Карлуша и я - Елена Уварова
Мы все вошли в вольер и выпустили Карлушу. Он уже давно рвался из клетки на свободу. Мне очень хотелось верить, что ему здесь понравится не меньше, нежели в его родительском доме.
И тут же к нему подбежали оба вороненка с раскрытыми ртами и запищали, требуя корм. Бедолаги, они приняли его за свою маму! Но Карлуша не понял что от него хотят, поскольку сам только вышел из пеленок, и принялся осматривать территорию. А лесовичок стал кормить птенцов-мальцов паштетом из баночки. Да так ловко, прямо пальцами закидывал им корм в клювики, как настоящая мама. А те только шире разевали их, трепеща крылышками.
Карлуша обошел вольеру, заглянул в зимний домик, посидел там, а потом вернулся к нам. Я за ним внимательно наблюдала. Поскольку он снова попал в незнакомое место, то поначалу немного робел. И мы оставили его в компании воронят, без нас он быстрее освоится.
А управляющий повел нас по парку, познакомиться с его обитателями. Самыми многочисленными здесь оказались, как ни странно, обезьяны, совершенно разных пород.
– А они как сюда попали? – удивилась я.
– Все они конфискованы на таможне, торговля ими запрещена, но браконьеры все равно пытаются их ввезти в страну. Причем содержат в ужасных условиях, многие погибают, других надо лечить, чтобы восстановить здоровье, что мы и делаем, а потом возвращаем на родину.
– Еще очень много хищных птиц с перебитыми крыльями, – продолжил он свой рассказ, – опять же, дело рук браконьеров. Как и по воронам, стреляют для развлечения.
Мы остановились у их вольеры. В основном тут были различные виды соколов. И я заметила, что даже с одним крылом они умудрялись летать и были довольно активны. Но, конечно, в дикой природе самостоятельно они бы не выжили. Сердце кровью обливается смотреть на таких красивых гордых птиц и знать, что они уже никогда не смогут жить на воле.
– А вот олени, пересекая автодорогу, часто сталкиваются с машиной. Результат – переломанные ноги. Вот у нас их трое, все с гипсом, один совсем кроха. Выживет ли? Неизвестно…
– Вообще, с дикими животными, не как с домашними, никогда не угадаешь, – поделился с нами своими наблюдениями лесовичок. – Вот вроде пошел на поправку, почти здоров, и вдруг раз! и умер! Отчего?! И врач определить не в силах.
А может все наоборот, как ваш вороненок, казалась бы уже не жилец…, а он взял и ожил! Очень трудно их лечить.
Весь заповедник обойти было невозможно, такой он был огромный и полностью заполнен ранеными животными. Приносили их сюда добрые люди, которые не смогли пройти мимо чужой боли. А вот страдали животные, по большей части, по вине очень плохих людей. Да и можно ли называть их людьми? Я очень сомневаюсь в этом.
В заповеднике работали не только его служащие, а также еще им помогали безвозмездно большое количество добровольцев из местных жителей, любителей природы. Как бы я хотела присоединиться к ним! К сожалению, слишком далеко от дома. Однако я попросила разрешения изредка навещать Карлушу и держать нас в курсе его жизни.
Сделав круг, мы вернулись к Карлуше, пора было прощаться. Он совсем освоился с новой обстановкой и своими собратьями. У меня отлегло от сердца, хотя расставаться было очень тяжело. Но мы еще обязательно увидимся.
Спустя неделю мы позвонили управляющему, узнать как поживает наш вороненок. Известия были весьма обнадеживающими – птенец начал пробовать летать!
КАРЛУША
Я сильно переживал о том, куда же меня все-таки привезли на этот раз. По ощущениям, это был мой мир, очень похожий на тот, в котором я родился и там жили мои собратья. Правда, он был ограничен сеткой и люди снова вторгались в него, когда хотели. И тем не менее я чувствовал себя почти как на воле, все те же звуки и запахи природы, только не нарушаемые шумом города, что было довольно необычно для меня. Зато прибавились голоса множества птиц, доселе неслыханных. Я и подумать не мог, что их на свете столько существует!
Моих сородичей тоже было много, мы частенько переговаривались, когда они прилетали в поисках пищи. Я мигом подружился с собратьями по моему новому дому и мы славно вместе проводили дни в играх. Мои крылья окрепли, я уже умел невысоко подлетaть на небольшое расстояние.
Но вот в один из дней пришли люди, поймали меня и снова посадили в коробку. Я пришел в отчаяние! Меня опять куда-то понесли, снова в неизвестность! Однако совсем скоро вновь выпустили в огромной вольере, подбросив высоко в воздух.
Тогда я догадался, что человек пытается заставить меня лететь. Он махал на меня руками, подгоняя вперед. Мне было и страшно, и интересно одновременно. Ведь я был уверен, что не могу летать по-настоящему, как все птицы. И все же я летел, падал, и снова взлетал, пусть невысоко, зато этот восторг от полета нельзя было сравнить ни с чем другим на свете! Я понял, что стал настоящей птицей! А человек меня больше не беспокоил, я сам начал учиться летать.
И все-таки он настал, самый счастливый день в моей жизни, когда человек распахнул настежь дверь вольеры, а я тут же мигом сообразил, что за ней – свобода! Подпрыгнул от радости и вылетел вон. Мне удалось взгромоздиться на ближайшее дерево. Я огляделся по сторонам. Люди снова замахали руками, словно и они хотели полететь вслед за мной. Но куда им, без крыльев! Наивные! Теперь им меня не достать! НАКОНЕЦ-ТО Я СВОБОДЕН!
Я
Мы с мужем постоянно справлялись о нашем подопечном. Прошла еще одна неделя с тех пор, как Карлуша стал пробовать летать. Управляющий заповедником пояснил нам, что его перевели в большую вольеру, где он мог бы учиться этому полноценно, и что в скором времени его уже можно будет выпустить на волю.
Я была безмерно счастлива! Нам удалось сделать это, всем вместе, сообща! Вернуть птице не только жизнь, но и возможность стать свободной!
И конечно же, мы очень хотели присутствовать в этот самый важный для Карлуши день и месяц спустя снова приехали в парк с самого утра. Старичок-лесовичок вошел в вольеру, оставив дверь открытой и стал подгонять Карлушу к выходу. А тот, как будто только этого и ждал, пулей вылетел и взлетел на стоявшее рядом дерево.
Мы все радостно замахали ему руками. Управляющий и муж, чтобы поощрить его лететь дальше. Я же
