Владимир Корн - Артуа. Ученик ученика
– Что ты здесь делаешь? – мы умудрились задать этот вопрос одновременно.
Пока я пытался сформулировать ответ, поскольку в двух словах всего этого не объяснишь, Фред осмотрел меня с головы до ног, щелкнув ногтем по эфесу шпаги, и бросил свой взгляд на Ворона, надолго там задержавшись.
В общем, я не успел ответить на его первый вопрос, как он задал уже следующий:
– Ты где остановился?
Ну, тут даже мне тупить сложно и я ответил сразу:
– В «Приюте странника».
Через час мы сидели в том самом приюте, и я успел уже узнать, что Фред прибыл в Велент по неотложному делу. Слово за слово, и я рассказал ему обо всех событиях, произошедших со мной с момента нашей последней встречи. Не обошел в своих рассказах и Горднера. На этом месте Фред оживился и долго выпытывал подробности.
Вот только о Милане я рассказал буквально в двух словах, обойдясь без ее имени и еще без нескольких деталей.
В конце я выразил сомнение по поводу того, что титул получил не совсем заслуженно. Как-то в разговоре с Горднером я затрагивал эту тему, но тот только хмыкнул и заявил, чтобы я бросил маяться дурью.
Фред тоже посмотрел на меня с изумлением и спросил: ты это серьезно?
Да куда уж серьезнее. Он весело расхохотался и поинтересовался, интересно ли мне будет узнать, каким образом его предок получил титул графа. Конечно, ответил я.
Так вот, продолжил Фред, титул графа его славный предок получил от не менее славного императора Конрада I за то, что вовремя подал ему в руки рогатину при охоте на кабана.
С тех пор на их родовом гербе присутствует кабанья голова. Тут я невольно расхохотался и не сразу смог объяснить причину своего смеха. Наконец мне это удалось, и Фред узнал, что на моем гербе присутствует лошадь, и я только сейчас связал ее и то обстоятельство, что мне довольно долго пришлось катать на себе принца Жюстина.
Мы посмеялись вместе. Хороший человек Фред. И за все время, что мы не виделись, ничуть не изменился. Судить об этом я могу смело, потому что он не пропустил взглядом ни одной даже самой завалящей юбки, ни по дороге сюда, ни здесь.
На мой вопрос, как там «Мелисса», Фред немного помрачнел и ответил, что нет больше его красавицы.
Затем мне пришлось поведать о своих дуэлях, и Фред сразу посерьезнел.
Самым подробнейшим образом он расспрашивал меня как о самой дуэли, так и о событиях ей предшествующих. Затем задал еще один вопрос:
– Скажи, Артуа, не было ли среди этих людей одного, вот с такими усами?
И Фред быстро развел большой и указательный пальцы, сложенные перед самой верхней губой.
Нетрудно было догадаться, о ком идет речь, и я не задержался с ответом:
– Боюсь, что этот человек станет следующим, с кем мне придетсявстретиться. Конечно в том случае, если я переживу завтрашнюю дуэль.
Как мне показалось, у него на лице появилось чувство облегчения, но выяснять подробности не стал. Меня значительно в большей степени интересовало другое.
Встретил я его просто Фредом, пусть и владельцем не самого дрянного корабля. Теперь он граф, и понятно, что граф он снова. На мой вопрос он ответил коротко: эсзидо.
Этот термин я знал и означал он следующее.
Иногда, можно сказать, что крайне редко, в ответ за какое-нибудь прегрешение, недостаточно тяжелое, чтобы лишить дворянства, и в тоже время довольно серьезное, дворянина не подвергают опале или ссылке куда-нибудь в глухую провинцию, а назначают ему эсзидо.
Такой человек теряет все дворянские привилегии, в том числе и возможность носить шпагу, но в то же время не опускается до уровня простолюдина. Получается какое-то промежуточное состояние. Бывает и такое, что простолюдин становится тем же самым эсзидом, и через какой-то срок рассматривается, может ли он стать полноценным дворянином. Насколько я помню, в земной истории такого не было. Хотя как знать, я не такой уж и ее знаток.
– Женщина – произнес я, даже не вопрошая, а утверждая.
В ответ он рассмеялся и развел руки. Мол, это не слишком трудно понять. Знаю я за собой такой грешок, и не вижу в нем ничего предосудительного.
Затем в нескольких фразах, не называя никаких имен, рассказал подробности. Я сделаю их еще короче.
Флирт, адюльтер, и, как следствие, вызов на дуэль. Все. Вот только человек, с которым Фреду пришлось встретиться, был очень близок ко двору. Тогда по Империи прокатилась очередная волна борьбы с дуэлями, которая в очередной раз закончилась ничем. Противник Фреда отделался значительно легче, поскольку оправдал свое участие в дуэли тем, что ему пришлось заступиться чуть ли не за честь императорской фамилии.
Фред фер Груенуа получил эсзидо и стал просто Фредом. Как выяснилось позже, на долгие пять лет. Не так давно его противник попал в опалу и тут же в окружении Конрада III нашелся человек, который и рассказал императору о действительных событиях пятилетней давности. Император был в гневе. Как же, прикрываться его именем в каких-то низменных целях. На этом фоне проявили активность родственники Фреда, результатом которой и стало снятие с него эсзидо.
На этот раз руки развел я, мол, и не надеялся услышать что-то другое.
Затем мы с Фредом расстались, но буквально на пару часов.
Через два часа, наряженный в свои лучшие одежды, приобретенные в столице специально для встречи с Миланой, я трясся в карете по булыжной мостовой. Напротив меня сидел Фред, рассказывающий веселую историю, совсем недавно произошедшую с ним по дороге в Велент. Я улыбался, кивал головой, в нужных местах поддакивал или делал соответствующую мину…
В глубине же души очень волновался. Волновался даже больше, чем перед дуэлью. Потому что отправились мы на раут, первый в моей жизни раут в доме графа Энглиера. Граф Энглиер приходился Фреду дальней родней.
Напрасно я убеждал себя, что ничего страшного не происходит и мне не придется прикладывать много усилий, чтобы во мне не признали вчерашнего простолюдина. Видимо мне не совсем удачно удавалось скрыть свое состояние, поскольку Фред внезапно прервал свое повествование на самом интересном месте и заявил:
– Артуа, я тебя не узнаю. Никогда бы не подумал, что на свете существуют вещи, которые могли бы так сильно привести тебя в смятение.
Мне это помогло, и в дом графа я уже входил, испытывая скорее любопытство, чем что-то еще.
Когда мы прибыли, вечер был в самом разгаре. Никакому особому событию он посвящен не был, просто время от времени такое устраивает каждый из представителей городской знати Велента или других городов.
Сегодня принимаешь гостей ты, завтра сам отвечаешь на приглашение. Жизнь многих и состоит из таких встреч и приглашений. Состояние вечного праздника, конечно в том случае, если можешь себе такое позволить.
Как оказалось, Фреда здесь помнили хорошо. Еще бы, яркая личность. Да и не столько уж много времени прошло с тех пор, как он побывал в этом доме в последний раз.
Фред поприветствовал хозяев, не забыв представить им и меня. Затем прошелся по зале, говоря комплименты дамам, пожимая руки своим знакомым, которых оказалось великое множество. С кем-то он перешучивался, кого-то просто осчастливил кивком головы, кому-то давал обещание посетить их дом в самом скором времени.
И вскоре получилось так, что он стал центром внимания всех присутствующих на вечере. И он этим воспользовался, да еще так, что знай я заранее, попросту сбежал бы отсюда, не дожидаясь этого момента.
Я с самым независимым видом с бокалом вина стоял возле ломберного столика и делал вид, что внимательно наблюдаю за игроками, когда Фред, совершив обход залы, приблизился ко мне.
– Дамы и господа – обратился он ко всем присутствующим, призывая к себе внимание. Это удалось ему достаточно легко, потому что и без призыва собрать его ему удалось достаточно много.
– Рад вам представить человека, которого я считаю своим другом. Конечно, все вы слышали историю, что произошла совсем недавно. Историю о том, как наследника Эйсенского престола буквально вырвали из лап самой смерти.
Конечно же, все присутствующие слышали эту историю. А куда им было деваться, ведь никому не хотелось признаваться в своей провинциальности.
– Так вот, этим человеком и был Артуа де Койн, пожалованный титулом барона Великим герцогом Дрюмоном XVII.
И мне оставалось лишь раскланяться, при этом усиленно делая вид, что спасать наследников престола для меня сущие пустяки, которые я делаю не менее четырех раз в неделю, даже не позавтракав.
Конечно, восторженного рева и бури оваций я не дождался, но поглядывать на меня стали несколько иначе.
Хитер Фред, хитер. Так ловко меня пропиарить. По его словам получается так, что я и до этого был дворянином, получив за содеянное лишь титул. Теперь можно легко объяснить и мой акцент, и некоторые другие вещи, отличающиеся от общепринятых в Империи, те же манеры, например. Разве что найдется среди присутствующих человек, бывавший там и говорящий на принятом в герцогстве языке, в чем искренне сомневаюсь.
