Лоуренс Бирнбах - Как понять, что настало время расстаться

Хотя прошло уже много лет, Хэл по-прежнему ощущает себя очень хрупким, несмотря на физическую силу и крепкое здоровье. Из-за этого у него не складываются отношения ни с мужчинами, ни с женщинами. Его очень легко обидеть. Хэл уверен, что виной всему чрезмерная забота и внимание матери. У Хэла не складывается и семейная жизнь. Он обратился к психотерапевту, потому что ему не удается построить приносящие удовлетворение интимные отношения.

Раз за разом ученые убеждаются в том, что семейные конфликты родителей неразрывно связаны с поведенческими проблемами детей. Психолог Мэвис Хетерингтон из университета Вирджинии, посвятившая свою жизнь изучению влияния несчастливых браков и разводов на детей, считает, что самое тяжелое для ребенка – это жить рядом с родителями, которые постоянно ссорятся друг с другом. Хетерингтон изучила более 2500 детей, родители которых расстались, развелись и вступили в повторный брак. Даже если отец и мать не конфликтовали открыто, дети в несчастливых семьях хуже учились и хуже вели себя. Ребенок существует не в безвоздушном пространстве. Даже если бы родители Алана ограждали его от своих ссор (чего они, кстати, не делали), он все равно заметил бы их неприязнь и неуважение друг к другу. Даже если бы мать Хэла не превратила его в заменителя вечно отсутствующего мужа, ребенок все равно почувствовал бы ее одиночество и гнев.

Многие супруги уверены, что их конфликты не влияют на детей. Им кажется, что расставание или развод будут более болезненны для ребенка, чем сохранение брака, пусть и несчастливого. Но профессор психологии из университета Мичигана Абигайль Стюарт, изучив 160 разведенных пар, не нашла никаких доказательств того, что для детей развод более травматичен, чем сохранение несчастливого брака. Результаты своего исследования Стюарт опубликовала в 1997 году. В каждой из наблюдаемых семей был хотя бы один ребенок в возрасте от шести до двенадцати лет. Психолог изучала и матерей, и отцов. Пары различались по уровню доходов, образованию, национальности, религии. И расстались они по разным причинам. Детей Стюарт сравнивала с их ровесниками из полных семей.

Мысли о разводе порождают в нас чувства вины и страха. Размышляя об этом, мы сразу же задумываемся о будущем детей. И опасения наши столь велики, что они не дают даже подумать о разрушении безнадежно несчастливого брака. Дети почти всегда возражают против расставания родителей. Но, как напоминает Стюарт, они точно так же возражают против прививок, присутствия няни и посещения детского сада или школы. Она пишет: «Дети просто не понимают, как дорого обходится им жизнь рядом с подавленными, несчастными, обозленными и постоянно раздраженными родителями».

– Я понял, что то, как мы воспитываем Сару, отражает все наши разногласия – а разногласия у нас возникают буквально во всем. Хотя появление ребенка должно было отвлечь нас от конфликтов, мы с Хелен продолжаем спорить обо всем – даже о том, когда выключать телевизор и завтракать. Я хочу установить хотя бы слабую дисциплину и ввести мягкие наказания – например, отправить Сару на две-три минуты в ее комнату, чтобы она поняла, что спорить с родителями нельзя. Хелен тут же хмурится, начинает защищать дочь в ее присутствии, и мы ссоримся. Даже если Сара отправляется в свою комнату, я чувствую, что она безмолвно говорит мне: «Папа, ты плохой!» Когда дочери исполнилось восемь, она серьезно подралась со своими лучшими подругами. Учительница вызвала нас в школу и рассказала, что девочка ведет себя враждебно и агрессивно. Этот разговор должен был бы заставить задуматься над тем, как наши с Хелен конфликты влияют на Сару. Я начал думать, что ребенок просто не может день за днем жить в доме, где родители постоянно ссорятся друг с другом. Мысль о разводе никогда не приходила мне в голову. Я и представить не мог, что не буду каждый день видеть дочь. Я мечтал о лучшей жизни. А кто не мечтал? Мне казалось, что Саре гораздо лучше жить с обоими родителями. Мы с Хелен обсуждали наши проблемы и даже обращались к психологу, но этого было слишком мало – или слишком поздно для нас. В конце концов я понял, что сохранять брак любой ценой глупо и бессмысленно. Мне пришлось уйти – во имя Сары и ради самого себя.

Когда мы игнорируем друг друга, отказываемся идти навстречу или проявляем неуважение и агрессивность, то тем самым учим детей вести себя так же.

Питеру сорок пять лет. Он инженер и работает в аэрокосмической промышленности. Рассказ о его повседневной семейной жизни довольно типичен. Их брак – это сплошная череда споров и ссор по вопросам, в которых они с женой не могут прийти к согласию.

Как мы уже говорили раньше, одни супруги ссорятся из-за денег, другие из-за родственников, третьи – из-за воспитания детей или распределения домашних обязанностей. Каковы бы ни были проблемы, разногласия нарастают. Дети живут в зоне боевых действий. Война может быть реальной – с частыми и открытыми конфликтами. Война может быть холодной – всем нам известны супруги, которые не повышают друг на друга голоса, но испытывают взаимную неприязнь и неуважение. В любом случае это война, и она пагубно сказывается на детях.

Сара редко видела, чтобы ее родители решали свои конфликты путем дискуссии. Разве удивительно, что девочка сама стала заядлой спорщицей, а порой пыталась настаивать на своем с помощью физической силы? Все мы знаем, что «жизнь учит». Поведение Сары уходит корнями в ее несчастливую, но полную семью. И оно постепенно становится отражением отношений родителей. Как и большинство людей, Питер сохранял брак по целому ряду причин. В первую очередь, его беспокоило благополучие дочери, но наряду с этим – страх перед финансовым крахом и одиночеством.

Негативное влияние несчастливой семьи на детей проявляется и в резком снижении школьной успеваемости. Недавно американский государственный институт психического здоровья провел трехлетнее исследование, в котором приняли участие 200 детей в возрасте шести лет и старше. Исследование проводилось в больнице медицинского центра при государственном университете Восточного Теннесси. Ученые изучали поведение детей, способность к концентрации дома и в школе, а также их восприятие отношений между матерью и отцом. Дети из конфликтующих семей хуже учились, им было труднее сосредоточиться. Ученые считают, что отсутствие внимания и сосредоточенности связано с беспокойством из-за родителей. Домашние проблемы усиливают чувство тревоги, депрессии и агрессии, а также не дают нормально общаться со сверстниками.

Плохая учеба в школе обычно влияет на всю оставшуюся жизнь. В школе ребенка считают неблагополучным, и этот ярлык превращается в пророчество. Он начинает общаться с такими же, как он сам, неуспевающими детьми с семейными проблемами. Учителя не ждут от него никаких успехов. У него снижается самооценка. Мы не раз слышали, как такие ребята сами называли себя «неудачниками» и «лузерами». Конечно, это крайность. Встречаются и дети, которых учителя хвалят. Но, живя в несчастливой семье, они не прилагают никаких усилий к учебе, полагаясь только на природные способности. Они не достигают того, чего могли бы достичь. Такая ситуация сложилась в жизни Алана.

С первых дней в школе его считали лентяем. Учителя постоянно говорили родителям, что у мальчика большой потенциал, но он не хочет его реализовывать. Алан чувствовал, что педагоги переживают за него и многое ему прощают. Когда кто-то из них ругал его за болтовню на уроке, Алан тут же начинал защищаться и обвинял учителя в несправедливости. Он продолжал болтать, пока его не выгоняли из класса. Он никогда не делал домашних заданий и не готовился к экзаменам. Ему нравилась только физика – а остальные предметы не представляли никакого интереса.

Как мы уже знаем, родители Алана были непредсказуемыми и непоследовательными людьми, целиком поглощенными своими разногласиями. Мать иногда говорила сыну, что он может всего добиться, стоит лишь захотеть. Но она же говорила, что сестра гораздо умнее его и что у него самый низкий показатель интеллекта в их семье. Отец, как вы помните, был настроен еще более негативно. Несмотря на плохие оценки, Алан успешно сдал экзамен и в восьмом классе смог поступить в класс с углубленным изучением физики. Он получил высшую оценку из нескольких тысяч детей и смог поступить в привилегированный класс. Но в первый же год обучения провалил половину предметов. Его учеба была отражением непоследовательности родителей. Вот что говорит он сам: «Все происходящее дома заставляло меня считать себя неудачником и в школе, а то, что происходило в школе, лишь подкрепляло негативные убеждения, сформировавшиеся дома».

Сестру Алана в семье считали гением, и от этого она страдала еще сильнее. Если Алан все же сумел окончить колледж и найти хорошую работу, жизнь его сестры сложилась так же непоследовательно и непредсказуемо, как и его собственная. Один год она была отличницей, а на следующий превращалась в двоечницу.