Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Зеленин Сергей

Делаю театральную паузу и ставлю последнюю точку:

– Вот и ваш уподобится Миклухо-Маклаю среди папуасов!

После траурного молчания, Фридрих уже – под похоронный звон виртуальных колоколов встал и попрощался было, чтоб надев в прихожей калоши – вернуться в свою крохотную комнатёнку с убогой мебелью, где предаться скорби и рефлексирующему унынию… Однако, Катя дёрнув за рукав, вернула его обратно за стол:

– Сиди! Серафим – он всегда такой: сперва раззадорит – потом подскажет.

Однако, меня раскусили – пора менять повадки!

– Правильно, Катя! Но я подсказываю дорогу не всем идущим, а только желающим «двигаться». Ты желаешь двигаться по выбранному тобой пути, Фридрих?

Тот, двинув кадыком туда-сюда, хриплым голосом:

– Желаю.

Тоже снизив голос до шёпота, наклонившись через стол поближе к их ушам:

– Самое главное – сохранить как можно надолго эксперимент в тайне, друзья. Надеюсь, мне не надо объяснять – почему это так важно?

Машут головами:

– Нет, не надо.

Достаю из стола папочку с надписью крупными буквами «Проект: Поколение Next» и, развязав тесёмочки выкатываю до кучи план «В»:

– Тогда внимательно слушайте, что я тут на досуге придумал, детишки…

По плану «В» Фридрих должен был набрать семь добровольцев-парней, Катя – столько же девушек желающих участвовать в эксперименте, а Ульяновская ячейка РКСМ должна им в этом помочь.

– Мало будет – к Ефиму в Губком РКСМ в Нижнем Новгороде обратимся, – жизнерадостно восклицаю, – уж там-то добровольцев будет как на небе звёзд!

В добровольцах отбоя быть не должно, ибо для их поощрения предусмотрены некие морально-материальные стимулы, про которые чуть ниже.

Добровольцы-комсомольцы, кроме рекомендаций от первичных организаций, должны соответствовать некими общими критериями и должны быть подвергнуты довольно жёсткому кастингу: физически и нравственно здоровые, без особых вредных привычек, умственно развитые и грамотные. Немаловажным условием считается опыт по уходу за младенцами – приоритет отдаётся старшакам из многодетных семей.

– «Последыши» или единственные дети у родителей – должны быть исключены из эксперимента ещё на стадии анкетирования!

Обе группы добровольцев должны будут участвовать в воспитании будущего ребёнка Нюрки с момента рождения. Девушки под наблюдением акушерки-зэчки – со стадии поздней беременности и родов. Одно время модный «у нас» обычай присутствия «счастливого» папаши на родах, я – как вредную толлерастнную заморочку, даже не рассматривал…

Не хрен травмировать нежно-ранимую психику сильного пола!

Примерно через год, когда участники эксперимента «набьют руку» и главное – появятся первые обнадёживающие результаты эксперимента над первым «опытным образцом», начинается второй этап. Обе группы должны подписать контракт на пятнадцать лет, попережениться попарно и за указанное в документе время – родить не менее чем по пять детей.

Катя в нешуточном шоке:

– «Попережениться»? «Попарно»?

– О¸ЙЕС!!! Сочетаться законным браком, то бишь… Что тебя смущает?

– А если нет любви между «парами»?

Морщусь:

– Катюша! Давайте термин «любовь» оставим для наших мещанствующих «попутчиков». Сознательные же комсомольцы, должны исходить из революционной целесообразности – а не из каких-то моральных переживаний.

Та, подозрительно на меня прищуривается:

– Кажется, раньше ты пел нам несколько другое…

Фридрих поспешно её перебивает:

– Серафим совершенно прав! Личное должно отступать на второй план перед общественно-необходимым.

– Но, раньше он пел совсем по-другому…

– КАТЬ!!!

Та умолкает, а я развожу руками:

– Диалектика, товарищ Олейникова! Сколько раз я вас Гегеля заставлял учить? И, ШТО?!

При упоминании творца теории так называемого «абсолютного идеализма», Екатерина стыдливо потупилась и подобных вопросов ко мне, у неё впредь не возникало… Ибо, по ходу – она его даже не читала, а признаться в том – ей в лом, по вполне понятной причине.

Фридрих Залкиндт, задумчиво – сперва сам перебирая-изучая отдельные листы проекта, затем передавая их по одному Кате, осторожно спросил:

– Серафим… Это ведь столько денег!

Отмахиваюсь, смеясь:

– Не немногим больше, чем Айседора Дункан тратит на наряды да косметику… Хахаха!

– Хахаха! А ты уверен, что Наркомпрос одобрит и профинансирует эксперимент?

Председателем «Главполитпросвета» при Народном комитете просвещения (по сути – комиссаром при командире) была вдова Ленина – Надежда Крупская. Поэтому, не задумываясь ни на миг:

– Уверен…!

Ловлю на себе недоверчивый взгляд и продолжаю:

– …Что не одобрят и не профинансируют. Увы, но и в органах народной власти уже появились свои упёртые до полной упоротости догматики, кликушествующие мракобесы и просто тупо-осторожные бюрократы. Поэтому, мы пока никому ничего не скажем про эксперимент.

– А кто же тогда будет финансировать?

– В любом случае – не Наркомпрос! Казна первого в мире государства рабочих и крестьян – ещё более пуста, чем при эксплуататорах и кровопийцах. Однако, профессор Чижевский Дмитрий Павлович, кажется, нашёл в отвалах чугунолитейного завода какую-то «золотую жилу» и, готов выделяя «малую толику» – не только профинансировать проект, но и построить под него в «Наукограде» отдельный педологический райончик.

Наш педолог «завис» по ходу… Машу перед лицом «методичкой»:

– Он же учёный! Я ему показывал эту тетрадочку и ему тоже – стало ЖУТКО(!!!), как интересно.

Фридрих ошарашен:

– Я многое слышал про Дмитрия Павловича… В основном хорошего. Но, разве он настолько богат?

Ржу, не могу:

– Хахаха! «Быть богатым» – это пошло, мой друг. И вот чтобы не прослыть пошляком, профессор и впуливает «лишние деньги» в подобные проекты – руководствуясь любопытством истинного учёного, а не меркантильностью барыги-нэпмана.

Что характерно, про финансирование мной он даже не подумал. Ведь все в Ульяновске знают, что лично я – беден как церковная мышь и, даже на бензин для своего «Форда» довольно часто сшибаю копейки у отца – иерея той самой церкви.

Ногтем мизинца чешет голову и протяжно:

– Ааа… Тогда понятно…

Достаю пакет чертежей.

Верст десять на юго-запад от Ульяновска, имеется довольно небольшой – но до очарования дивный уголок ещё не изгаженный человеком природы. Живописные холмы, небольшая речка, озеро с кристально-чистой водой и берёзовые рощи вокруг. Вот там мы с профессором Чижевским и мутим наш Наукоград.

Политехнический университет со студенческим городком – искусно вписанные в природный ландшафт, научные лаборатории, вычислительный центр, опытно-экспериментальный цех…

Но, всё это лишь в самых смелых наших с ним мечтах и, в стали, стекле и бетоне воплотится не скоро!

Пока же мы начнём предельно просто и по самому минимуму.

Раскладываю на столе генеральный план:

– Вот, смотрите: это посёлок учёных, это – посёлок педологов. Каждой паре комсомольцев-новобрачных предоставим сперва половинку деревянного «ульяновского домика», затем по мере увеличения семейства – по отдельному дому. В конце эксперимента – по кирпичному двухэтажному особняку.

Оба почти синхронно изумлённо хлопают ресницами – небывалая роскошь по нынешнем временам для молодожёнов, даже среднего достатка!

Показываю рисунки зданий, сооружений и мебели:

– Следующее поколение советских людей имеет право жить в красивых домах, с классной мебелью…

Катя берёт один из них и, с горящими от возбуждения глазами вопрошает:

– Это что, Серафим?

– Это так называемая «стенка» – многофункциональная мебель для гостиной. Это – кухонный гарнитур, это прихожка, это спальня… Детский спортивный уголок. Всё это будет выпускаться на уже строящейся Ульяновской мебельной фабрике «Красный интерьер» и в порядке эксперимента обкатываться здесь.