечно. Новый лидер очень уж не похож на старых. Слухи быстро расходятся. Да и на встречах с прессой я уже упомянул, что считаю главной своей задачей заботу о советских людях. Вот так незамысловато. Не нужно нам громадье планов. Сбережение и увеличение своего народа. Чтобы остальные государства планеты посматривали в нашу сторону с завистью, а недруги побаивались.
Рядом посапывает Федор. По его просьбе я все-таки дожидаюсь общий кортеж. Позади сидят ребята с короткими автоматами, готовые прикрыть меня. То и дело работает рация. Но чего хорошо вот так катить по полупустым улицам столицы! Надо бы как-нибудь повторить выезд в воскресенье, посмотреть, чем живет Москва. Но, пожалуй, дождусь весны. Внезапно ухмыляюсь и выдаю анекдот:
— Попросил как-то товариш Брежнев у своего водителя уступить место у руля… уселся и сразу превысил скорость. Останавливает его «гаишник», подходит к лимузину и видит — Брежнев за рулём! Отдаёт честь и смиренно отходит в сторонку. Другой «гаишник» его спрашивает:
— «Кто там⁈ Важная шишка что ли?»
— «Не знаю, кто там сидит, но водителем у него сам Брежнев!»
Ребята сначала уставились на меня, а потом не выдержали, и мы все вместе заржали. Тут же по рации поинтересовались, что у нас там творится. Чую, что пойдут слухи, мол, у Ильича своеобразное чувство юмора.
На Красной площади наш кортеж ждут, и я тут же направляю «Чайку» к Спасской башне. Там уже готовы, но все равно здорово удивились, заметив за рулем меня. Поворачиваю к Сенатскому дворцу. Здесь в Свердловском зале и проходят пленумы ЦК. Около крыльца уже собрались люди. На шум автомобилей оборачиваются, раздаются удивленные возгласы, когда я выхожу из «Чайки». Кто-то приветственно машет рукой, другие хлопают. Эффектное появление. Мол, знай наших!
Иду к двери, здороваюсь, пожимаю руки. Последние два дня только делал это. Встречался, знакомился начисто, много разговаривал. И не зря. У меня есть поддержка, люди ободрены грядущими переменами, надеются на лучшее. Наобещал многое. В том числе не делать резких движений. Во всяком случае на людях. Не стоит им зря волноваться. Считаю, что реформы, а также прочие изменения стоит проводить без шума и помпы. И предварительно все тщательно обговаривать и спрашивать мнение у заинтересованных лиц. Это нужно не только для более грамотного подхода, хотя и это важно.
Но намного важнее создать в обществе, и особенно в партноменклатуре, ощущения постепенность преобразований. Никакой штурмовщины, даже если она и будет наблюдаться в некоторых моментах. Но пусть остается за кадром. А в управляющие органы не должно лихорадить от непонятных изменений. Пусть будущее как ответственным работникам, так и обычному народу видится ясным и понятным. То есть нужно создать относительно прозрачные методы принятия решений. Если даже это будет совсем не так. Чем меньше нервов, тем работоспособней сотрудники. Мне крайне необходимо показать всем, что эпоха метаний ушла навсегда. У нас сейчас будет время созидания.
Вот как раз текущий пленум должен принять решение снизить план закупки зерна в 1965 г. с прежде намеченных 4 млрд. до 3.4 млрд. пудов и определить этот план как неизменный до 1970 г. Это давало сельхозпроизводителям определенные гарантии от постоянных в недавнем прошлом шараханий и непредсказуемых действий в аграрной политике КПСС. Мы вдобавок планируем снять введенные Хрущевым ограничения на развитие личных подсобных хозяйств колхозников, рабочих и служащих. И признаем право колхозников на пенсию и на гарантированную оплату труда. Я четко осознаю, какой отклик получат наши решения среди советского народа. И постараюсь сделать так, чтобы это связывалось прежде всего с моим именем. Не ради славы, мне срочно нужны очки перед скорым стартом.
Кстати, и при том Брежневе императива постоянного и последовательного созидания постоянно продвигалась. Но больно уж ненавязчиво и туповато. Потому я и задумался о создании под моим крылом пула молодых и талантливых журналистов, пропагандистов. Хорошо бы еще и с зарубежным опытом. Дьявол дери, мне срочно нужен кабинет в Кремле! В Зарядье работать не совсем удобно, на Старой площади слишком много любопытных глаз и ушей. Да и атмосфера угнетает. И потребуются дополнительные площади для отделов. Ха-ха, хозяйственники замучаются их «проводить» по документам. НО это уж их проблемы.
Двигаюсь в окружение товарищей по хорошо знакомой широкой «Шохинской» лестнице наверх. Я весь свечусь, окружающие это видят и улыбаются в ответ. Ощущение, что начинается новая эпоха и будет она лучше прошлых. Вот такой настрой мне и требуется. Люди вернутся на места и передадут его дальше. Пока члены ЦК собираются в зале, я застреваю в кабинете с Президиумом. Пока со всеми поздоровался. Обменялся мнениями, наступил момент выхода. Суслов заметил у меня лбу пот и подошел по-дружески шепнув:
— Нервы, волнуешься?
Вынимаю платок, вытираю лоб и как будто смываю волнение.
— Ничего зазорного. В первый раз в таком качестве.
— Справишься.
— Спасибо. Идите, я минут через пять.
Подошел к зеркалу, тщательно себя оглядывая.
«Ну что, получил, что желал? Вот и корячься!»
Двери открыта, все сидят на местах. Я вхожу в овальный зал с высоченным потолком и уже совершенно не волнуюсь. Первый раунд за мной. Член Центрального комитета и Президиума встают и хлопают мне, Первому секретарю ЦК КПСС Советского Союза Леониду Ильичу Брежневу. Иду под аплодисменты наверх в Президиум. Вскоре объявляют мой доклад. Глянул в зал, и чуть снова не задрожали ноги. Но помог старый Ильич. Ему выступать не в первой. Начну по бумажке, а там как пойдет. Речь я малость приукрасил от себя.
— Товарищи! Наше сельское хозяйство базируется на самой передовой общественной
