Новая семья: Гостевой брак, лоскутная семья и другие форматы отношений в современном мире - Светлана Кольчик
Еще недавно желание иметь детей считалось «встроенным по умолчанию», по крайней мере у женщин. Сегодня все чаще говорят о том, что материнский инстинкт — это в первую очередь социокультурное явление. Так, например, считает семейный психотерапевт Марина Травкова: «Так же, как материнская любовь, он не появляется автоматически, — говорит она. — Это всегда процесс».
Еще недавно желание иметь детей считалось «встроенным по умолчанию», по крайней мере у женщин.
Об этом подробно пишет в книге «Законный брак»[118] американская писательница Элизабет Гилберт, автор международного бестселлера «Есть. Молиться. Любить».
«С годами я начала понимать, что какие-либо позывы к материнству у меня отсутствуют. Мой организм, похоже, был просто не оснащен пресловутыми биологическими часами. В отличие от многих моих подруг, я не преисполнялась томлением каждый раз, когда видела младенца. (Зато знали бы вы, какое томление вызывал у меня вид лавки с подержанными книгами!) Каждое утро я проводила нечто вроде внутреннего сканирования, все ожидая, когда же мне захочется забеременеть, но беременеть не хотелось. Не было никакого ощущения неизбежности, а я верю, что детей нужно заводить только в том случае, когда вы просто не можете этого не делать, — должно быть очень сильное желание и даже чувство, что в этом все ваше предназначение, потому что дело это очень серьезное. И я наблюдала это желание у других людей — я знаю, на что это похоже. Но мне никогда не приходилось испытывать его».
Элизабет Гилберт,
«Законный брак»
Британский исследователь Пол Долан соглашается, что такое явление, как биологический императив, и, собственно, материнский инстинкт не универсальны. По его мнению, если бы желание иметь детей было присуще всем, то уровень рождаемости оставался бы постоянным во времени. «Однако этот уровень изменяется вместе со сдвигами в культуре», — добавляет Долан.
При этом многие, как считает профессор, по-прежнему попадают в ловушку нарратива о детях. Она заключается в убеждении (по его мнению, весьма спорном), что наличие потомства — обязательное условие счастья, а бездетная жизнь априори лишена смысла. Это представление доминирует, потому что семья с детьми остается наиболее социально поощряемой формой частной жизни. В итоге даже те, кто не хочет детей, «начинают чувствовать необходимость их иметь, потому что общество диктует это и пугает будущими сожалениями».
Анна, 39-летняя косметолог из Москвы, признается, что долго чувствовала по этому поводу собственную неполноценность. «Я даже не знаю, как это бывает — хотеть ребенка, — разводит она руками. — Этот инстинкт у меня, видимо, отсутствует». С годами, не без помощи психотерапии, женщина приняла эту свою особенность и научилась спокойно воспринимать самые разные реакции окружения: «Мне стало безразлично мнение остальных. И год от года я все больше убеждаюсь в правильности своего выбора».
У Анны уже пять лет длятся серьезные отношения, и ее бойфренд на детях тоже не настаивает. Они не исключают, что когда-нибудь решатся на усыновление — разницы между биологическими и приемными детьми женщина не видит. Само понятие семьи в ее понимании не обязательно должно быть связано с детьми или даже с отношениями. Работа — особенно в социально-ориентированных профессиях — может стать альтернативой: «У тех, кто заботится о людях (учителя, врачи, соцработники), уже и так есть семья — их подопечные».
Похожую тему развивает еще одна убежденная чайлдфри, 32-летняя брокер Юля из Петербурга. Она утверждает, что готова с радостью помогать детям — но только не своим. Например, оплачивать учебу ребенку из детдома. Себя же в роли матери она никогда не видела: «Я не чувствую в себе ресурса делиться безусловной любовью. В приоритете у меня самореализация. Ребенок в эту картину мира не вписывается. Я еще нахожусь в поиске себя. И почему я должна обязательно хотеть семью — по крайней мере в ее традиционном понимании?.. Понятие семьи — оно вообще растяжимое. Для кого-то семья — это, например, коллеги».
Мисс совершенство
«Представляешь, я недавно наняла помощницу по дому, и она приходит ко мне… с младенцем! На целый день! Ты можешь представить меня и младенца?»
Катерина — яркая, ухоженная брюнетка родом из Перми. Сейчас ей 46. Познакомились мы в начале 2000-х в Нью-Йорке, где обе учились в Колумбийском университете. Я — в аспирантуре по журналистике, Катерина — на отделении международных отношений. С тех пор она сменила четыре страны и завела хобби, которое постепенно стало ее страстью, — латиноамериканские танцы. Наш разговор про младенца состоялся по видеосвязи из Найроби — столицы Кении, куда она недавно переехала, чтобы возглавить представительство крупной международной организации. Первым делом она, кстати, нашла там клуб, где по пятницам устраивают танго-вечеринки.
С Катериной мы дружим больше 20 лет, и я действительно сейчас уже с трудом могу представить ее в обществе маленького — да вообще любого! — ребенка. Она очень давно живет одна и бесконечно дорожит личным пространством как в физическом, так и в эмоциональном смысле.
Правда, я помню наши разговоры лет семь назад, когда она еще жила в Москве. В один из вечеров Катя за бокалом вина рассказывала о волнительном визите к гинекологу: «Врач сказала, что мои биологические часы тикают, шансов стать матерью, возможно, остается не так много. И если я сейчас не готова, стоит заморозить яйцеклетки».
«Как думаешь, может, и правда стоит?» — в глазах подруги мелькнуло сомнение. Вопрос был, конечно, не из легких. Хотя мне ответ был ясен. Если бы Катя детей действительно хотела, она бы со мной не советовалась. Я оказалась права: довольно скоро тема заморозки яйцеклеток и деторождения у нее сошла на нет. При этом чужие дети у Кати никогда отвращения не вызывали. Скорее недоумение: как по своей воле можно пуститься в эту авантюру и дать маленькому существу себя поработить (ее слова).
Чужие дети вызывали у Кати недоумение: как по своей воле можно пуститься в эту авантюру и дать маленькому существу себя поработить?
«Мне всегда было важно качество жизни, — объясняет свою позицию Катя. — Хотелось полностью реализовать свой потенциал. Я понимаю, что дети — это ответственность. С их появлением жизнь полностью меняется: детям ты в основном отдаешь. А где гарантия, что у меня будет ресурс отдавать качественно и при этом продолжать самореализовываться?»
В контексте современных чайлдфри эта женщина, скорее всего, относится к так называемым
