Город Звёзд - Мэри Хоффман
— Кто победил, мне известно, — раздраженно проговорил Папа. — Готов, тем не менее, согласиться, что после рождения крылатой лошади счастье отвернулось от нас. Возникает вопрос, что делать с тобой теперь, после окончания Скачек. Я предлагаю тебе сопровождать моего брата герцога, когда он достаточно окрепнет, чтобы отправиться в Джилью на похороны сына. Уверен, что он найдет тебе какое-нибудь подходящее занятие.
Фалько наконец-то был назначен день операции, и он не мог утерпеть, чтобы не сообщить об этом Джорджии. Позвонив он нашел ее в состоянии полного отчаяния.
— Исчез, ты говоришь? В каком смысле? — переспросил он.
— Рассел уехал в Грецию до самого конца каникул и, наверное, забрал талисман с собой… или окончательно сломал его. Выполнил-таки свое обещание посчитаться со мной.
— Мне очень жаль, — сказал Фалько. — А моим пером ты не можешь воспользоваться? Если хочешь, я отдам его тебе.
На другом конце провода наступило долгое молчание.
— Нет, не думаю, — проговорила наконец Джорджия. — Оно не было предназначено мне и скорее всего не сработает.
Герцог Никколо проспал двенадцать часов и проснулся с обновленными силами. Он приказал слуге побрить его и аккуратно подровнять поседевшие волосы, а затем, к облегчению всех своих детей, плотно позавтракал. Герцог желал, оставив пережитое горе позади, вернуться к нормальной деятельности. О том, что происходило накануне, у него остались лишь туманные воспоминания. Где-то в глубине сознания он чувствовал, что Фалько умер не совсем так, как об этом было объявлено, но эту мысль он постарался похоронить так же глубоко, как вскоре похоронит тело своего сына.
О том, что происходило после смерти Фалько, полностью забыть герцог не мог. Было что-то загадочное в том, как Фалько покинул этот мир, и каким-то образом это было связано со Странниками, хотя Никколо и не мог вспомнить то, что он увидел в зеркале Родольфо. Герцог решил ужесточить принимаемые против них меры и доподлинно выяснить, на что же эти люди способны.
С этой целью он вызвал к себе сыновей, решив провести семейный совет. Первым явился Гаэтано, и новость, которую он принес, была достаточно неприятной.
— Уехали? Беллецианцы уехали? — недоверчиво переспросил Никколо. — Даже не потрудившись соблюсти приличия и не дождавшись похорон моего сына?
— Герцогиня настоятельно просила передать вам, отец, ее глубочайшие извинения, — сказал Гаэтано. — Мы не хотели будить вас, когда вы глубоко уснули в первый раз за последние много дней. Вчерашний день был еще заранее назначен для ее отъезда, и она не чувствовала себя спокойной, покинув свой город на такой, долгий срок. Прошло уже две недели с тех пор, как и она, и регент уехали из Беллеции, а вы знаете, каким уязвимым становится государство в отсутствие своего правителя.
— Сам я уже вдвое дольше отсутствую в Джилье, — пренебрежительно произнес герцог.
— Выступить против вас, отец, не посмеет никто, герцогиня же пришла к власти всего год назад. Трудно удивляться тому, что она чувствует себя гораздо менее уверенно.
— Всем нам пора возвращаться в свои города, — сказал Никколо. — У нас впереди много важных дел: похороны, свадьбы и, прежде всего, борьба со Странниками.
— Зачем? — дерзнул спросить Гаэтано. — Из-за того, что мы потеряли Фалько? Вряд ли в этом есть их вина.
Никколо непонимающе посмотрел на сына.
— Прошу тебя, отец, — мягко продолжил Гаэтано. — Теперь, когда Фалько упокоился, почему мы не можем забыть о вендеттах и оплакать его в мире?
— Ты не понимаешь, — ответил Никколо. — За всем, что случилось, стоят Странники… Родольфо, во всяком случае. Я видел что-то… что-то противоестественное. Здесь поработала магия, и я намерен разобраться во всем до конца.
Мистер Голдсмит решил устроить себе небольшой отпуск. Он повесил на двери магазина табличку «ЗАКРЫТО» и отправился навестить Джорджию. Мора была дома и слегка удивилась увидев старика. Тем не менее, она приготовила чай и сама тоже села за стол.
— Я уезжаю на несколько недель, — сказал мистер Голдсмит. — Вот и решил заглянуть, чтобы сообщить об этом. Вчера вечером мой племянник позвонил мне и предложил отдохнуть в Норфолк Броудс вместе с ним и его семьей.
Джорджия была рада услышать это. Мистер Голдсмит никогда прежде не упоминал о своих родных, и ей не раз приходило в голову, что он, должно быть, очень одинок.
— Мне не хотелось, чтобы ты или Николас пришли в магазин и обнаружили, что он на замке, — продолжал старик. — Летом я не так уж часто оставляю его, но слишком уж удачный представился случай.
— Ваш племянник живет в Норфолке? — спросила Мора.
— Нет, в Кембридже. Оттуда родом вся наша семья. И моя жена тоже была оттуда.
— Я не знала, что вы были женаты, — сказала Джорджия.
— Я потерял ее много лет назад, — ответил мистер Голдсмит. — Детей у нас не было, но у меня три внучатых племянника. Обожаю бывать с ними на воде — они ведь большие любители ходить под парусом.
Когда старик ушел, Мора сочла своим долгом извиниться перед Джорджией.
— Я была не права насчет мистера Голдсмита. Судя по всему, это очень милый старик. Это Рассел ухитрился представить его каким-то чудовищем.
Джорджия обняла мать.
— Теперь это уже не имеет никакого значения, — сказала она.
Герцога Энрико увидел, когда прибыл в Санта Фину, чтобы забрать припрятанные там во дворце деньги. Никколо ди Кимичи, словно разыскивая что-то, бродил по комнатам огромного дома.
— Ваша светлость… — неуверенно проговорил Энрико.
Герцог, вздрогнув, круто обернулся, но тут же расслабился.
— А, шпион, — проговорил он. — Тут нечего выслеживать, просто пустой дворец и старик в нем.
— Могу я чем-то послужить вашей светлости? — спросил Энрико. — Я был очень огорчен, узнав о смерти принца.
Герцог Никколо на несколько мгновений задумался.
— Скажи мне, если бы тебе пришлось хоронить своего любимого ребенка, что бы ты положил
