Владимир Романовский - Польское Наследство
– Подручные Казимира.
– Невозможно!
– Тем не менее, это так.
Рагнар подошел к скаммелю и упал в него.
– Бьярке убит. Бьярке. Сам Бьярке.
– Я кое-что о нем узнал. По слухам, он спутался с Риксой…
– Нет, Райнульф, об этом мне рассказывать не надо. Не повторяй, что люди завистливые говорят. Они кого угодно очернят, им все равно. Бьярке!
Некоторое время Рагнар напряженно молчал, раздумывая. Райнульф подошел к окну, выглянул. До Бьярке ему дела никакого не было – он его едва знал.
– Казимир, стало быть, предоставлен самому себе.
– Казимир женился на Добронеге.
Рагнар резко повернулся к нему.
– Не шутишь?
– Нет.
– Это … пожалуй, это хорошо, – сказал Рагнар. – Как жалко Бьярке! … Добронега слишком связана с нами. Она остынет, мы до нее доберемся так или иначе, будет делать то, о чем ее попросят. Хотя, конечно … О, гром и молния! Подбить, что ли, Брячислава на захват Полонии? Силы стягиваются к Казимиру … А Конрад с Ярославом только этого и ждали … А скажи, Райнульф, не известно ли тебе, кто устроил Казимиру побег и доставил его в … как бишь? … в Глогов целым и невредимым, вместе с Добронегой?
– Известно.
– Кто?
– Мы о нем и раньше слышали. Некто Хелье.
Помолчав, Рагнар сказал, —
– Тебе не кажется, Райнульф, что нам пора бы с этим человеком познакомиться поближе?
– Кажется.
– Кто он такой?
– Из рода Ягаре.
– Это я и сам знаю.
– Человек Ярослава.
– Тоже знаю.
– Живет в Киеве. То есть, ездит постоянно по поручениям, но возвращается всегда в Киев.
– Вот, это уже хорошо, это зацепка. Женат он?
– Не знаю.
– Дети есть?
– Тоже не знаю.
– Надо узнать.
– Наведу справки.
– Уж пожалуйста, Райнульф.
Помолчали.
– А, э … Планы прежние? – спросил Райнульф.
– Какие планы ты имеешь в виду?
– По захвату Ярослава, например.
– Да, конечно.
– Не вмешается ли Хелье? – полушутливо предположил Райнульф.
– Он не может одновременно в нескольких частях света. Ловкий, изворотливый, но колесница Гелиоса у него к стойлам не пристроена. Пойдем, Райнульф, позавтракаем. Есть здесь неподалеку крог, замечательное пиво там варят. За завтраком ты поведаешь мне, что, собственно, предлагают мне отважные братья Гильом и Дрого, из рода Отвиль.
***
– Итак?
– Замечательное пиво, – сказал Райнульф, смакуя. – Поразительное. И кормят здесь неплохо. Хозяйка! Еще пива! … В знак своего расположения, дорогой кузен, братья Отвиль прислали тебе подарок.
– Тебе не идет лукавая улыбка, Райнульф, – заметил Рагнар. – Чересчур самодовольно ты улыбаешься. Хвастовство – не лучшее качество воина.
– Само собой так получается, – Райнульф, допив пиво, подмигнул. – Есть тут неподалеку дом, в северной части города.
– Ты говорил. Я уже послал туда надежного лекаря.
– Именно.
– Объясни еще раз, откуда взялся этот пленник.
– Братья Отвиль проявляли удаль в Сицилии, и захватили, неожиданно для себя, целый суннитский отряд. Оказалось – это особый отряд. Их всех пришлось порешить на месте, кроме привезенного, иначе, опомнившись, они бы помешали братьям и их войску. И в знак расположения, как я уж говорил тебе, пленника под охраной доставили сюда. Это само по себе интересно, поскольку обычно пленников возят в противоположном направлении.
Рагнар улыбнулся одними глазами.
– И он действительно готов на все? – спросил он.
– Увидишь. Не захочешь – можешь отослать его обратно.
Позавтракав, кузены направились в ничем непримечательный дом на северной стороне города, о котором говорил Райнульф. Открыл им хозяин дома, и сразу указал, как пройти в подвал. Рагнар сделал знак лекарю, ожидавшему его прихода в гриднице.
Норманнская охрана, доставившая пленника в Прагу, уехала обратно в Италию. Пленник сидел на ховлебенке у стены, прикованный двумя цепями. На вошедших он посмотрел презрительно и ухмыльнулся. Черные волосы, черная борода, узковатые глаза, среднее телосложение, кожа светлая. Ухмыльнувшись, пленник вдруг закашлялся, и кашлял долгое время, плюясь и едва не задыхаясь.
– Сколько ему осталось жить? – тихо спросил Рагнар у лекаря.
– Месяца три, не больше, – ответил лекарь.
– Это точно?
– Совершенно точно.
– Ты отвечаешь за свои слова головой.
– Я занимаюсь врачеванием двадцать лет, – надменно сказал лекарь, – и не привык, чтобы в моих словах сомневались.
– Вот тебе за труды. Ты свободен.
Лекарь с достоинством принял из рук Рагнара кожаный кошель и удалился. Райнульф остался стоять, а Рагнар запросто подошел к пленному и сел возле него на ховлебенк.
– Здравствуй, – сказал он по-гречески.
Пленный хмыкнул презрительно.
– Ты знаешь греческий? – спросил Рагнар.
– Знаю. А тебе-то что, неверный?
– Ты из Сицилии?
– Я – никто. Поэтому откуда я – не имеет значения.
– Так было не всегда, – заметил ему Рагнар.
– Ты об этом ничего не знаешь.
– Почему ж. Кое-что знаю.
Пленник презрительно фыркнул.
– Зовут тебя Насиб.
Как он об этом узнал, подумал Райнульф. Я не говорил ему, как зовут пленного.
– Да, – подтвердил пленный. – И что же.
– Начинал ты в военной школе фатимидов, под Каиром. Способности твои были оценены, и тебе предоставили выбор – «тигры» или «мстители». Ты выбрал второе.
Насиб сурово посмотрел на Рагнара.
– Что еще ты знаешь?
– Знаю, что в качестве «мстителя» ты отличился множество раз, и тебя в конце концов порекомендовали визирю. Так началась твоя карьера переговорщика. Ты и там добился успеха. Но в Константинополе тебя ждал провал. Ты почти уговорил Зоэ, Алеппо вот-вот должны были передать под власть Каира, как вдруг посланец некоего киевского правителя предоставил Зоэ информацию о твоем прошлом. О тебе. О людях, которых ты убил в качестве «мстителя». О твоих, и визиря, помыслах. И переговоры расстроились. Визирь не мог признать, что совершил ошибку, и срыв переговоров свалили на тебя. И ты бежал в Сицилию, к сарацинам. И поступил в отряд. И пять лет терпел унижения.
Насиб смотрел в сторону, губы его шевелились, глаза горели.
– Затем тебя нашел я. И ты ездил по моему поручению на Русь.
– По твоему поручению?
– Да. Ты наставлял Судислава, одновременно следя за ним. И убил бы его, если бы Судислав повел себя неправильно. Потом вернулся в Сицилию. А теперь тебя взяли в плен.
– Зачем ты мне все это говоришь?
– Терпение, друг мой. Киевский правитель помешал тебе в Константинополе – а зачем? Какое ему дело до того, кому принадлежит Алеппо? Он всего лишь хотел сделать правительнице Византии приятное. За твой счет, Насиб.
– Мне это известно. И что же?
– Что делает мститель, когда видит врага?
Насиб холодно посмотрел на Рагнара.
– Враг должен быть убит, – сказал он. – При первой возможности. Вместе со всеми, кого он знает, вместе с семьей, чтобы не продолжился его род.
– И за это каждого верного человека ждет награда, не так ли, Насиб.
– Да.
– Но есть враги малые, а есть большие.
Насиб промолчал.
– Убить одного из главных – все равно, что убить сотню неверных. Или даже тысячу.
– Каждый действует в соответствии с тем, что ему дано.
– Да. Но каждый, кому предоставлена возможность уничтожить одного из главных врагов Аллаха, не имеет права отказываться от такой возможности.
– Это правда.
– Знаешь ли ты, как зовут киевского правителя?
– Джарислаб.
– Правильно, Насиб. – И наклонившись к самому лицу Насиба, Рагнар сказал, – Я могу предоставить тебе возможность его убить.
– Я тебе не верю, – возразил Насиб. – Если верно, что именно ты посылал меня в Псков, то ты же меня и предал по возвращении.
– Это не так. Но я не прошу тебя мне верить. Ты убедишься в том, что я говорю тебе правду, когда благополучно и быстро прибудешь в Киев. Если ты последуешь путем, который я тебе укажу, всякий раз, когда конь твой устанет, ты найдешь подставу и свежего коня. Я тебе дам на дорогу столько денег, сколько тебе будет нужно. Если что-то окажется не так, как я тебе сейчас описываю – ты заберешь деньги себе и поедешь куда хочешь, только и всего.
Глаза Насиба загорелись недобрым огнем.
– Ты не шутишь ли, неверный? – спросил он. – Со мной шутить нельзя, предупреждаю тебя.
– Нисколько не шучу.
– Сколько мне лет, как ты думаешь?
– Не знаю. Лет сорок, – предположил Рагнар.
– Сорок три. У меня было три сына. И все трое погибли в войне с неверными. Но перед тем, как погибнуть, уничтожили дюжину неверных каждый. И сердце мое переполнено радостью за них. Ибо они выполнили свой долг.
Райнульфу стало слегка не по себе, но Рагнар даже не повел бровью.
– Это хорошо, и я понимаю тебя, Насиб, – сказал он. – Поэтому я не шучу и не обманываю тебя. Все будет так, как я сказал – нужно только твое согласие.
– Допустим, я соглашусь. Что дальше?
