Петербург манящий [Старые тайны, уютные уголки, сладости из детства] - Юлия Владиславовна Евдокимова
Освящение собора превратилось в зрелищный праздник. Вот только горожане не оценили тяжеловесное темное здание, и к нему на долгие годы прилипло прозвище «чернильница».
Но самое главное – к моменту завершения строительства надобность в таком соборе как религиозном объекте отпала.
Призрак Монферрана не зря бродит вокруг собора. Завещание архитектора похоронить его в храме не исполнили. Гроб с телом обнесли вокруг собора, а потом передали вдове, которая увезла останки мужа в Париж.
Чуть позже появилась еще одна легенда: Дом Романовых должен был пасть после снятия строительных лесов, которые окружали собор долгое время после освящения. Окончательно леса сняли лишь в 1916 году. Через год Николай Второй отрекся от престола.
Любопытные факты о строительстве собора
• Для его строительства на каменоломнях на острове Пютерлакс под Выборгом вырубали гранитные монолиты для колонн весом от 64 до 114 тонн, мрамор для облицовки интерьера и фасадов собора добывали на Рускольских и Тивдийских мраморных ломках.
• Доставка огромных блоков к месту строительства, установка 112 монолитных колонн и возведение купола потребовали технических нововведений. Одним из инженеров, которые возводили Исаакиевский собор, был изобретен полезный рельсовый механизм, облегчавший труд строителей. Для создания статуй и барельефов применили новейшую технологию гальванопластики, что позволило впервые в мире разместить многометровые медные статуи на высоте.
• Тем не менее появилась версия, что возвести подобный собор не под силу даже сотням человек, а значит, без вмешательства инопланетян, как и при строительстве пирамид в Египте, не обошлось. По другой версии, древний храм гиперборейской цивилизации по частям перенесен в Петербург, а иначе как могли сначала установить колонны, а потом заниматься уже основным зданием? Тем более что, в отличие от внутренних малахитовых колонн, о внешних нет ни одного упоминания ни в документах, ни в записках о строительстве собора. И вообще он совершенно не похож на православный храм, в первую очередь, несмотря даже на масонские и мальтийские символы, он прямо-таки кричит об античности.
• Еле уловимый запах благовоний, который можно почувствовать в соборе, это совсем не ладан из кадила. Его источают пластинки из малахита, украшающие колонны у главного алтаря. Мастера их скрепляли специальным составом, сделанным на основе миро (особое благовонное масло).
• На колонны Исаакиевского собора уральский промышленник Демидов истратил все запасы малахита и обвалил рынок, упала стоимость камня и его престиж. Добыча малахита стала экономически невыгодной и почти прекратилась.
После революции в мае 1922 года на нужды голодающих Поволжья из собора изъяли 48 килограммов золота и более двух тонн серебра.
12 апреля 1931 года в храме был открыт один из первых в России антирелигиозных музеев. Это спасло храм от разрушения: сюда стали водить экскурсии, на которых посетителям рассказывали о страданиях крепостных строителей здания и о вреде религии.
Интересный факт: в том же году в соборе установили гигантский маятник Фуко – благодаря своей длине он наглядно демонстрировал вращение Земли. Тогда это назвали триумфом науки над религией.
В пасхальную ночь 1931 года семь тысяч ленинградцев пришли в Исаакиевский собор, где слушали лекцию профессора Каменщикова, посвященную опыту Фуко.
Сейчас маятник демонтирован, в месте его крепления располагается фигурка голубя, символизирующая Святой Дух.
В 1930-е годы стали говорить, что американцы, восхитившись красотой Исаакиевского собора, чем-то напоминающего им Капитолий, предложили советскому правительству выкупить его. Храм должны были разобрать и по частям на судах переправить в США, где собрать снова. В качестве платы за бесценный архитектурный объект американцы предлагали заасфальтировать все булыжные мостовые Ленинграда. Сделка не состоялась, а может, никогда и не предлагалась, это очередная городская легенда.
Во время Великой Отечественной войны собор пострадал от бомбежек и артобстрела, на стенах и колоннах местами сохранены следы от снарядов. В соборе во время блокады хранились экспонаты музеев из пригородов Ленинграда, а также Музея истории города и Летнего дворца Петра I.
Он был заметной мишенью для немецких летчиков во время Великой Отечественной войны из-за огромного золотого купола. Жители на свой страх и риск покрывали его литрами зеленой краски, чтобы сделать менее заметным, это позволило спасти множество произведений искусства.
Исаакиевский собор прекрасен весной в обрамлении цветущих деревьев, осенью – среди золотой листвы, зимой – на фоне заснеженных крыш. Сотни туристов фотографируются на его фоне летом, рядом с лошадками, запряженными в карету, или на зеленой траве рядом со знаменитым памятником Петру.
Им все равно, кто и как построил собор, главное – уникальный памятник архитектуры существует и сегодня они друг от друга неотделимы, Петербург и Исаакиевский собор. Все остальное не важно.
Эпилог
Прохладный день в чудесном городе Петровом
Я страшный охотник до тайн. Я фантазер, я мистик, и, признаюсь вам, Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною.
Ф. М. Достоевский, «Петербургские сновидения в стихах и прозе»
Никак с Петербургом не складывалось. Всю жизнь никак. И хотелось еще раз попробовать, и кололось.
Рискнули. И поняли, что все должно приходить в свое время.
Жить в тихом месте, где за окнами – канал, и чайки кричат, и утки плавают, и увидеть город именно таким – осенним, только что радующим солнечной погодой, а в следующий момент вдруг накрывающим пронизывающим ветром. Боюсь, пару лет назад, среди толп туристов со всех концов света, а то и просто жарким летом, опять бы жаловалась, что разочаровалась.
Но той осенью с первых шагов, с первого дня я ощутила, что этот город прекрасен.
И все прошлые впечатления смыло дождем в наш прощальный день. Ливень был демоверсией того, что могло бы случиться, не проникнись мы городом. Ну, а раз прониклись – то вот вам десять холодных, солнечных, ветреных, таких прекрасных дней.
Он околдовал, заставил скучать и приезжать вновь и вновь. И я даже рискнула написать эту книгу, хотя казалось, что все уже сказано-рассказано другими и вроде добавить нечего. Холодными зимними вечерами я вспоминаю, какое было нереальное небо на закате, как среди мрачных туч горел золотом шпиль Петропавловской крепости, как шуршала под ногами листва, а ветер принес запах осеннего моря.
Петербург
