Александр Полеев - Трудный подросток глазами сексолога. Практическое руководство для родителей
В реальную жизнь – но без реального мышления.
Серийная моногамия все более популярна среди продвинутой молодежи. Идеология у них такова: «До меня у тебя кто-то был, после меня кто-то будет, не Пенелопа. Но пока мы вместе – будем верны друг другу!» Отношения представляют собой серию, но предполагают, что иметь параллельных партнеров неприлично, немодно, опасно и т. д. Я считаю, что это обнадеживает.
Глава 8
Подростковый секс – противовес противоправному поведению
Не только радости, но и риски
Все опасности секса, или И на Солнце есть пятна
Интимная жизнь тинейджеров несет в себе множество радостей и наслаждений, в том числе и таких, которые во взрослом возрасте они в силу физиологических изменений испытать не смогут. Поэтому мы, родители и вообще взрослые, должны радоваться тому, что подростки – в разумных параметрах – начали свой путь в этой важнейшей сфере жизни. Но, как и всякая деятельность тинейджеров, из-за возрастных особенностей подростковой психики их сексуальная жизнь является рискованным поведением, несет в себе и определенные опасности и риски.
Я бы разделил опасности любовных и интимных отношений, как говорят в науке – «сопутствующие риски» – на три группы:
1. Риск психических травм.
2. Риск инфекционных заболеваний, передающихся половым путем.
3. Риск раннего, или, как говорят в науке, ювенильного отцовства (и, конечно же, материнства).
За сорок лет работы с сексуальными проблемами подростков я сделал твердый вывод: благополучные родители благополучных детей свято убеждены, что в ситуации хорошей, достойной семьи с их отпрысками ничего подобного не произойдет. Это вот в неблагополучных семьях пусть эти нехорошие родители ожидают сюрпризов от своих тинейджеров. Но специфика подросткового возраста такова, что втянуться в рискованное поведение без какой-либо необходимости, совершать грубейшие жизненные ошибки в ситуации, казалось бы, абсолютно безопасной могут мальчики из совершенно нормальных семей и сами совершенно нормальные.
Из тысячи московских школьниц нежелательные беременности, подсчитанные на основе обращений в официальные медицинские учреждения, случаются у 54; эта цифра – самая высокая в Европе, и на протяжении десяти последних лет она не уменьшается ни на йоту. Не уменьшается, несмотря на героические усилия подростковых гинекологов, проводящих в столице огромную профилактическую работу. (Очевидно, без стандартного школьного курса сексуального просвещения эта работа неэффективна.) Добавлю, что значительная часть беременностей в статистику и не попадает: от нее избавляются с помощью частнопрактикующих врачей. В подавляющем большинстве случаев виновниками беременностей являются мальчики-старшеклассники. Они считали, что за 4–5 дней до месячных можно не пользоваться презервативом, не предохраняться; в каких-то случаях возникал внезапный, неожиданный контакт с новой, как правило, малознакомой партнершей на вечеринке, и оба думали, что «от одного раза ничего не случится», «пронесет». Такое бездумное, рискованное поведение вполне сочеталось в мальчишеских головах с определенными знаниями и об оплодотворении, и о беременности. Да, знания эти были получены не на уроках полового воспитания, а в Сети, отличались нечеткостью, расплывчатостью и сумбурностью, но все же они были! В силу незрелости определенных структур мозга традиционное упование на русское «авось» у подростков выражено во много раз сильнее, чем у взрослых.
В больших городах России примерно третья часть «залетевших» старшеклассниц решается оставить беременность и становится ювенильными матерями: в Москве мы фиксируем от 15 до 17 родов в год на тысячу школьниц. Соответственно, мальчики становятся ювенильными отцами. И прерывание беременности, и материнство в 10-м или 11-м классе – ситуации крайне нагрузочные и травмирующие и для мальчика, и для девочки. Как правило, дело доходит до настоящего медицинского аборта, так как в своих «разборках» юные партнеры пропускают тот срок беременности, на котором еще можно сделать «таблеточное», медикаментозное прерывание беременности.
Девочки, не сумевшие предохраниться от беременности, в большинстве своем вовсе не троечницы-двоечницы, прогуливающие занятия и нацеленные на получение профессии парикмахерши или маникюрщицы. Вопреки распространенному представлению, это, в большинстве своем, девочки с успеваемостью выше средней по школе, настроенные на получение хорошего высшего образования, как правило, из благополучных семей. Таковы же и их мальчики.
В последние годы «залетевшие» девочки и их партнеры, живущие в российских мегаполисах, являются предметом пристального исследования не только отечественных (Сергей Огарков и др.), но и зарубежных, прежде всего французских и голландских (Катрин Солано, Дж. Вайнберг, Вим ван Хальс и др.) психологов. Причина столь пристального интереса понятна: и цифры беременностей, и цифры «школьного» материнства в крупных городах России остаются в три раза более высокими, чем в Европе. При этом активность европейских старшеклассников в интимной сфере примерно на 30 % выше, чем наших отечественных отроков, и сексуальную жизнь европейские мальчики и девочки начинают в среднем – на год, а французские – и на два раньше, чем наши. По мнению отечественных и зарубежных коллег, эти невероятно трагические цифры объясняются не только полным отсутствием сексуального просвещения в российских школах, что само по себе никак не укладывается в головах зарубежных подростковых психологов. Большинство из них склоняются к мысли об особенностях национального характера (импульсивность, вера в благополучный исход «вопреки всему», недостаток рациональности и осторожности), гипертрофированных подростковым возрастом.
Сегодня ядро сексуально активных тинейджеров составляют наиболее социально и психологически адаптированные мальчики и девочки, если кого-либо из тинейджеров вообще можно назвать адаптированным.
Но беременность девушки, закончилась ли она прерыванием или появлением ребенка – непосильная нагрузка для 16–18-летних партнеров. В большинстве случаев мальчики и девочки предпринимают усилия, иногда героические, чтобы поддержать друг друга в трудной ситуации, но им не хватает выдержки, терпения, коммуникативных навыков. А главное – в таких ситуациях ярко проявляется характерная для подростков экстрапунитивность – склонность винить других во всех трудностях и бедах.
Из практики
Саша и Яна перешли от поцелуев к настоящей интимной жизни в начале 10-го класса, и все у них проистекало замечательно – от секса до учебы и даже отношений с родителями, проявляющими мудрую сдержанность. Ребятам очень хотелось попробовать секс без презерватива, страстно хотелось усилить наслаждение друг от друга, которое, впрочем, и без того было огромным. Они выискивали в Сети материалы о том, как это сделать. В апреле на основании самообразования в Интернете и советов подруг Яны они решили, что за три дня до наступления месячных можно не предохраняться. Так и сделали, наслаждаясь друг другом два дня подряд, благо родители Яны отправились на дачу. Но в предполагаемый день месячные не наступили, ребята не пошли на уроки: Саша делал своей подруге ножные ванны с горчицей, Яна плакала. К удивлению подростков, даже очень горячие ванны с большим количеством горчицы не помогли, хотя подруги Яны рекомендовали это средство как стопроцентное; правда, сами подружки никакой интимной жизни не вели и уж тем более не обладали опытом прерывания беременности. Саша и Яна знали, что существуют медикаментозные методы избавления от нежелательной беременности, но о деталях этого процесса представления не имели. Все нашли в Интернете, деньги на процедуру Саша взял у матери – ее пришлось посвятить в страшную тайну. Родители Яны были построже, и их решили не информировать. Девушка даже ночевать у Саши осталась, она почти постоянно плакала, повторяя, что «теперь у нее никогда не будет детей». Саша и его мама приехали в институт Склифосовского вместе с девушкой, Саша ожидал ее рядом с клиникой все 6 часов, на такси отвез к себе домой и вечером отвел в квартиру Яны. Родители девушки ничего не подозревали, Яна чувствовала себя неплохо, и Саша вернулся успокоенный.
Утром в школе Яна выглядела нормально. Она сказала, что на способности иметь детей процедура, которой она подверглась, не скажется. Но встречаться с ним она больше на намерена, она считает, что это Саша заставил ее заняться сексом без презерватива «для своего удовольствия, не думая о ее здоровье, как последний эгоист». Саша несколько раз писал девушке на электронную почту, посылал эсэмэски, но Яна была непреклонна, к тому же настаивала, чтобы Саша перевелся в другой класс, а лучше – в другую школу, потому что его вид напоминает ей о тех «страшных днях». И в последующие дни Яна просто требовала, чтобы Саша ушел из класса, иначе она сама перестанет посещать школу. Саше действительно пришлось перейти в соседнюю школу, оставив и друзей и любимых учителей. «Как же так, мы же вместе решили попробовать… ну без презерватива. Почему же теперь виноват я один? И в те несколько дней беременности я ее ни на минуту не оставлял, во всем поддерживал… А теперь она со мною не здоровается, если видит, на другую сторону улицы переходит!» В беседе со мной Саша был весь охвачен не только обидой, но и растерянностью: он отказывался понимать, как Яна, девушка вполне разумная, на белое говорит «черное». Саша в свои 16 с половиной еще не знает, что подростковому возрасту в целом свойственны состояния временного ожесточения, ожесточения, совершенно непропорционального вызвавшему его событию и поступку.
