Артем Рыбаков - Взорвать прошлое! «Попаданец» ошибается один раз

12. В деревне Студянка Быховского района немцы собрали крестьян. Офицер спросил: „Какую власть вы хотите? Подумайте и отвечайте!“ Из толпы раздался выстрел, и офицер был убит наповал. Солдаты разбежались. Деревня также была сожжена дотла.

Партизаны пленных не берут, а пособников, выдающих немцам кого-либо, истребляют беспощадно.

Немцы боятся останавливаться на ночлег в лесу, ночуют в поле, а если поля нет, то лес предварительно тщательно простреливают, а потом останавливаются.

В противовес немцы пытаются создать отряды из белогвардейцев и остатков кулачества, чтобы действиями этих мерзавцев дискредитировать партизан.

Принимаем все меры для того, чтобы партизанское движение стало настолько мощным, чтобы это резко почувствовал фронт.

Обстановка, создаваемая немцами, помогает этому. Направляем дополнительно партийных и советских работников, по тем или иным причинам оказавшихся на этой стороне фронта. Здесь остается только основной узкий состав ЦК и СНК. Дополнительно к организованной пятидневной школе обучения технике обращения со специальным оружием диверсанта приступаем к организации парашютной школы на 5–8 тысяч белорусских комсомольцев. Это очень нужно, так как проход на территорию может стать затруднительным. Школу надо организовать поглубже, где-либо за Москвой. На это прошу санкции.

Приведу еще несколько отдельных фактов, представляющих интерес.

1) В Бресте до 1 июля форты крепости продолжали бой с немцами. 29 июня один форт выбросил белый флаг. Большая группа немцев подошла к форту и была расстреляна выкинувшими белый флаг. Что дальше стало после 1 июля с этими верными сынами Родины, сведений нет.

2) Продолжают с боями выходить из окружения группы бойцов и командиров 10-й и 3-й армий. Два дня тому назад на Могилевском направлении вышло 800 человек под командой генерала.

Сейчас снабжаем с воздуха боеприпасами дивизию 3-й армии в составе 3–3,5 тысячи человек, подходящую к Лепелю.

Глава 3

«Начальнику службы охраны тыла 9-й армии

Срочно.

Секретно.

Вчера, 6 августа, на колонну моего подразделения, осуществлявшую доставку предметов снабжения от тылового пункта передовым частям 9-й армии, было совершено нападение. Из-за того, что охрана колонны была возложена на самих водителей и старших машин, оказать существенное сопротивление нападавшим, имевшим тяжелое вооружение (пехотные орудия и минометы) и количеством свыше 200 человек, не удалось.

Общие потери составили:

6,5-тонные грузовики: 8 уничтожено, 8 серьезно повреждены.

Мотоциклы: повреждены 2.

Потери личного состава:

убито: 2 унтер-офицера и 5 рядовых;

ранено: 1 унтер-офицер и 10 рядовых.

Утрачено: вооружения — 13 тонн, боеприпасов — 32 тонны, вещевого имущества — 13 тонн, ГСМ — 20 тонн.

Москва, улица Дзержинского, дом 2.

22.48. 12.08.1941

— Павел Анатольевич, я тут проанализировал некоторые сообщения Зайцева и пришел к выводу, что он не совсем с нами честен.

— Ты что же, Борис Михайлович, считаешь, что это не он нам донесения отсылает или дезинформирует?

— Нет, все намного сложнее. Вот, к примеру, радиограмма от девятого августа:

«Шестого августа группой подпольщиков и партизан под моим руководством в районе г. Ляховичи совершено нападение на транспортную колонну в составе двадцати тяжелых грузовиков, пятнадцать машин подбито, уничтожено большое количество военного имущества, боеприпасов и топлива», — зачитал он одно из донесений.

— А что вас смутило?

— Обстоятельства. Вот, смотрите, — и Маклярский подошел к большой карте, висевшей на стене, — Ляховичи находятся в двадцати километрах к юго-востоку от Барановичей, в самом, что ни на есть, тылу у немцев, то есть насыщенностью войсками этот район не уступает прифронтовой полосе. Нападение на крупную колонну большими силами в такой ситуации возможно только в том случае, если Зайцев точно знал, что она там будет. И знал — когда именно. Сто человек можно спрятать на несколько часов, но не дней. Следовательно, необходимо наличие источника, знающего графики и маршруты движения, однако Зайцев ни нам, ни Цанаве о таком информаторе не сообщал.

— И что? Может, это какой-нибудь местный источник — кто-то что-то увидел, услышал, а старший лейтенант проанализировал информацию и проявил похвальную инициативу. Вы такую версию не рассматривали? — начальник Особой группы любил «поработать адвокатом дьявола», помогая сотрудникам выстраивать непротиворечивые версии.

— Конечно, рассматривал! И пришел к выводу, что Зайцев продолжает получать информацию от «группы Истомина».

— А при чем здесь «Странники»?

— Две недели назад они захватили и допросили крупного чина из интендантской службы — в одной из шифровок это было. То есть в их руках находится достаточно подробная и, самое главное, свежая информация о складах и частях снабжения девятой армии немцев, так? Вряд ли немцы успели, даже если посчитали нужным, перестроить снабженческие связи. А вот на реализацию, особенно после отделения отряда Трошина, сил не хватает, и «Истомин» аккуратно сливает инфу тем, кто может ею воспользоваться.

— Борис Михайлович, прямых доказательств-то нет, — вступил в разговор третий из присутствовавших. — Нам они, конечно, не сильно нужны, но все-таки хотелось бы большей конкретики.

— Будут и доказательства, Наум Исаакович, будет и конкретика… Вы помните конструкцию «Партизанской гранаты», что капитан Раков от Зайцева привез?

— Да, оригинальная задумка.

— Оригинальная, но в то же время и продуманная: корпус — из картона или бумаги, а осколки приготовлены заранее. Все точно рассчитано на использование слабой взрывчатки и подручных предметов. Я проконсультировался с нашими подрывниками, они говорят — даже на черном порохе будет неплохо работать, а на артиллерийском или ружейном — еще лучше. Плотность поражения осколками для самоделки из утильсырья очень высокая. Взрыватель из спичек. Для конспирации очень подходит. Ну кто, найдя кучу бумажных трубок, заподозрит, что это гранаты?

— А «Странники»-то тут при чем?

— А при том, что специалисты говорят, что это не самоделка, точнее — самоделка, но разработанная заранее. И большинство изделий, придуманных нашими умельцами, немного на других принципах базируются. Они с цифрами мне объясняли! Подход совершенно другой!

— Борис Михайлович, успокойся! Я понимаю, что сам вас накрутил, да и нарком этой группой заинтересовался, но умерь свой пыл немного. И, кстати, ты как гранатой этой распорядился?

— Наши сотрудники приготовили пособия и выкройки, а группы, уходящие в ближайшее время в тыл к немцам, уже осваивают изготовление. Но Раков еще несколько интересных конструкций от Зайцева привез…

— И ты думаешь, что это тоже — привет от «Странников»?

— Да.

Минск.

14.30. 12.08.1941

— Вот скажи мне, Отто, где я еще людей возьму? — оберст-лейтенант был настолько не в духе, что даже сломал карандаш, которым начал писать.

— Что на этот раз, Георг?

— Еще и из Гедоба[16] теребят.

— А этим что надо?

— У них, видишь ли, диверсия, — издевательским тоном ответил Георг Кошмала, командир 3-го охранного полка. — Сообщают, что на перегоне у станции Радошковиче у них поезд взорвали.

— Тоже мне, удивили, — в тон командиру ответил Отто. — В том районе вот уже месяц черт знает что творится. А что конкретно хотят?

— Просят выделить солдат для патрулирования железной дороги от Красного до Минска, потому что, — оберст-лейтенант зачитал по бумажке: «…взрыв произошел под четвертым вагоном состава, и это несмотря на то, что на данном перегоне осуществлялись пробные прогоны составов и дрезин. Данные обстоятельства прямо указывают на диверсию, организованную в несколько предшествующих дней».

— Если они пути проверяли, тогда, конечно, да, похоже на диверсию. Но откуда мы солдат возьмем? Мосты охраняем, патрулирование дорог проводим, а тут еще и это. Пусть в СД обращаются или в зипо — у них вроде отряды из местных появились. Вот пусть и гуляют вдоль дороги — бандитов и террористов пугают.

Третья наша трудовая вахта по «ремонту» шоссе оказалась наиболее сложной. Все ямы и воронки в месте планируемой засады были уже засыпаны (естественно, с добавлением не совсем мирных предметов), и теперь мы сместились по шоссе в сторону Минска. Пусконаладочные работы, по меткому выражению Казачины, он сам, командир и Бродяга проводили, спрятавшись под маскировочными накидками в специально выкопанных схронах. Да уж, провести несколько часов в коленно-локтевой позиции, ковыряясь при свете налобных фонариков с не самыми безопасными предметами, — удовольствие ниже среднего. Вечерами я помогал ребятам как мог, разминая их затекшие мышцы или исполняя по заявкам любимые песни.