Страшно сказать. Когда молчание ребенка говорит громче слов - Кэти Гласс

– Я увижу мамочку у меня дома?

– Нет, в Семейном центре, – ответила я, укладывая его. Успокоившись, он сразу же снова уснул.

Глава девятая

Странное воссоединение

Хотя Оскар не выказывал никаких эмоций по поводу будущей встречи с матерью, сама я была изрядно взбудоражена и втайне нервничала. Первое знакомство с семьей ребенка и его встреча с родными в первый раз всегда сопровождаются беспокойством. Задаешься вопросом, понравишься ли ты им, надеешься, что вы сможете поладить. Для ребенка важно видеть, что его родитель (родители) и временный приемный воспитатель (воспитатели) работают вместе, однако не всегда это оказывается возможным. Некоторые родители не могут перестать злиться из-за того, что их ребенок попал под опеку, и эту злость направляют на временного приемного родителя, постоянно критикуя его и выискивая в нем недостатки, пытаясь подорвать его авторитет и принизить его роль, вплоть до выдвижения против него или нее необоснованных обвинений. Надеюсь, с Роксаной такого не будет, и мы сможем стать одной командой ради Оскара.

Я как следует приоделась для нашей встречи. Эндрю виделся с Роксаной этим утром, вероятно, в ее доме. Надеюсь, ему удалось убедить ее в том, что об Оскаре хорошо заботятся, и она будет спокойна и расположена общаться.

Я приехала в офис совета на пять минут раньше назначенного времени, отметилась на ресепшене и спросила у ресепшионистки, в какой комнате должна состояться встреча. В ее записях этого не было, и, позвонив по нескольким добавочным номерам, чтобы выяснить, куда мне идти, она в конце концов добралась до мобильного Эндрю. Эндрю сказал ей, что встреча назначена в комнате номер семь и он сам уже там. Я поблагодарила девушку за беспокойство и, повесив на шею пропуск для посетителя, поднялась по лестнице в нужную комнату.

Внутри с противоположных сторон большого стола сидели Эндрю и женщина, которая, как я предположила, была Роксаной. Она была хорошо сложена, с каштановыми волосами и бледным лицом, глаза ее были красны от слез. На столе напротив нее стоял пластиковый стаканчик с водой и коробка бумажных салфеток. Когда я вошла, она как раз потянулась за очередной салфеткой, но, увидев меня, резко встала и бросилась ко мне. На мгновение мне показалось, что она собирается меня ударить. Думаю, так решил и Эндрю тоже, потому что он поднялся вслед за Роксаной. Однако она вовсе не намерена была набрасываться на меня. Обняв меня, она зарыдала: «Пожалуйста, вы должны помочь мне вернуть моего ребенка! Он – всё, что у меня есть».

Я прежде встречала немало расстроенных родителей, но ни одного, кто расплакался бы у меня на плече при нашем знакомстве. Меня глубоко тронуло то, что Роксана в открытую плачет.

– Вы должны помочь мне, прошу вас. Оскар – причина, по которой я живу, – обезумев, сказала она.

Признаю, я чувствовала себя слегка неловко от близкого физического контакта с этой незнакомкой, но не могла просто взять и отстранить ее.

Эндрю смущенно смотрел на нас, явно не уверенный, что понимает, что ему делать, поскольку Роксана продолжала плакать.

Я, как могла, утешала ее, и вскоре Эндрю взял коробку с салфетками и подошел к нам.

– Сядем? – предложив ей салфетки, спросил он.

Роксана взяла салфетку и вытерла глаза.

– Простите, – сказала она, овладев собой, и мы уселись за стол.

– Я знаю, что это трудно, – сказала я ей.

– Спасибо, – ответила она и высморкалась. – Мне стыдно за мою несдержанность, но для меня это такой шок. Я должна была поехать к моему второму сыну, Луке – он нездоров, – но теперь я потеряла Оскара. Я не видела его почти три недели.

– Вы встретитесь с ним сегодня после обеда, – сказала я, и Эндрю кивнул. Я знала, что это не слишком большое утешение для матери, но это всё, что я могла ей предложить.

– Спасибо вам за то, что заботитесь об Оскаре, – сказала она без всякой обиды.

Мне было так жаль ее. Эндрю все еще выглядел смущенным, и я задавалась вопросом о том, как прошла их утренняя встреча; вероятно, еще более непросто, чем эта. Роксана сделала глоток воды из стаканчика.

– Роксана считает, что с ней поступили несправедливо, – сказал Эндрю, глядя на меня. – И нам не нужно было подавать заявление на ордер на опеку. Я объяснил, почему мы поступили именно так, и предложил ей проконсультироваться у юриста.

– Завтра у меня встреча с адвокатом, – подтвердила Роксана. – Но у меня нет денег на юриста. Эндрю говорит, что мне помогут.

– Я полагаю, вы можете обратиться за юридической помощью, – ответила я.

– Помните, я давал вам кое-какую литературу об этом? – сказал Эндрю.

Роксана кивнула.

– Я еще не читала.

– Ваш адвокат сможет больше вам рассказать о юридической помощи, на которую вы можете рассчитывать, и о том, как за ней обратиться, – промолвил Эндрю.

Роксана выглядела потерянной, и я представляла себе, насколько устрашающей и огромной задачей должно казаться родителю, чьего ребенка забрали под опеку, иметь дело с юридическими сложностями системы. И все это, страдая из-за потери сына. Однако я напомнила себе, что если бы с Оскаром не обращались плохо и он не оказался бы в опасности, то не попал бы под опеку. Это было сделано ради того, чтобы его защитить.

– Я не обижала его, – выпалила Роксана, будто прочтя мои мысли. – И никто из моих друзей этого не делал.

– Думаю, было бы хорошо, если бы вы рассказали Роксане немного о себе и о том, как поживает Оскар, – обратился ко мне Эндрю, меняя тему. В нашем распоряжении был всего час времени, и двадцать минут из него уже прошло.

– Да, конечно.

– В моей стране мы платим людям за то, чтобы они заботились о детях, – сказала Роксана. – И они не всегда хорошо с ними обращаются.

– У нас здесь мы придерживаемся высоких стандартов временного приемного родительства, – произнес Эндрю и посмотрел на меня, приглашая меня продолжить.

– Я давно этим занимаюсь – более двадцати лет, – начала я.

– Они все возвращаются домой? – перебила меня Роксана.

– Не всегда, – честно ответила я, надеясь, что поступаю правильно. – Но те, кто не возвращается, находят постоянный дом, где их любят.

– Я люблю Оскара, – сказала Роксана с нажимом. – Мой дом хороший.

Я кивнула и продолжила:

– Я разведена и у меня трое взрослых детей, которые живут со мной: сын и две дочери. Мы всегда относимся к детям, о которых заботимся, как