Игорь Фесуненко - БРАЗИЛИЯ, ФУТБОЛ, ТОРСИДА…
Мы вспоминали блистательную его победу 1958 года, после которой тренер сборной стал национальным героем, и провал 1966-го, после которого старик был фактически объявлен в своей стране «персоной нон-грата». Он месяца два не возвращался на родину, ожидая пока не утихнут страсти.
Я спросил его, чем можно объяснить тяжесть и бесспорность того поражения в Ливерпуле? Феола ответил, что предвидел его еще до отлета в Европу.
— Почему? Да потому, — говорил он, — что мы, бразильцы, зазнались. Мы вновь, как в чемпионате пятидесятого года уверовали заранее, что победа у нас в кармане. Что нужно только протянуть руку, и Кубок — наш!
…Говоря о зазнайстве, я имею в виду не игроков команды, а о нацию в целом. Мы потеряли скромность, — продолжал свою исповедь старый тренер. — Мы поверили в нашу непогрешимость. Газеты вновь кричали о победе как о чем-то уже решенном, само собою разумеющемся.
Помня о тяжком уроке 1950-го года, я пытался призывать в 1966 году к сдержанности, к умеренности, напоминал, что чемпионат еще не начинался, что у нас сильные соперники. Но от меня отмахивались, никто не хотел меня слушать, все мы забыли старое мудрое правило, гласящее, что завтрашний день и завтрашний матч нужно всегда рассматривать как самое трудное испытание.
…Старик Висенте был, конечно, прав, но он скромно умалчивал, что и его доля вины за этот провал была немалой: ведь именно он, старший тренер сборной, вплоть до самого отъезда в Англию не мог назвать идеальный первый состав команды. В ходе долгой подготовки к чемпионату руководители сборной создали целых четыре (!) варианта команды, полностью автономных, независимых друг от друга, которые работали на девяти (!) базах. А когда пришло время определять 22 имени для окончательной заявки на чемпионат, возникла полная неразбериха. Дело в том, что сам Висенте Феола уже не пользовался прежним авторитетом и не обладал необходимой полнотой власти. Вместе с ним категорические суждения высказывали тренер по физподготовке Пауло Амарал, а также начальник команды Пауло Насименто, мнения которого, как впоследствии рассказывал Пеле, нередко расходились с точкой зрения Феолы.
Феола пытался советоваться по составу с ветеранами: Пеле, Беллини, Орландо. Но что они могли сказать ему о молодых игроках, если все четыре состава кандидатов в сборную тренировались раздельно, и никто никогда не видел всех игроков вместе, не мог их сравнивать друг с другом!
…А потом по моей просьбе Феола с радостью перешел к куда более приятной для него теме: вспомнил великую победу 1958 года. И оживившись, жестикулируя, что казалось нелегким для этого грузного, килограмм на сто пятьдесят, тяжело дышащего старика, начал расказывать о матчах в Швеции.
— У нас была тогда, без ложной скромности скажу, действительно великая команда. Когда мои парни получали мяч, я всегда был уверен, что они смогут довести атаку до какого-то логического конца. Не обязательно до гола! Но до удара по воротам, до опасной передачи к штрафной, до создания паники у ворот противника — обязательно!
Кстати, именно это и отличает классную команду от обычной: умение контролировать мяч, делать с ним то, что вы хотите. Я имею в виду, — взмахнул рукой Феола, — не индивидуальную технику. Это само собой разумеется! Я говорю о командных действиях: классная команда просто обязана уметь доигрывать мяч до логического завершения комбинации, до удара по воротам.
А в случае, если она добилась перевеса, команда должна уметь держать мяч столько, сколько захочет».
(Именно это, забегая вперед, замечу, продемонстрировала на последнем чемпионате мира команда Луиса Фелипе Сколари в матче против сборной Англии, когда, добившись перевеса в один гол и сразу же после этого лишившись удаленного с поля Роналдиньо Гаушо, то есть, играя вдесятером, начала умело и спокойно контролировать мяч и довела матч до победного конца).
Я спросил Феолу, как он сумел добиться столь блестящей психологической подготовки той команды 1958 года. Ведь «южный темперамент» с психологической неустойчивостью, способностью легко раскисать после первой же неудачи, после нечаянно пропущенного гола, всегда был едва ли не самым слабым звеном бразильцев. Именно из-за этого они потерпели «Мараканасо» в 1950 году, проиграли венграм в 1954, провалили чемпионат в Англии 1966 года…
— Это было действительно трудно, — улыбнулся старик. — С нашими парнями всегда очень трудно. Если, к примеру, перед матчем вдруг им объявляли, что играть они будут не бразильским мячом, начиналась всеобщая паника. Все разваливалось! Никто не попадал ногой по мячу, мячом — по воротам. Если объявлялось о смене футболок, происходило то же самое. Мы все всегда были жертвами суеверий, примет и предрассудков. Я понял, что с этим надо кончать, нужно психологически и духовно закаливать наших игроков. Но как это сделать?
Еще с тридцатых годов я внимательно наблюдал за психологией и поведением наших парней. Пытался найти какие-то закономерности. Беседовал. Задавал им такие вопросы, которые им никто не задавал. На тренировках стремился поставить их в трудные условия, создавать ситуации, которые им не нравились, вызывали раздражение. И велел перебарывать себя. Брал мокрые тяжелые мячи, выводил на занятия в плохую ветренную погоду, в дождь, даже в ливень. Как это нам пригодилось, я понял, когда мы выходили на финальный матч со шведами, который начинался под дождем!
— А какова была роль вашего знаменитого доктора-психолога Карвальяэса, о котором с таким интересом писали многие журналисты?
— Я не могу сказать, что полностью доверял его оценкам. Случалось, что он говорил мне о полной неготовности того или иного игрока: «Он плохо спал, он нервничает…». А я ставил этого парня на игру, и он играл безукоризненно.
— Говорят, он скептически относился к Мане Гарринче? — спросил я.
— Да, хорошо помню, что Карвальяэс забраковал по материалам своих тестов Гарринчу. А Диди мне сказал: «Я не знаю, что там рисует Мане у профессора Карвальяэса, но на поле он нарисует такое, что ни один защитник не устоит». Так оно и получилось, — усмехнулся Феола. — Бывало, Карвальяэс ставил кому-то за свои кроссворды, задачки, рисунки отличные оценки, а этот отличник, выйдя на поле, начинал нервничать, горячиться, ошибаться.
…И еще старик Феола поделился со мной самым, может быть, главным своим откровением: он сказал, что основным игровым принципом, которому он следовал всю свою футбольную жизнь, и особенно — на чемпионате-1958 в Швеции, был такой: «Ни в коем случае не пропустить мяч!»
Тут я, честно сказать, удивился слегка, потому что мне, как и многим другим, та команда Пеле, Диди и Гарринчи казалась атакующей, агрессивной, играющей в футбол, постоянно нацеленный на атаку чужих ворот. Но Феола был тверд:
— Всегда моей главной задачей было не пропустить мяч! Именно поэтому я создал в той команде мощное оборонительное трио на подступах к нашей штрафной: впереди Диди, а за ним — пара центральных защитников Беллини и Орландо.
В наше время, — горячо говорил старик, — иначе играть нельзя. Это в тридцатые годы еще можно было, пропустив пару мячей, бросаться в атаку и забивать три, четыре или пять ответных. А сейчас тактическая вооруженность даже сравнительно средних команд стала такой разнообразной, что, пропустив мяч даже от куда более слабого по сравнению с вами противника, вы можете проиграть, поскольку не сумеете взломать глухую оборону, которую он соорудит на подступах к своей штрафной. (И эта мысль Феолы тоже нашла подтверждение в матчах последнего корейско-японского чемпионата мира).
* * *…Мне повезло в том смысле, что из шести тренеров, прямо причастных к пяти победам бразильской сборной на чемпионатах мира (Висенте Феола, Айморе Морейра, Жоан Салданья, Марио Загало, Карлос Альберто Паррейра и Луис Фелипе Сколари), я сумел познакомиться и поговорить с четырьмя. С Салданьей дружил, с Загало беседовал несколько раз с 1970 по 1996 годы. У Паррейры взял большое интервью у него дома в Рио в конце 1996 года. А о долгом разговоре с Феолой расказал только что.
ТРИКАМПЕОНЫЗаветное и долгожданное «ТРИ» было завоевано в Мексике в 1970 году. Подробно описывать эту эпопею великой команды Пеле, Жерсона, Тостао, Карлоса Альберто не буду: я это достаточно подробно сделал в книжках «Пеле, Гарринча, футбол» и «Чаша Мараканы». Но не могу не вспомнить, хотя бы вкратце, о том, как родилась та великая команда.
К началу 1969 года, когда Бразилии предстояло вступить в борьбу за путевку на чемпионат мира (а ведь она после 1958 года дважды была освобождена от этого «обременительного ритуала»), футбольная общественность вдруг почувствовала, что достаточно надежной национальной команды нет. И если так будет продолжаться и дальше, то вполне можно оказаться за бортом чемпионата… Надо было предпринимать какие-то радикальные меры, прибегнуть к шоковой терапии, и именно потому 4 февраля 1969 года Конфедерация бразильского спорта назначила тренером сборной страны Жоана Салданью, самого популярного футбольного обозревателя, особенно резко критиковавшего футбольных чиновников за вялость, малодушие и абсолютную творческую импотентность.
