Алексей Жоров - Второй шанс Сикорского

Жоров Алексей Андреевич

Второй шанс Сикорского

Пролог

Старик в последний раз пожелал своей жене Лилечке спокойной ночи. Утром она нашла его с кротко сложенными на груди руками. Тихое утро было прекрасно. Голубое небо, листья на деревьях горели багровым пламенем, в воздухе ощущалась неземная красота, он не мог выбрать для ухода лучшего времени.

Когда гроб опускали в землю, на большой высоте два самолёта на перпендикулярных курсах образовали своими следами большой белый крест. Этот крест казался благословением неба, которое принимало к себе душу великого человека и труженика.

Глава 1

Галактика М51.

Эстианская империя.

Новая Эстиана.

3380 год Династии.

Только сейчас, спустя три тысячелетия, семейство Лоеси дало согласие на публикацию дневников самого знаменитого из своих представителей, который, не побоюсь этого слова, открыл древним Эстианцам дорогу в небо.

Эстианская империя, единственная в нашей галактике, созданная потомками первой волны переселенцев из Млечного Пути, все остальные межпланетные образования не выдержали проверки второй волной переселенцев, больше похожей на лесной пожар. Все Вы, мои современники, прекрасно помните отгремевшую десятилетие лет назад Войну Передела. Наша империя потеряла тогда четверть своего состава, то есть двадцать тысяч терраформированых миров стали грудами шлака, в том числе и Эстиана. Наши противники получили то, к чему стремились, око за око. Все пять держав стёрты с лица Галактики и, необходимо отметить, немалая заслуга в этом принадлежит *Лоеси Корпорейшен* триста внепространственных бомбардировщиков, с эмблемами Крылатой горы на маршевых дюзах, успели сойти со стапелей Герцогства до уничтожения Материнской планеты.

Этих кораблей хватило, чтобы уничтожить первые два суперлинкора противника на линии Гранитного утёса. Девять лет войны дались нам страшной ценой, особенно я сочувствую тем героям, которым приходилось уничтожать свои планеты, захваченные врагами, а так же миры предателей-колаброционистов. Как вы знаете, на восьмой год войны противник предложил нам мир, сначала возвращение к прежним границам, а затем отдавая всё большие и большие куски своей территории. Они узнали о проекте *Возмездие* и о постройке *ЛК* новых верфей. Ведь у них, как им казалось был сильный козырь, первые пять тысяч наших миров они получили почти не повреждёнными. Вы помните как они торговались? Сначала миролюбивое словоблудие, затем просто краснобайство, затем показательные казни. Они поздно испугались, посчитав нас слабей себя, время подтвердило правоту выживших.

И, сейчас, спустя десять лет, когда экономические последствия войны почти позади, редакция *Эстианского Вестника* надеется, что эта книга будет пользоваться большим спросом у наших читателей.

Эстиана.

381 год Династии.

Корабль, отходивший от пирса, был страшно перегружен. Мятежники, наконец-то отбросили осторожность, а последние королевские войска отчаянно обороняли подходы к порту, давая шанс на спасение для близких. И, чтобы уплыть на одном из кораблей, недостаточно было полных карманов золота, иногда решали и заслуги. Нашёлся угол даже для раненого пехотного офицера. Ни кто из людей, набившихся в этот плавучий гроб, до последнего мига не верил, что революционеры приведут фарланских всадников.

Использовать таких всегда было себе дороже, за века общения с ними эту простую истину поняли все окрестные правители, и давно брошены собакам кости тех кто не понял. Они, до безумия, верны нанимателю, но ещё больше верны своим родам, а глава рода всегда мудро выслушает просьбу верховного Хана. Северная половина континента у них в руках и, если бы не Исполинский Кряж, они давно бы уже хозяйничали на более холодном юге. Но южных повелителей, в большинстве своём, дураками назвать трудно. И сейчас наше королевство обречено, его растащат соседи, призвавших общих врагов вырежут, а территорию поделят. И с потерями, в данном случае, считаться не будут. Так что лучшим для меня выходом будет добраться до соседнего графства и записаться в его армию. Ни семьи ни поместья мне не вернуть, но велик шанс на месть. В нагрудном кармане лежат Малые родовые перстни младших братьев, отдельно, на золотой цепи, перстень главы рода, теперь принадлежащий мне.

Я не винил себя в их смерти, доблестно сражаясь, я отправил многих врагов служить им в мире духов. Зараза, опять кто-то, перешагивая через меня, наступил на раненую ногу. В одноместную каюту, близ которой я лежал, набилось три семьи — женщины и дети. Их мужи прикрывают отход, и то, что узкий фарватер ещё не простреливается пушками мятежников, означает, что у защитников ещё остались патроны. Здесь много не надо, одно орудие и наш переполненный гроб оправдает название, данное ему каким-то из портовых шутников.

Светает, за нами всё сильней громыхает шум боя, мы предпоследний корабль проходящий горловину, все тихо молятся. За них, что на берегу, за себя, даже грудные дети перестали плакать, впитав в себя дикое напряжение старших. Близкий выстрел из пушки, второй третий, всё дамы, на одном из проходов полегли все защитники. Я, на одной ноге, хватаясь за поручни, отчаянно лезу вверх, превозмогая боль, хочется умереть на палубе. Вот я на неё родимую и выбрался. Вокруг обречённые белые лица попутчиков, семьи моряков в основном, знают, что значит очутиться на дне. Это мы, сухопутные крысы, побаиваемся океана вообще, они же лучше знают конкретные опасности.

По каравану лупят уже несколько пушек, сзади раздаётся мощный взрыв, замыкающим у нас шла военная калоша, наверное в артпогреба снаряд угодил. Ну и мне помолиться не мешает, видимо. Поправляю золотую цепь, достаю и надеваю все перстни, теперь я и есть весь род, мне можно. Да и то, что вещицы очень дорогие засвечиваю в наше смутное время, теперь всё равно. Умереть надо достойно, надеваю перстни, поворачиваюсь спиной к берегу и становлюсь на колени. Краем глаза ловлю жёсткий взгляд молодого парня. Знакомый, чую видел где-то, но где? Но слова прощальной молитвы уносят все мысли, не время сейчас думать о суетном. Вот и молитва закончена, а зараза с косой всё медлит. Кажется, само провидение бережёт наш корабль. Два, идущие впереди, уже рассечены на щепки. Незаметно подкравшийся вечер вот-вот обещал подарить нам надежду. Следующее мгновение выпало из памяти, очнулся я от холода морской воды. Из последних сил я начал барахтаться и, вдруг, меня за шкирку ухватила чья-то рука. Её хозяин, проворно затащил меня на импровизированный плот, гася несильными тычками моё слабое сопротивление стал снимать родовые кольца, шарить за пазухой, выгребая всё ценное. Вот, убедившись, что больше взять нечего, нападавший криво ухмыльнулся и достал нож. По этой ухмылке я, наконец, вспомнил где видел этого парня.

Министерство Королевских Природных Ресурсов, именно эти козлы, щедрым золотым потоком вымостили дорогу маленькой гавкающей кучке самозваных борцов за права народа, затем съевших своих благодетелей. Три года назад этот юноша был совсем ещё мальчишкой. Именно он чуть не сбил меня в коридоре министерства, тогда я почти не обратил на него внимания, обычный мальчишка в костюме рассыльного. Только его мгновенный недовольный взгляд и запомнился, прежде чем он рванул с порученным свёртком прочь, такой взгляд не у всякого каторжанина со стажем встретишь. Вот он занёс нож, а я всё гадал кто он, шпион мятежников или родственник кого-то из министерских, или и то и другое. Зуб на меня был у обоих банд. Выходит моя искренняя молитва не пропадёт зря и я воссоединюсь с предками.

Недалёкий взрыв, свист, меня почти сбрасывает с импровизированного плота. Лишь ржавый гвоздь, проткнувший рукав и задевший руку не даёт мне скатиться в воду. Сверху на меня падает тело моего не состоявшегося убийцы. Затем организм отключился и наступила темнота. Очнулся я от осторожных и нежных прикосновений, было жарко, в нос бил сильный запах рыбьих потрохов. Это был небольшой рыбацкий баркас, и хоть парус на нём, на сколько я понял, был поставлен довольно неуклюже, шёл он быстро. Со скрипом повернув голову в другую сторону, я увидел моего несостоявшегося убийцу, он был жив и какая-то молодка перевязывала его голову. Хоть и не убил, а кольца спёр, теперь надо постараться их вернуть. Та же женщина, покончив с предыдущим пациентом, принялась кормит меня, почти через силу — мне не понравился запах вездесущей рыбы. Когда я открыл глаза в следующий раз, надо мной безвольно болтался парус, а в воздухе пахло грозой. Я хрипло прокашлялся, разгоняя мокроту в застоявшемся горле и выдавил — Где я?

Надо мной раздался мальчишеский голосок, потом топот босых ножек, через минуту пришла давешняя женщина. Склонившись надо мной, она аккуратно переворачивала моё избитое тело, и, увидев что я очнулся, начала свой монолог. Из её рассказов я узнал, что из всех на судне только она, пару раз в детстве, видела море. Остальные — типичные горцы. Её дядя, хозяин посудины, забрал в последний момент, ждущую в условленном месте племянницу с детьми и несколько случайно оказавшихся рядом семей. Вся проблема была в том, что уважаемый дядюшка на пути из устья в океан, поймал грудью пулю. Единственный юнга тоже был убит, бросившись на помощь хозяину. Утром они наткнулись на нас.