Нет меня без тебя. Сборник рассказов - Алеха Юшаева
– Горячо… – наконец выдыхаю я в его ухо.
Содрогаясь, мы жмуримся. Казалось, с меня стекал целый водопад. Водопад страсти. Парень смущенно поднял глаза, молча прося об еще одном поцелуе. Его красные, как розы, щеки, пятнистая дорожка из моих попыток выпить его кровь, пульсирующие губы, сбившиеся на одну сторону волосы, мягкие пальцы на годовых отчетах. Не удержаться.
Тепло к теплу, кожа к коже. Не в первый за сегодня раз проникаю в него, пленяя пленившись.
Я не знаю, что он сделал со мной, но это что-то прекрасное, пусть на секунду я и жалел об этом. Бросил эту чертову работу, послав женщину с накладными волосами, и укатил в другой город, держа за руку парнишку лет двадцати пяти-шести.
Узоры на паркете
Этот день будет решающим в моей жизни. Я очень много сил и времени потратил на то, чтобы у меня появился шанс выступать на сцене. Пожалуй, я бы так не волновался, если это была бы обыкновенная сцена художественной школы или импровизированная сцена маленького городка. Мои пальцы холодеют с каждой минутой все больше, потому что через пару часов я ступлю в свет софитов, что сотни раз приветствовали знаменитейших из мира искусства. В голове проносятся указания относительно некоторых движений, что мне нужно выполнить с особым акцентом. Но, к сожалению, мелодия никак не желает всплывать и помогать успокоиться. Наушники остались дома, и нет никакой возможности напеть хотя бы пару тактов.
Маршрутное такси остановилось у нужного мне здания. Взяв в руку пакет, выхожу на слабых ногах. Улица, полная людей, радостных, кричащих, спешащих, занятых, движется в разные стороны, словно моя бешено гонимая по венам кровь. Наверху – вывеска, что снилась почти каждую ночь в течение пяти лет, вывеска, пылающая манящими огнями, сверкающая сладкой славой. Вдоль зеркальных стен расставлены огромные плакаты с ухоженными лицами творцов, их крепкими командами и прошлогодними концертами. Несколько плоских маленьких ступенек выложены под ногами, ограждая меня от входа. Шаркая, я поднялся и рванул дверь на себя.
Гримерная, полная неизвестного мне народу, дышит палитрой духов, сладких зарубежных и пряных местных. Люди толкаются и даже не извиняются. Координатор со взбившейся прической тыкнула в меня пару раз ручкой, задала вопрос о моем здоровье и указала на свободный стул. Словно весенний ветер, она умчалась, унося за собою несколько человек. Робко оглядывая снующих вокруг участников гримеров, я положил заготовленный костюм, снял куртку и открыл пакет. На меня не обращали никакого внимания. Обратившись к чистому, во всю стену зеркалу, увидел бледные щеки и скрещенные пальцы. Волнуюсь до потери пульса. Отражение не способно понять моего страха. По плечу похлопала девушка с длинными ресницами, она улыбнулась красными губами и предложила заняться моим лицом. Сел на стул, который она тут же придвинула к столику. Её руки работали быстро и уверенно, а завитые черные локоны постоянно падали на меня и дарили легкое раздражение. Крайний справа парень поднялся и, запахнув украшенную кнопками и вычурными принтами жилетку, осмотрел себя со всех сторон. Могу сказать, что он явно знает, зачем пришел сюда, что будет делать после того, как проиграет. Нет, он не думает о проигрыше, он уверен, что получит лавры и будет упиваться минутой славы. Жаль, что я не захватил плеер: слишком нервная атмосфера здесь.
Девушка убрала свои магические инструменты, и я, открыв глаза, не увидел себя. Напротив сидел какой-то миловидный парень с блестящими глазами. Я сильно толкнул стул, приближаясь к зеркалу. Неужели всего несколько минут отделяют меня от заветной мечты?
Выкарабкавшись в коридор, полный других претендентов на победу, я поправил браслет, полученный в день, толкнувший меня на это испытание. Ведь я был самым обыкновенным ребенком: мультфильмы, сериалы, домашняя работа, прогулы уроков, футбол по субботам и редкие ночные игры с друзьями. Всё шло так до тех пор, пока я не встретил на улице парня в черных очках и белых одеждах. Ему было не намного больше меня, но выглядел он так серьезно и влиятельно. Вокруг него, светлого, искрящегося, толкались люди: они пытались сфотографировать его, заговорить с ним, коснуться руки или хотя бы кристальной ткани. В давке и ужасной неразберихе с его тонкого запястья слетел браслет, который едва ли был не затоптан толпой. Почему-то мое внимание приковалось к этому маленькому украшению с тремя кремовыми бусинами, и тогда меня словно молнией ударило. Я решил, что буду таким же, как он.
А теперь я стою здесь. Вот куда меня завела моя самонадеянность и самовлюбленность. Через пару мгновений меня вызовут, чтобы идти на сцену. Я не могу справиться с волнением: оно холодит, каменит, сжирает меня. К сожалению, нет никакой возможности сбежать отсюда: сзади – девушки с любопытными взглядами и профессиональными инструментами, впереди – держащий кулису координатор, прямо смотрящий на меня. Нервно улыбаясь, я шагаю за красную ширму.
Первые аккорды любимой песни воскрешают все чувства в один миг. Музыка захлестнула меня волной теплоты и удовольствия. Я двигаюсь. Двигаюсь, словно делал это всю свою жизнь. Двигаюсь, словно я – это он. Не повторяю движения за ним, как делал это раньше, но иду вместе, иду, чувствуя. Это желание, выражаемое медленным поворотом головы, это вожделение, передающееся плавным невидимым эскизом руки, это возбуждение, кричащее от прикосновения к шее. Воспламеняющиеся кончики пальцев завораживают меня: я хочу больше. Слово за словом он двигает мной, обжигая кожу. В ушах стуком колотится его сердцебиение, и я врастаю в него, делая его своим собственным. Краткий полет расправляет наши крылья, запутавшиеся перьями друг в друге. Под ступнями плещется краска страсти, а мы, остро чувствующие, рисуем узоры. Они переливаются кровавыми движениями нашего тела. Жгучее пение губ заставляет меня подчиняться ему, и я срываю рубашку. Клетчатая ткань, так тщательно выбираемая им, утопает в блаженстве, расплескавшимся от наших прикосновений. Замираю, ощущая трепет затронутого им сердца. Бьющаяся пташка вырастает до размеров гигантского зала и обволакивает нас, задумавшихся, созерцающих. Тихий голос, ведущий меня из темноты, сливается с моим, и я пою, вгрызаясь в наши рубиновые сгустки
