Джорджия Ле Карр - Я не твоя собственность-2

— Бл*дь, я плачу, — говорит он, вытирая их руками. — Я никогда не плакал от радости. Я даже не знал, что такое возможно.

— Я очень рад, — тихо говорю я ему.

— Кто убрал трубки?

Я показываю на Джейн, которая молча стоит у окна.

— Джейн.

Он поворачивается, взглянув на нее.

— Отлично. Просто замечательно. Молодец.

Затем поворачивается ко мне, качая головой и улыбаясь от уха до уха, а потом опять обращается к Джейн.

— Ты вызвала врача? — вдруг спрашивает он.

— Доктор уже едет, — отвечает она.

— Молодец, — говорит он ей и смотрит на меня.

— Горничную уволь, выдав ей бонус — зарплату за два года. Пусть кто-то более опытный убирается в комнате Далии.

— Да, босс.

Он возвращается к кровати и смотрит на Далию, его глаза внимательно рассматривают ее лицо.

Он поворачивает голову в мою сторону.

— Мне до сих пор не верится в это, Ной, — говорит он с широкой улыбкой.

— Знаю, — отвечаю я. — У меня у самого чуть не случился сердечный приступ, когда я пришел и увидел.

Он снова смеется, настоящим радостным смехом, который идет из глубины.

— Хорошо, я буду за дверью, если понадоблюсь, — говорю я и выхожу из комнаты.

— Ты не в состоянии увидеть меня сейчас, Далия, но я черт побери танцую убийственный счастливый танец!

Июнь

39.

Зейн

Стоит жаркий, душный вечер, и сегодня я настолько остро чувствую потерю Далии. Бернадетт была права — будут хорошие и плохие дни, мне стоит продержаться в плохие дни, потому что за ними последуют хорошие.

Я принимаю решение выпить в Matrix.

Последний раз я был там с Далией. Я вхожу в клуб и оглядываюсь по сторонам — ничего не изменилось, продвигаюсь к моему обычному столику и сажусь. Приходит официантка взять заказ, должно быть она новенькая, раньше я ее не видел. Я заказываю водку.

— Принесите бутылку, — говорю я ей.

— Да, сэр, — отвечает она.

Она приносит непочатую бутылку водки на подносе.

— Что-нибудь еще, сэр?

— Я дам тебе знать, — отвечаю я, поднимая стакан и поднося к губам.

Она исчезает, а я пью. Когда я опустошаю уже больше половины бутылки, слышу сбоку женский голос:

— Зейн?

Я поднимаю глаза — женщина с светлыми вьющимися волосами и сильно облегающем коротком платье стоит передо мной, вопросительно приподняв брови. Я хмурюсь, пытаясь ее припомнить, вроде бы выглядит знакомо. Ага, я вспомнил. Мы познакомились в казино, она была с мужчиной, которого я знал. Она то ли шведка, то ли норвежка.

Она улыбается мне.

— Помнишь меня? — спрашивает она.

— Не очень хорошо, — отвечаю я.

— Я Эбби, подруга Зио Тито. Мы встречались в казино в Монте-Карло в прошлом году?

Я киваю.

— Ты одна?

Я пытаюсь взмахнуть рукой, но рука плюхается на стол.

Она смеется, низко и сексуально. Да, я помню ее. Эбби, непревзойденная кокетка.

— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?

Я жестом указываю на место рядом с собой, она изящно садится, немного раздвинув свои гладкие ноги и наклонившись ко мне. У нее загорелая, золотистая кожа, такой цвет может быть только у истинных скандинавов.

— Где же обитает Зио Тито сейчас? — спрашиваю я.

Она перестает улыбаться.

— В Италии.

Я скованно улыбаюсь в ответ. Конечно же он в Италии.

— Как он?

— Он получил свой срок за рекламирование онлайн рэкета.

Правда именно в этом — такова судьба большинства преступников — они выходят из тюрьмы и опять через какое время в нее садятся.

Появляется официантка, которая берет заказ у Эбби — «Белый русский». Я не ожидал, но ее слова болью отзываются во мне, будто меня ударили по животу. Именно этот коктейль любила Далия. «Какого хера я здесь делаю? Мы сидели именно здесь, на этих стульях». Глубокий болезненный вдох дрожью проходит через меня.

Она тут же кладет мне руку на бедро.

— С тобой все в порядке?

Я испытываю шок, что кто-то другой прикасается ко мне, я тут же опускаю глаза вниз на ее руку. На какую-то секунду мой затуманенный разум воспринимает ее, как руку Далии, двигающуюся по моему бедру. Я смущенно поднимаю глаза на нее, и вижу в них приглашение… потрахаться, четкое, как день.

«Хочу ли я потрахаться?

Да».

Должно быть у меня на лице отражается желание, потому передвигает свою руку выше. Ее духи ударяют мне в нос, непривычные и слишком тяжелые, меня начинает подташнивать, крутит живот. Я нетвердо встаю на ноги. «Я хочу потрахаться, но не с тобой. Я хочу свою Далию».

Она тоже встает.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Я машу рукой в ее сторону.

— Я в порядке.

Я пробираюсь через толпу, расталкивая людей. Я не хочу находиться здесь. Мне нужно вернуться домой. Мне необходимо быть с ней рядом, вдруг она откроет глаза и не обнаружит меня? Мне однозначно стоит вернуться. Я добираюсь до двери, Ной хватает меня за плечо.

— Пойдем, — говорит он. — Давай я отвезу тебя домой.

Я смотрю ему в глаза.

— Да, отвези меня домой.

Я падаю на задние сидение мерседеса, прикрыв руками глаза. Не уверен долго ли я еще смогу это выдержать, но я не могу ей изменить, что-то должно произойти. Автомобиль заворачивает, и моя голова опускается на окно дверцы.

Боже, я пьяный в стельку.

Машина останавливается, и я с трудом выбираюсь. Ной пытается помочь мне, но я отталкиваю его. Юрий уже стоит у открытой передней двери, я прохожу мимо него, двигаясь по коридору, открываю дверь в ее комнату. Медсестра читает книгу при свете ночника, завидев меня, она тут же встает и откладывает книгу на столик.

— Вы свободны, — резко говорю я.

Она молча выходит за дверь. Я вхожу в комнату, делая несколько шагов, и смотрю на свою маленькую рыбку, лежащую на кровати. Черт, она никогда не перестает удивлять меня, насколько прекрасно она выглядит, даже когда вот так спит, и я готов наблюдать за ней несколько часов подряд, даже, если она не пошелохнется. Я знаю, что она по-прежнему лежит здесь, в этой кровати, я направляюсь к ней, к ее неподвижному телу. Я рад, что теперь стоит тишина, мне был ненавистен этот жуткий скрежет аппарата для вентиляции легких. Мне нравится наблюдать, как она дышит самостоятельно, как поднимается ее грудь. Это означает, что она жива. Я дотрагиваюсь до ее лица.

— Проснись, маленькая рыбка. Пожалуйста, проснись.

Она не открывает глаз, и внутри меня начинают клокотать слезы. Я осторожно отодвигаю одеяло, прикрыв ей верх. Она одета в мягкую свободную хлопчатобумажную ночнушку, я приподнимаю ее наверх — на ней памперс. Осторожно я отдираю липучки — он чистый, и на ее бедрах нет покраснений или сыпи. Хорошо, поскольку медсестры имеют строгие инструкции — проверять памперс, менять его и переворачивать ее каждый час, чтобы у нее не было пролежней.

Я опускаю взгляд на ее лобок — волосы отросли. Они не выбриты и не подстрижены, как она обычно делала. Странно он выглядит совершенно неэротичным. В голове у меня звучит голос, который говорит: «Иногда когда мы делаем что-то интимное, например чистим зубы или бреем, это касается мужчин, они открывают глаза».

Может быть.

Я перевожу взгляд на ее спящее лицо.

Нежно раздвигаю ее ноги и опускаю язык во влажную щель. Никто меня не видит. Даже луна. Как только мой язык прикасается к ее мягкой плоти, мои глаза наполняются слезами. Ой бл*дь. Какого хрена я делаю? Слезы текут у меня по лицу, пока я продолжаю вылизывать ее. Она еще вкуснее, чем прежде.

«Проснись, Далия. Просыпайся».

Она не реагирует, не становится более мокрой, не просыпается, и я начинаю себя чувствовать намного хуже, самым отвратительным извращенцем. Я опускаю липучки памперса на место и прикрываю ее одеялом, целую в щеку.

— Я люблю тебя, маленькая рыбка. Я на самом деле, очень тебя люблю, — шепчу я.

Она не отвечает.

— Хорошо высыпайся, увидимся утром.

Я отхожу от кровати и открываю дверь. Медсестра поднимается со стула, стоящего недалеко от двери. Она входит в комнату и закрывает за собой дверь. Я тащусь наверх и заваливаюсь на кровать, но я не могу заснуть от непередаваемого беспокойства. В конце концов, я поднимаюсь и иду к шкафу. Внутри одного из ящиков я нахожу коробку с мастурбатором, который она мне подарила.

«Он для того, когда меня нет с тобой рядом», — сказала она тогда.

О, Далия.

Я ложусь на кровать, приподнимаю подушки, открываю смазку и включаю гаджет. Я вспоминаю себя, облизывающего ее, не сегодня, а когда она впервые вошла в мой дом. Она настолько светилась жизненной силой и была слишком гордая, как королева. Боже, как бы я хотел сделать все по-другому, если бы знал тогда, как мало времени нам останется провести вместе.