Анатолий Ткачук - Лекарство от Апокалипсиса

Анатолий Ткачук

Лекарство от Апокалипсиса

© Ткачук А.Н., 2013

© ООО Издательский дом «БИБЛИО-ГЛОБУС», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

«Освобожденная энергия атомного ядра многое поставила под сомнение, в том числе и наш образ мысли. Если человек так и не сможет думать по-новому, мы неизбежно будем двигаться навстречу беспрецедентной катастрофе»

I

Неуклюжие квадратные часы в пожелтевшем пластиковом корпусе давили на стену тяжестью мертвого груза. Их стрелки замерли в скошенной набок улыбке ровно в час двадцать три минуты, именно в то мгновение, с которого началась новая эпоха существования человечества. Это была эпоха страха, эпоха безнадежности и переосмысления окружающего мира… Человек вдруг осознал, что стал в тысячу раз опаснее для природы, чем она для него.

Минуло несколько десятилетий с того дня, когда один из реакторов Чернобыльской атомной электростанции вышел из-под контроля человека, разрушив четвертый энергоблок и выбросив в окружающее пространство тонны радиоактивных веществ.

Чернобыль… Название этого населенного пункта, давшее имя атомной электростанции, расположенной в живописном месте в ста пятидесяти километрах от столицы Украины Киева, то есть, почти в центре Европы, как и радиация, попавшая в атмосферу в результате взрыва реактора, облетело всю планету, став символом человеческой беспомощности. Запустив искусственную я дерную реакцию и не сумев остановить ее и удержать в своих руках, человек не нашел ничего лучше, чем заковать свою неудачу в железобетонный саркофаг, названный в официальных документах неприметным термином «Объект «Укрытие». В этом беспомощном жесте как будто отразилась вся суть человечества, которое стремится все, что оно не понимает, спрятать, скрыть от глаз в самых потаенных уголках планеты и своих собственных душ.

Под огромными стальными листами на бетонных останках четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС покоились гигантские балки весом больше двухсот тонн, ставшие основой, позволившей окончательно закрыть жерло разрушенного реактора. Чтобы представить себе масштабность этого сооружения, достаточно лишь осознать количество разноуровневых помещений, из которых состоял блок. Их было более четырехсот, главным из которых являлся теперь уже разрушенный бетонный стакан, удерживавший ядерный реактор с двумястами тоннами ядерного топлива на весу, на высоте около пятнадцати метров от уровня земли.

Всего за полгода строителям-ликвидаторам в сложнейших радиационных условиях удалось возвести уникальное сооружение саркофага, использовав триста шестьдесят тысяч кубометров бетона и около шести тысяч тонн металлоконструкций, создавая на ходу уникальные инженерные решения, которые никто и никогда не применял. Это был тот самый случай, когда наука шла путем не эволюции, а революции, вызванной только одной трагедией, подтолкнувшей к развитию множество отраслей, открывая новые, еще неизведанные возможности техники и человеческого разума.

Казалось, что в возведенном монументе сплелись воедино человеческие страдания и стремления спасти планету, боль и радость, горе и непреодолимый человеческий дух. Только эти чувства, переплетенные с тысячелетними знаниями, могли позволить возвести стены защитного строения толщиной около восемнадцати метров. Они оказались способны остановить даже всепроникающее гамма-излучение, не позволив ему вырваться наружу. Но саркофаг скрыл лишь само жерло разрушенного реактора, оставив снаружи, на гигантской площади, множество открытых источников радиоактивного излучения.

Только этот железобетонный колосс конца двадцатого века оказался лишь временной мерой. Период полураспада некоторых радиоактивных элементов, выпавших на землю смертоносным дождем, проникнувших в ее недра и оставшихся в развалинах четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС, составляет более двадцати тысячелетий, и что-либо изменить в этом первозданном природном процессе ядерного распада оказалось человеку не под силу. Этот срок не способен выдержать ни сам человек, ни бетон, ни железо. Процесс полураспада в Чернобыле запустил свои собственные часы, отмеряющие эпохи, которые должны пройти, прежде чем человек снова сможет без страха ступить на эти земли без опаски.

Но даже через четверть века человечеству уже потребовалось новое, более надежное укрытие, создание которого породило колоссальные споры, затронувшие большинство стран мира, заинтересованных в защите от глобальной ядерной угрозы, которой оставался Чернобыль. И в кратчайший срок была возведена передовая система защиты человечества от ядерного монстра, все еще таящегося в развалинах четвертого энергоблока, для защиты от неподконтрольной человеку радиации. Теперь над бетонным саркофагом нависали тонны металла, соединенные в единую куполообразную конструкцию, похожую на гигантский ангар высотой в девяносто два с половиной метра. Он был надвинут на устаревшее полуразрушенное укрытие, герметично накрыв площадь почти в сорок тысяч квадратных метров, то есть, почти в пять футбольных полей, и скрыв под собой место, ставшее синонимом ядерной катастрофы.

Стоя в центре этой арки, человек вдруг начинал ощущать себя лишь деталью огромного мира, созданного собственными руками. Подобное странное чувство, сейчас все более свойственное людям, когда их творения по масштабам и значимости начинают превосходить их самих, здесь особенно обострялось. Но современные технологии предназначались по своей сути для того же, для чего создавался первый саркофаг – не дать вырваться радиоактивному содержимому бывшего четвертого энергоблока наружу. Ничего совершеннее и технологичнее для борьбы с радиоактивными отходами разрушенного реактора человечество придумать так и не смогло. Увы, так случалось неоднократно в истории человечества, когда уничтожать мы учились быстрее, чем создавать и защищаться.

Теперь сердце чернобыльской зоны походило на матрешку – ядерное топливо в бетонном саркофаге, бетонный саркофаг в стальной арке, стальная арка… Тонкий, но прочный материал нового укрытия и то небольшое пространство, которое оставалось до стен старого саркофага, проводили грань между двумя мирами. Но какой из них был теперь опаснее?

Алекс смотрел на застывшее время неуклюжих часов, висевших в небольшом вахтовом помещении, сооруженном внутри арки для дежурной смены операторов, главной задачей которых было наблюдение за состоянием старого и нового саркофага. Это был передний фронт защиты от ядерной угрозы, таящейся в чернобыльском склепе. Но Алекс был здесь совершенно один, уже давно один… Как давно? Он не мог ответить на это вопрос. Может быть, пару дней, возможно, неделю. Время для него остановилось точно так же, как для этих настенных часов, кем-то извлеченных из саркофага, дезактивированных и принесенных сюда в качестве сувенира, который никогда не мог покинуть пределы арки. Чем-то они напоминали Алексу его собственную жизнь, в которой, как и на их стекле, появилась глубокая трещина…

Он точно помнил тот момент, когда эта трещина только появилась и с которого его жизнь в корне переменилась. Тот момент, когда он впервые всерьез задумался о том, что рано или поздно человечество погрязнет в ужасе Апокалипсиса, возможно, не в предсказанную кем-то дату, а совершенно неожиданно, разрушив все планы жителей планеты. Именно тогда он будто вырвался из пелены непонимания, и его видение жизни приобрело совсем иной оборот.

Это произошло во время недолгого визита Алекса в США. По какому-то странному стечению обстоятельств он оказался приглашен в качестве эксперта по строительству ядерных объектов на заседание законодательного собрания одного из штатов. К его удивлению, там всерьез обсуждалась возможность принятия закона о мерах на случай наступления конца света. Когда Алекс вошел в зал заседаний, обсуждение уже шло полным ходом. За небольшой трибуной стоял седой, немного неуклюжий на вид мужчина.

Алекс, осматриваясь по сторонам, уловил сначала лишь пару фраз, заставивших его переключить свое внимание на выступавшего. Его речь сводилась к тому, что в начале XXI века человечество подошло к этапу своего развития, когда остаются только два варианта будущего – совершить технический прорыв и отправиться покорять и колонизировать космическое пространство, расселяясь по другим планетам, или погибнуть от перенаселенности Земли. Следствием этого неминуемо станет голод, мутирующие инфекции и кровопролитные войны с применением оружия массового поражения. Но больше этого Алекса увлекла другая мысль. Профессор Коин – так звали выступавшего – принялся развивать теорию эволюционного бутылочного горлышка, через которое так или иначе проходит каждый живой вид, либо значительно сокращая свою популяцию, либо навсегда исчезая. И человек не был исключением даже несмотря на технический прогресс, а может быть, наоборот, по его вине.