Игорь Гришин - Клуб любителей Го
— Да, сэнсэй! — кивнул головой Кэн.
— Су–ука?! — воскликнула Ясука, ища помощи Шона. Шон подал едва заметный знак.
— А блины–то?! — всплеснула руками Антонина. — Отец мой, а блины–то!
Ясука с Шоном отказались от блинов, которые грозили достаться Кэну. Ведущая и оператор собрали оборудование и начали прощаться. Ясука посмотрела на стажера, но он, опустив глаза, остался в доме сумасшедшего старика. А через двадцать минут Ягура–сан добродушно покачивал головой, наблюдая, как юноша уплетает блины, удивляясь такой снеди как сметана. «Сметана цумэтай наа[99]!» — назидательно произнёс Ягура–сан, подняв указательный палец. Кэну выделили небольшую комнату на первом этаже. Он начал с походов за продуктами, что очень упростило жизнь Антонине. Парень хорошо торговался, и постоянно требовал скидки за любой товар. Это самым благоприятным образом сказалось на их семейном бюджете.
Через неделю Ягура–сан, Антонина и Кэн смотрели программу «Неизвестная Япония». Кэн настроил канал на маленьком телеприёмнике, принесённом им неизвестно откуда. Сначала в программе дали сюжет о том, как пожилой японец раскрасил лица манекенов в арендованной витрине китайских вещей. Манекены были раскрашены под менеджеров, бизнесменов и современную молодёжь. Люди, давясь от смеха, осматривали их, а продавец гордо восседал на складном стуле. Последним сюжетом шёл рассказ о сэнсэе. Крупным планом показали дом, перед которым с микрофоном в руках стояла Ясука Томосиро.
— Мина сан[100]! Има ва[101] мы войдём к удивительному человеку! — начала Ясука.
— Кто эта женщина? — спросил Ягура–сан.
— Сэнсэй! Это Ясука Томосиро, она была у вас, э… извините у нас… неделю назад, — откликнулся Кэн.
— Хай! Вакаримас[102]!
— Сэнсэй ва! О гэнки дэсу ка! — обратилась ведущая к Ягуре, сидящему по другую сторону экрана.
Камера выхватила Антонину.
— Это моя жена! — произнёс Ягура–сан с экрана.
— О! Очень приятно! — Ясука обернулась к Антонине и закивала головой. Антонина смущённо улыбалась с телевизионного приёмника. — Понимаю Вас! Ваша жена с Филиппин? Вы отдыхали на Филиппинах?
— Хай! — Ягура–сан начал было что–то говорить, но камера быстро перешла на Ясуку.
— Ягура–сэнсэй тот самый японец, который случайно упал с башни в Кокё, — затараторила ведущая. — Сейчас, дорогие телезрители, мы, во–первых, убедимся с вами, что ничего плохого для здоровья Ягуры–сэнсэя не произошло, а затем сможем узнать его мнение по поводу этого необыкновенного происшествия. Ягура–сэнсэй, скажите нам. Скажите, как Вам удалось не разбиться, падая с башни?
— У меня есть сын!
— Вы думали о сыне? Как интересно!? Кто он?
— Он чемпион.
— Ха! Какая удивительная судьба! Сын Ягуры–сэнсэя — чемпион по настольным японским играм, — быстро заговорила ведущая. — Скажите, уважаемый Ягура–сэнсэй, Ваше падение с башни не было связано с Вашей политической платформой, Вашими убеждениями, религией?
— Иэ! Нет.
— Ягура–сэнсэй! Спасибо! Это действительно представляется просто невероятным! Мина–сан! Вы смотрите канал NHK. С вами Томосиро Ясука, ведущая программы «Неизвестная Япония». Мы с вами находимся в гостях у Ягура Года, человека, который упал с башни Тэнсю–дай в самом центре замкового комплекса Эдо. После падения с башни Ягура–сэнсэй был отправлен в госпиталь, а по результатам обследования его сердца врачи пришли к заключению, что Ягура Года погиб. Я задаю вопрос герою нашего сюжета! Ягура–сэнсэй! Скажите, как Ваше сердце сейчас?
— Что сейчас?
— Сейчас! Оно не беспокоит Вас больше?
— Моё сердце? А что с ним?
— Ха–ха–ха! Ягуса–сэнсэй любит шутки и юмор в стиле японского дзэн. Скажите, как Вам удалось выжить в морозильной камере?
— Ежегодные игры.
— О! Ежегодные игры! Ягура–сэнсэй имеет в виду ежегодные игры, которые проводит японская ассоциация Нихон Киин. Тысячи пожилых японцев принимают участие в этих соревнованиях из года в год. Ягура–сэнсэй говорит, что именно ежегодные игры помогли ему быть крепким физически и духовно.
— Ежегодные игры, — подтвердил Ягура–сан тем же голосом и с той же интонацией, что и в первый раз.
— Это мои слова? — Ягура–сэнсэй, находящийся по эту сторону экрана, вопросительно повернулся к Кэну.
Антонина улыбалась, она была счастлива, что их с Ягурушкой показали по телевизору. Жаль только, что Тома с Ольгой не смогут посмотреть этот сюжет!
Глава 25 Ирасяй масэ![103]
31 Января выдалось морозным. Новогодние праздники прошли, и столица русских снова стояла в пробках. Игорь с Митико потратили много времени, чтобы просто выбраться из центра. Настроение в машине было напряжённо–торжественным. Микроавтобус решили не брать, откинутое пассажирское сидение позволяло решить проблему установки гобана. Они напоминали себе маленькую подводную лодку, которая должна тайно торпедировать вражеский линкор. Линкор не имел названия, а его размеры не поддавались оценке. Роль торпеды выполнял костяной камень Го сэнсэя Ягуры. Сейчас этот камень покоился в футляре, подобно боевой торпеде, пребывающей в кормовом аппарате субмарины. На Ильинском шоссе они оказались в ранних сумерках. Развернулись, прошли намеченный для атаки перекрёсток в направлении Москвы. Остановившись в Жуковке, зашли в пару магазинов. Митико была в шоке от цен и товаров, представленных здесь. Русский был прав, это было особенное место! Сделав поворот в противоположную от города сторону, заново прошли знакомый светофор, а затем, проехав километров пять, снова развернулись. «Не могут не перекрыть! Просто не могут!» — Митико видела, что её спутник волнуется, но пытается скрыть волнение.
Наконец, во время одного из проходов в сторону Москвы, перекрёсток действительно замер. Прошло двадцать минут, затем — ещё десять. Митико, расположившись на заднем сидении автомашины, выставляла на доску партию, сыгранную в Японии в 1933 году. Эта партия была перекрёстком нового и старого стиля игры. Чёрными играл великий Китани[104] а белыми — Маэда–сэнсэй[105]. Три первых камня, выставленных чёрными, располагались в один ряд, и сейчас соответствовали шоссе, перед которым они остановились по требованию регулировщика. Сан Рэн Сэй[106] — так назовут в середине прошлого века это построение, ставшее не только классическим, но и знаменитым. На ближней к Митико стороне доски располагались два белых камня, поставленных Маэда. Они не были симметричны, первый из камней был сдвинут на одну линию к краю игрового поля. Митико взяла в руку камень и вынесла его далеко вперёд. Это была шестая постановка знаменитой партии. Этот белый камень–хосисита[107] весьма напоминал белый седан Русского, уткнувшийся в перекрёсток.
Седьмой камень был чёрного цвета. Он точно соответствовал положению патрульной машины, занявшей позицию, с которой можно было двигаться по любой из четырёх полос. Инструкции, переданные Груздевым, казались предельно ясными. И в то же время, интуиция Митико говорила, что в них пропущена какая–то неуловимая деталь. Она ощущала интервал, и этот интервал ничем не был заполнен. А если интервал не заполнен воином- miti, то он непременно будет заполнен Хаосом. Это настораживало Митико, но она попросила интуицию помолчать. Риск в таком деле был неизбежен!
Камень сэнсэя покоился в футляре. Митико должна была взять его по знаку, поданному партнёром. Машина застыла на перекрёстке, и Митико не знала, сколько прошло времени. За тайминг сейчас отвечала не она. Они с Русским понимали друг друга с полуслова, и лишь удивлялись собственной эффективности и слаженности. Митико взяла в руку белый камень и просунула его между «патрульной машиной» и «поперечным шоссе», на котором ожидался кортеж. Это была восьмая постановка игры.
Девятая постановка чёрных укрепила линию шоссе, а десятая — развернула камни белых. Это было именно то направление, куда собирался поворачивать Игорь, и куда они сегодня уже несколько раз успели повернуть. Одиннадцатая постановка чёрных ворвалась в разрыв между восьмым и десятым камнем, и Митико ответила «атари[108]». Пятнадцатая постановка отсекла белый камень, а семнадцатая — сняла его с доски. К двадцать первому камню чёрные оттеснили белых от «шоссе». Но внезапным двадцать вторым белые вновь оказались на нём, и помчались вперёд двадцать четвёртым. Двадцать шестой камень белых «был почти в Москве», когда на перекрёстке что–то неуловимо изменилось. Пронеслась патрульная машина с сигнальными огнями. Сжимавшие их мастодонты придвинулись.
К этому моменту Митико глубоко погрузилась в Игру, принявшую характер сложнейшего и ожесточённого сражения. Ей удалось выкроить руку, сбить два камня, угрожавшие её отряду, и вернуться к дальнему и опасному углу, где в засаде стоял самый первый камень белых. Видимо прошла ещё одна патрульная машина, синее мерцание за окном могло принадлежать ей. Так, теперь не отвлекаться! Чёрным удалось провести разрезание, но первый камень белых ещё держался. Митико взяла футляр сэнсэя, и закрепила его содержимым перекрёсток два–два. Чёрные поставили камень, но она видела, что угол им уже не захватить. Угол не захватить, но белые должны ответить! В этот момент в игре начало твориться что–то неладное. Камни поплыли, и попытка постановки на пересечение привела к сдвигу всего строя на доске. Митико собрала себя в кулак, но неожиданно камни и доска стали мягкими, и рука провалилась по локоть. Вереницы камней встали вертикально, и теперь больше напоминали траву, чем позицию на доске. Это были заросли, которые она разгребала руками!
