Как полюбить вино. Мемуары и манифест - Эрик Азимов
Во многих магазинах можно найти Dolcetto di Dogliani от Анны-Марии Аббона менее чем за 20 долларов, а вот более интересное дольчетто вы вряд ли где сыщете. Дольчетто, в конце концов, всего лишь повседневные вина северо-западной Италии, в них нет ничего престижного. Но семейство Аббона упорно трудилось ради сохранения традиции культивировать виноград «дольчетто» на склонах Дольяни, крутых холмах, труднодоступных для фермерства. Им было бы гораздо легче последовать примеру многих других виноделов и перенести виноградники на плоские участки, где работу можно автоматизировать. К тому же они могли бы зарабатывать больше денег, если бы заменили «дольчетто» другими, более известными сортами, которые проще продавать на международном рынке. Но «дольчетто» выращивался на этих холмах столетиями, а Анна-Мария Аббона и ее семья свято чтут местные традиции.
Честно говоря, это чувствуется в винах. Они обладают редкими для дольчетто глубиной и характером и подарили мне незабываемое удовольствие, намного большее, чем мне довелось испытать, пробуя другие дольчетто.
Мне также нравятся простые божоле от таких производителей, как Жан-Поль Брун, Пьер-Мари Шермет или Демьен Дюпебль, дешевые и малоизвестные. Это серьезные вина, отражающие столетия усердного труда и открытий. Эти вина не делаются на скорую руку. Они восхитительны сами по себе и особенно потому, что не могут быть изготовлены ни в каком другом месте. Божоле массового производства не идут ни в какое сравнение с серьезными божоле: вторые вина радостные, а первые, наоборот, печальные.
Все эти вина имеют одно общее свойство: они прославляют, скорее, упорство, а не образ жизни, историю, а не мифологию, награду, а не денежное поощрение. Многие из перечисленных производителей могли бы отдать предпочтение более доходным вариантам. У них был выбор: выгодно продать землю или следовать за мечтой. Но каждый из них выбрал тернистый путь, требующий финансовых вложений и колоссальных усилий, поскольку они верили, что их вина и виноградники являлись частью традиции, имеющей культурную ценность. Двадцать первый век – эпоха полной оторванности от коллективного прошлого, полагаю, жизнь многих из этих людей останется в памяти их потомков.
Когда стал расти интерес к винам с культурным выражением, оказалось, что вина Старого Света имеют явное преимущество. Мое мнение разошлось с позицией некоторых видных американских писателей, которые обвиняли меня в пристрастии к Старому Свету и недооценивании усилий американских виноделов, особенно в Калифорнии. Я прислушивался к критике, но в конце концов осознал всю глупость подобных претензий. Никто не стоит у винных критиков над душой с гигантскими счетами, ведя учет мест происхождения их любимых вин, за исключением оборонной индустрии и, возможно, других винных критиков, которым ничто так не греет душу, как возможность пообсуждать конкурентов.
Что ж, между прочим, Старый Свет и правда имеет очевидное преимущество. Вино являлось составляющей европейской культуры многие столетия. Оно сохраняет довольно прочную позицию. Большинству американских виноделен не больше нескольких десятков лет, и многие их владельцы в меньшей степени интересовались развитием традиций определенной местности и в большей – превращением своего хозяйства в крупное и даже международное предприятие. Я частенько задумывался над тем, что бы случилось, если бы Роберт Мондави сосредоточился на производстве каберне из Долины Напа, а его компания осталась чисто семейной. Но это все лишь праздные рассуждения. Вместо этого его предприятие расширилось на несколько континентов, непомерно раздулось, стало публичной компанией, после чего было поглощено крупной корпорацией. Мне нравились многие старые каберне Мондави, но последние вина даже отдаленно не напоминают их.
Тем не менее Калифорния, несомненно, может похвалиться замечательными производителями, которые делают вино, вполне отражающее свой терруар. Если эти вина не в полной мере отражают культурные традиции, причина, возможно, кроется в том, что в середине XX века вино представляло собой исключительно коммерческий товар. Фермеры больше не выращивали виноград и продовольственные культуры для собственного потребления или местных нужд. Корни калифорнийской винной индустрии тянутся к иммигрантам, которые хотели делать вино для себя, и ее недавний стремительный взлет и превращение в масштабный бизнес значительно опередили развитие местных винных культур.
Однако стоит вспомнить исторических калифорнийских производителей, которые до сих пор изготавливают вина, моментально узнаваемые их поклонниками. Mayacamas и Ridge Monte Bello – два величайших каберне Калифорнии. Они не всегда удостаиваются заслуженного уважения, но на протяжении последних десятилетий оба являются неизменным доказательством необычности и своеобразия производящих их виноделен. Оба хозяйства уединенно расположились на холмах, виноградники труднодоступны и тяжело поддаются обработке, однако вина – наглядный результат затрачиваемых усилий. Считаю ли я эти вина культурным выражением? Безусловно, хотя отождествляю их скорее с яркими личностями владельцев – Пола Дрейпера из Ridge и Боба Треверса из Mayacamas, чем с винным сообществом.
Американские вина в данной категории (я добавил бы сюда еще Stony Hill, Mount Eden и, наверное, Heitz и Hanzell) больше отражают старания и личности отдельных первопроходцев, нежели коллективную культуру сообществ. Исторические факторы также не остались в стороне. Для создания винного хозяйства в XX веке в Соединенных Штатах требовались недюжинная сила воли, целеустремленность и желание осуществить свою мечту. В большинстве стран Европы коммерческие винные предприятия органически вырастали из коллективной деятельности на уровне деревни или же инициируемой церковью. Вино начало распространяться в Соединенных Штатах в прошлом столетии. Новое неизбежно приобретает мировую известность, и американская винная культура развивалась в тесном взаимодействии со многими другими зарубежными винными культурами.
Как часто бывает, регион Бордо оказался показательным примером. Не ограничиваясь своими деревнями, он был ориентирован главным образом на удовлетворение потребности международных клиентов. Изначально виноградники здесь высаживались римлянами, как винный регион Бордо начал развиваться для утоления коммерческой жажды англичан и нидерландцев. Ведущие хозяйства, многие из которых существуют и поныне, были основаны состоятельными торговцами, а не фермерами, и подозреваю, что их наследие сегодня проявляется в том, что многие бордоские вина создаются скорее с целью соответствия коммерческим ожиданиям, чем для отражения сообществ или отдельных личностей.
Даже среди стартапов находятся молодые американские производители, которые создают настолько выразительные вина, что я не могу не воспринимать их как нечто
