Мода в стране дефицита. Культура одежды, массовый пошив и ателье в позднем СССР - Юлия Папушина
Однако позже именно В. Я. Цепова пригласила из Ленинграда самого, пожалуй, оригинального и в творческом смысле рискового руководителя экспериментальной группы модельеров ПДМО Леонида Лемехова, который проработал в ПДМО с 1978 по 1984 год и затем сотрудничал с организацией как свободный художник. Можно предположить, что такая кардинальная смена установки была вызвана отношением к художникам, которое транслировало Министерство легкой промышленности РСФСР. Вот как эту установку описывает сама В. Я. Цепова.
В. Я. Цепова. Они меня научили некоторым нюансам в выстраивании отношений, которые мне помогают всю жизнь. Когда я работала на фабрике, там были совершенно другие отношения в коллективе. А тут очень сложно. Здесь же артисты – как артисты оперного театра, драмтеатра, балета. Где-то на таком же уровне. Там очень непростые коллективы, там очень непросто выстраивать отношения. Меня всегда учила Аверьянова [заместитель министра легкой промышленности СССР]: «Твоя задача – вынуть из них все полезное и нужное, а на остальное не обращать внимания». Я думаю, что она из нас так же вынимала.
Итак, с момента основания ПДМО находился в неприспособленном помещении недостаточной площади. Однако получить инвестиции в социалистической экономике было не так просто, потому что спрос на них был повышенным[209]. Чтобы добиться финансирования для строительства крупного объекта, нужно было попасть в план капитального строительства Министерства легкой промышленности РСФСР. Для этого требовалось предоставить комплект проектно-сметной документации со сметой до одного миллиона рублей, потому что финансирование свыше одного миллиона утверждало уже Министерство легкой промышленности СССР. Таким образом, чтобы проект было легче согласовать, имело смысл подавать документацию с заниженными расходами. Этакий принцип «ввязаться в драку, а там видно будет» в административном его варианте. Именно по этой логике готовилась проектно-сметная документация будущего здания ПДМО, строительством которого предстояло руководить новому директору[210]. В первом варианте проектной документации были пропущены целые разделы, но специалисты Минлегпрома РСФСР на это не обратили внимания. После этапов котлована и «коробок» строителей ждал большой сюрприз в виде отсутствия в технической документации в разделах, посвященных электрике и установке производственных потоков.
Проектная стоимость, заявленная при включении объекта в план капитального строительства, составляла 990 тысяч рублей, а итоговая стоимость после доработки проектной документации превысила 2 миллиона[211]. Лимит централизованных капитальных вложений Министерства легкой промышленности РСФСР был исчерпан. Если начать стройку можно было и по первому варианту документации, то, чтобы завершить ее и ввести здание в эксплуатацию, нужно было устранить имеющиеся в ней пробелы. Документация была не типовой, а значит, ее требовалось дорабатывать в специальном учреждении, а точнее в специальном конструкторском бюро (далее – КБ), например в Ленинградском проектно-конструкторском бюро легкой промышленности[212]. Однако, как и у всех организаций советского времени, у этого КБ были свои «целевые направления» и свои планы, в которых доработка технической документации ПДМО «не стояла», поэтому для размещения документации потребовалось вмешательство Минлегпрома РСФСР.
Таким образом, директор ПДМО должна была параллельно решать две задачи: контролировать доработку технической документации и согласовывать ее, а также получать финансирование на строительство. Все изменения и новые лимиты утверждались в Министерстве легкой промышленности СССР, руководство которого уже понимало, что предыдущий директор ПДМО схитрила, представив недоработанную документацию и фактически поставив Минлегпром СССР перед фактом появления проекта капитального строительства, которого не было в планах. Недовольный Минлегпром потребовал предоставить на экспертизу всю документацию проекта, значительную часть которой еще только разрабатывали в КБ в Ленинграде.
Новому директору пришлось использовать серую схему в переговорах с Минлегпромом СССР. В курсе этой схемы были директор ПДМО и вторая участница, которая появится на сцене чуть позже. Экспертиза проекта проводилась в течение года. Перед каждым этапом экспертизы директор «выколачивала» новый раздел документов из КБ в Ленинграде, а затем сотрудница ПДМО ехала в Минлегпром СССР предоставлять документы на экспертизу. Личность этой сотрудницы заслуживает отдельного упоминания: «…яркая красавица-армянка, которая в тот момент была простой работницей и занималась изготовлением лекал… обладала многочисленными женскими талантами, такими как умение обратить на себя внимание, сила убеждения, кокетство, мгновенная реакция, артистизм»[213].
В обязанности этой сотрудницы входило «отвезти, познакомиться, наладить контакт, привлечь на свою сторону. Чтобы не отмахивались»[214]. Простая сотрудница лекального цеха не могла ездить в командировки в министерство «для продвижения экспертизы на месте», поэтому ее выдавали за главного инженера предприятия. Серая схема работала, и техническую документацию удавалось согласовывать по мере разработки.
На очереди стояла задача получить финансирование для завершения проекта. Уже упоминалось, что Минлегпром РСФСР не мог обеспечить дополнительное финансирование, поэтому единственным вариантом было кредитование, что на тот момент считалось большой редкостью[215]. Управляющий банком Пермской области оформил кредит, потому что его удалось убедить в важности стройки. В момент получения кредита даже главный бухгалтер ПДМО не верила в то, что организация сможет его вернуть. Действительно, по признанию директора, путь возвращения заемных средств из прибыли ПДМО был самым длительным и сложным, поэтому надежнее было договориться с Минлегпромом РСФСР о централизованном выделении средств на погашение кредита.
В. Я. Цепова. Пока шла разработка, пока все это шло, мы общались, мы уже их теоретически подготовили. И они начали предусматривать централизованные вложения на покрытие кредита. И всё, мы покрыли централизованными вложениями, но частично, по-моему, в течение трех лет мы это все покрывали… и свою прибыль частично давали, конечно. И остальное нам выделяли централизованно. Так что рассчитались копеечка в копеечку.
Полученного в банке Пермской области кредита не хватило, потребовалось пересматривать сметную стоимость и увеличивать размеры кредита. Для этого нужно было провести переговоры с заместителем по капитальному строительству министра легкой промышленности СССР. Успех этих переговоров был во многом связан с активной, даже наступательной позицией, которую заняла директор ПДМО.
В. Я. Цепова. И я ему как выложила это все, говорю: «А вы думаете, что вашей вины тут нет, что вот таким образом документация утверждается! Я хожу, исправляю все. Хотите – да снимайте меня с работы, ради бога, только кто это все будет дальше вести? Погружаться снова?» И он на меня посмотрел, начал ходить, ходить, потом снимает трубку [звонит] своим в плановый отдел и говорит: «К вам сейчас придет такая-то, подготовьте все, что она скажет».
Увеличение размера кредита предварялось ходатайством в Государственный
