Игорь Фесуненко - БРАЗИЛИЯ, ФУТБОЛ, ТОРСИДА…

Потом я наконец решился перевести разговор в интересующее меня русло и задал идиотский по своей наивности, но очень интересовавший меня вопрос: «А вам, конечно, трудно пришлось после матча?»

При этом я ощутил нечто такое, что, видимо, должен чувствовать военный хирург, вынужденный проводить прямо на поле боя ампутацию конечности без наркоза.

Старый Моасир улыбнулся, развел руками и пожал плечами: «А как вы думаете? Проиграть чемпионат мира. По твоей собственной вине. И мало того, что ты сам считаешь себя главным виновником. Все, абсолютно все тебя считают таким».

Я возразил, сказав, что с точки зрения тактики игры вратаря Моасир Барбоза действовал в том эпизоде совершенно правильно.

Он покачал головой в знак согласия: «Да, ведь первый гол мне был забит именно после такого же флангового прохода Хиггии (Барбоза, правда, как и все бразильцы, называл своего обидчика «Жижия») и его быстрого паса в центр на Скьяффино. И в этот раз, когда он, снова обыграв нашего защитника Бигоде, опять рвался к углу моей вратарской, я краем глаза увидел набегавшего по центру Скьяффино. А страховавший его Жувенал сместился в центр, пытаясь перехватить Жижию. Скьяффино таким образом оказался в центре штрафной совершенно один! Естественно, я подумал, что для Жижии самым вероятным будет пас в центр, потому что уж очень острым был угол, под которым он вышел на ворота. И потому я начал смещаться в центр на перехват этого вероятного паса. Но он пробил по воротам…».

— Ну, эта история всем известна, — сказал я. — А что было потом? После матча?

— Траур и слезы. — Моасир вновь затянулся сигаретой и с отвращением бросил окурок в урну. — Хотелось покончить с собой, чтобы никого никогда больше не видеть.

Он помолчал секунду-другую и добавил: — Короче говоря, больше для меня футбола никогда фактически не было. Все те матчи, после, я уже не играл. Доигрывал.

Мы помолчали, потом он вежливо попрощался со мной и пошел по своим невидным, маленьким, но нужным делам. Скромный служитель стадиона. Техник, чистильщик, разнорабочий. Человек, выполняющий все, что скажет начальство. Одинаково спокойно орудующий и метлой, и отверткой и гаечным ключом.

Я смотрел на него и испытывал какие-то непонятные чувства. Жалость и сострадание. Сочувствие и в то же время нечто, напоминающее раздражение. Разве можно вот так — десятилетиями страдать из-за одной, пусть трагической, пускай даже непоправимой ошибки. Из-за одного гола, хотя и пропущенного в финале чемпионата мира!?

Впрочем, друзья, время от времени пытались утешить его как-то. В шестьдесят третьем году — он уже тогда расстался с футболом и поступил работать на «Маракану» — по решению стадионного начальства старые футбольные ворота («те самые», справа от ложи прессы, куда и влетел проклятый мяч от Хиггии) были торжественно вручены Моасиру. На память. Чтобы покончить с прошлым раз и навсегда.

Так и получилось: он поблагодарил начальство, собрал на небольшой шашлычок друзей и соседей и сжег те проклятые штанги в костре, на котором жарилось мясо.

И все? На прошлом вроде бы была поставлена точка. Увы, спустя еще несколько лет, где-то году в семидесятом, входя в булочную в своем квартале Рамос, Барбоза услышал, как пожилая женщина, наклонившись к маленькому сыну, сказала ему, причем громко, даже не пытаясь понизить голос, чтобы эти слова посетители булочной не расслышали: «Смотри сынок: вон человек, который однажды заставил рыдать всю нашу страну!»

Однажды, это было уже перед чемпионатом мира 1994 года, он захотел посетить лагерь готовившейся вылететь в США сборной команды, чтобы напутствовать парой теплых слов ребят.

Приехал, на проходной его задержала охрана. Кто-то позвонил тренерам. Те, узнав, что рвется к футболистам Барбоза, велели не пускать его. «У него — «черный глаз».

Об этом узнали и раззвонили на всю страну газетчики. А сам Барбоза одному из друзей горько сказал: «У нас, в Бразилии, нет смертной казни, и за самое тяжкое преступление могут дать тридцать лет тюрьмы. А меня за гол от Жижии подвергают наказанию уже почти полвека. И никогда я не дождусь прощения».

Да, так и не дождавшись прощения, он умер совсем недавно, уже в двухтысячном году, не дожив всего несколько недель до полувекового юбилея «Мараканы» и пятидесятилетия своего трагического гола. Все эти пятьдесят лет он продолжал страдать.

Следующий — пятый чемпионат мира проводился в 1954 году в Швейцарии. После убедительных побед на прошлом чемпионате и несмотря на поражение в финале от уругвайцев, Бразилия рассматривалась в Швейцарии как фаворит. В первом матче она подтвердила это мнение, разгромив команду Мексики 5:0. Затем была ничья с Югославией 1:1. Обе эти команды вышли в одну четвертую финала. И тут Бразилия потерпела поражение 2:4 от знаменитой и сильнейшей в те годы венгерской команды, в которой играли легендарные Кочиш, Грошич, Хидегкути, Цибора Будаи и Пушкаш. (Правда, последний в матче с бразильцами из-за травмы не участвовал).

Этот поединок вошел в историю мировых чемпионатов своей массовой, дикой дракой. Бились все, включая запасных игроков, тренеров, картол, врачей и массажистов. Бились друг с другом, бились с пытавшейся их урезонить полицией. Бились на поле, в туннеле по пути в раздевалку, бились и в раздевалке.

Главе венгерской делегации заместителю министра спорта Густаву Шебешу рассекли голову. Юный в то время репортер Армандо Ногейра сделал себе маленькое состояние, продав на родине в разные газеты снимок Зезе Морейры, атакующего с бутсой в руках одного из венгров.

В драке исход был ничейным. В матче бразильцы проиграли 2:4 (это был матч № 133) и отправились, не солоно хлебавши, домой.

Вспомним состав команды, участвовавшей в том драматическом поединке:

Вратарь: Кастильо; защита: Джалма Сантос, Пинейро и Нильтон Сантос; полузащита: Брандаозиньо и Бауэр; нападение: Жулиньо, Диди, Индио, Умберто и Мариньо.

Два игрока из этой команды — Джалма Сантос и Диди стали героями следующего чемпионата мира, состоявшегося в 1958 году в Швеции.

Когда сборная Бразилии отправлялась на чемпионат в Швецию, ей вослед раздался почти единодушный голос торсиды: «Даешь победу!». После неудачи 1950 года и провала в Швейцарии страна с каким-то ожесточением требовала «снять это проклятие»! Причем торсиду уже в те времена устраивала только победа. Никаких «вице», никаких «почетных мест в первой тройке» никто не хотел признавать. Отсюда — особое волнение, нервы, споры. Отсюда — включение в команду специального психолога, профессора Карвальяэса, который должен был снимать стрессы и выявлять проблемы в морально-психологической подготовке игроков к каждому матчу.

Старт был успешным: уверенная победа над Австрией (3:0) привела нервы команды в порядок. Тот матч интересен любопытным эпизодом: левый защитник бразильцев Нильтон Сантос при счете 1:0 вдруг рванулся по своему флангу вперед, не обращая внимания на яростный окрик тренера Феолы: «Ты куда? А ну, давай назад, на место!».

Феола даже попытался бежать за ним вдоль боковой линии, размахивая угрожающе кулаками: тогда еще не было нынешних технических зон, заточивших тренеров в своих прямоугольниках, как зверей в клетке. Но Нильтон продолжал бежать вперед, не обращая внимания на тренера и обыгрывая опешивших от такой прыти австрийцев. Эта «самодеятельность» Нальтона завершилась точным ударом и вторым голом в австрийские ворота. После чего Феола закричал: «Ай, да Нильтон! Ай, да молодец!».

Затем была первая в истории встреча в чемпионатах мира команд Бразилии и Англии. Бразильцы начали ее активно: Диди и Дино полностью завладели центром поля, вратарь англичан несколько раз спасал свои ворота от ударов Мазолы. Во втором тайме сыны Британии тоже пытались атаковать, и поединок завершился удручающей ничьей, которая сильно озаботила штаб бразильской сборной. Кое-кто даже впал в панику, потому что теперь предстоял решающий для выхода в четвертьфинал матч со сборной СССР.

Советская команда была новичком на мировых футбольных чемпионатах и как-то сразу подавила всех фундаментальностью своей подготовки к этому турниру. Специалисты разных стран многозначительно говорили о чудовищном потенциале русских, о необычных методах тренировки этой загадочной, могучей, вооруженной последними достижениями спортивной науки команды, на которую, по слухам, задействованы несколько академических институтов, разработавших какие-то фантастические и секретные тренажеры.

Деморализованные слухами бразильские тренеры и картолы собрались перед матчем на «военный совет». К Феоле пришли взбудораженные ветераны команды — Диди, Беллини и Нильтон Сантос. В ходе переговоров было решено выпустить против русских «секретное оружие»: Гарринчу и Пеле.